Вячеслав Иванов: За диагнозом – в неотложку

Вячеслав Иванов. Фото: SCANPIX

Здравоохранение почти для любого общества и государства является, прошу прощения за неоригинальный каламбур, больным местом. И Эстония – не исключение.

Одному моему знакомому не повезло. Банальная, по первым признакам, простуда обернулась неизвестной болезнью: общее недомогание при высокой температуре не поддавалось никакому лечению, назначаемому сначала семейным врачом, а затем и специалистом-пульмонологом.

Знакомец мой – не Сависаар, друзей из числа титулованных медиков высочайшей квалификации не имеет, поэтому шансов попасть в элитную клинику с новейшим диагностическим и лечебным оборудованием у него практически не было. Тем более что в экзотических странах, где можно ненароком подцепить какую угодно неизвестную в наших широтах тропическую заразу, он тоже не бывал, так что в срочном карантинном лечении не нуждался.

Посоветовали по-семейному

Поэтому врачи из родной поликлиники, к которой он приписан соответственно регистру населения, только разводили руками, затрудняясь поставить правильный диагноз и назначить действенное лечение. Ссылались при этом на отсутствие должного финансирования, что делает невозможным приобрести современную аппаратуру, которая позволила бы сделать все требуемые анализы.

И посоветовали ему обратиться в отделение экстренной медицины – или, как говорили раньше, и правильно говорили, неотложной помощи – при Ида-Таллиннской центральной больнице: дескать, там есть и необходимое оборудование, и специалисты соответствующей квалификации.

Неотложная – значит, нельзя отложить

Он пришел в неотложку в девять часов утра, а госпитализировали его только в девять вечера. В приемном покое сидели несколько десятков таких же бедолаг, которых тоже послали сюда из поликлиник, и которые терпеливо дожидались своей очереди.

Очередь здесь движется чрезвычайно медленно, поскольку главным образом неотложка должна выполнять свое предназначение по определению: оказывать НЕОТЛОЖНУЮ (она же экстренная) помощь привозимым сюда больным с резкими обострениями хронических сердечнососудистых и желудочно-кишечных недугов, отравлениями, травмами и прочими хворями, требующими безотлагательного медицинского вмешательства.

А поскольку мой приятель добрался сюда своим ходом, при этом в обморок не падал и в конвульсиях не бился, то и пришлось ему коротать время в компании других таких же тихих больных. К медицинскому персоналу претензий ни у кого из них нет и быть не может: всяческую необходимую помощь, причем на самом высоком уровне, здешние врачи и медсестры оказывают. Но их возможности не безграничны, и если больной может терпеть, то ему придется потерпеть. Многие, кстати, уходят, не дождавшись приема, – чтобы прийти назавтра и снова терпеливо ждать.

Вдохновленный рассказом знакомого, я не поленился и под видом мнимого больного провел несколько часов в приемном покое, чтобы на собственном опыте познать все прелести ожидания. Прелести не показались мне привлекательными.

Нет повести печальнее…

Здесь я познакомился с пожилой дамой, у которой что-то случилось с глазами, но ей, чтобы попасть на бесплатный прием к окулисту в родной районной поликлинике, пришлось бы ждать несколько месяцев, и семейный врач посоветовал ей обратиться сюда. Выяснилось, что у нее просто неправильно выросла одна ресница, которую медсестра удалила за несколько секунд. Заодно здешний окулист выписал ей и глазные капли, чтобы старушке лишний раз не надо было записываться на плановый прием к специалисту.

Здесь я видел человека, который – со вставленной в вену канюлей – дожидался, когда ему сделают кардиоверсию: его внезапно настиг приступ сердечной аритмии, кардиолога в поликлинике не оказалось, а запись к другому профильному специалисту производилась только на следующий месяц. «Вот я и решил, – поведал он мне, – раз уж могу сам доехать, то чего ж тянуть?! И приехал».

Другой мужчина дожидался здесь приема к гастроэнтерологу. Ему было необходимо срочно произвести эндоскопию пищевода и желудка, но глотать имеющийся в их поликлинике прибор, в просторечии именуемый «телевизором», он физически не мог из-за особенностей своего организма. Он сетовал: «Мне семейный врач говорит: мол, то оборудование, которым мы располагаем, это каменный век, давно уже созданы новейшие аппараты, которые безболезненно может проглотить даже ребенок. Но наша поликлиника его приобрести не может – нет денег!».

Услышал я и множество других похожих историй – коротая время в очередях, люди становятся словоохотливыми.

И даже не сыр в мышеловке

При всем их внешнем разнообразии эти повести имели, по сути, один общий признак. Это острейшая нехватка средств, выделяемых на здравоохранение. Вы, кстати, заметили, что слово это практически исчезло из нашего лексикона? Его заменило «медицинское обслуживание». Но и оно не отражает сути ситуации.

Больничная касса, по сообщениям в СМИ, закончила первый квартал этого года с «минусом» в 25 миллионов евро. По этой же причине за удаление шестилетнему ребенку воспаленного зуба матери пришлось недавно заплатить около 28 евро. Не ахти какая сумма, если речь идет о здоровье ребенка, но по правилам это должны были сделать бесплатно.

Есть такая поговорка: государство, отказывающееся кормить собственную армию, будет вынуждено кормить чужую. Эстония свою армию кормит. С момента вступления в НАТО мы безропотно тратим на военные нужды два процента от ВВП, требуемые стандартами. Хотя, к примеру, соседняя Литва, вступившая в альянс одновременно с Эстонией, планирует довести свой взнос до 1,25 процента от ВВП только в 2016 году, а до вожделенных двух процентов – и вовсе лишь в 2020-м.

Это еще наше счастье, что в Таллинне есть неотложка, готовая, пусть и с очередями, предоставить необходимую помощь всем нуждающимся. Но надолго ли хватит ее ресурсов? И что случается с государством, отказывающимся платить своим врачам? Подозреваю, что последствия могут оказаться для здоровья нации настолько катастрофическими, что присутствия чужой армии уже не понадобится.