«Вдали от обезумевшей толпы»: сельские леди и джентльмены

Батшеба (Кэри Маллиган) и Габриэль (Маттиас Шонартс) обретают счастье, но, как водится, далеко не сразу. Фото: wikimedia.com

Фильм Томаса Винтерберга по роману классика английской литературы Томаса Гарди (1840–1928), вышедший наконец и на экраны Эстонии (премьера картины в Великобритании и США состоялась 1 мая), продолжает серию романтических лент, действие которых происходит в бесконечно далеком от нас XIX веке – в эпоху вроде как понятную, но на деле совершенно инопланетную.

Понять – значит упростить

Как ни странно, британские «романы нравов» эпохи Регентства (главным образом – романы Джейн Остин) и последовавшей за ней викторианской эпохи, не имеющей аналогов в истории человечества, находят живой отклик в современных сердцах. Правда, не всегда тот, на который надеялись авторы – от Уильяма Теккерея и Чарльза Диккенса до Джордж Элиот (псевдоним Мэри Энн Эванс), Томаса Гарди и сестер Бронте. Сегодня мы принимаем почти все, что написано в их книгах, за чистую монету.

Разумеется, мы знаем, что Диккенс в «Посмертных записках Пиквикского клуба» – сатирик, но сам текст уже не кажется многим из нас таким уж смешным. Отчасти тут виновны русские переводы, но лишь отчасти: та же история у нынешних англочитающих с Троллопом (к слову, почти неизвестным у нас, русскочитающих, что очень и очень жаль). Романы Джейн Остин, которую в позапрошлом веке ценили за искрящееся остроумие, мы склонны воспринимать скорее в романтическом ключе; только британский телесериал 1995 года вернул блистательной писательнице часть вполне заслуженной ею славы комедиографа.

Уловить иронию в текстах Джордж Элиот или Томаса Гарди куда труднее. Между тем само название «Вдали от обезумевшей толпы» проникнуто именно что иронией: это чуть переиначенная фраза из «Элегии, написанной на сельском погосте» (1751) Томаса Грэя, и если Грэй откровенно любуется покоем и тишиной английской деревни, то Гарди эту неестественную пастораль откровенно презирает. Его книга – о чем угодно, только не о безмятежном селе, напоминающем именно что кладбище. Герои романа, конечно, живут вдалеке от Лондона, этого «современного Вавилона» викторианской эпохи, и прочих городов, однако сказать, что живут они тихо и мирно, язык не поворачивается. Вот и думайте, настолько ли серьезен тут Гарди, насколько кажется.

Наше восприятие этой и других викторианских книг искажено временем и много чем еще. С 1920-х годов и по самый конец столетия викторианство считалось чем-то дурным: британское общество того времени виделось патриархальным, чопорным, набожным. Викторианцы обожали проповедовать, воспевали мораль, но жили достаточно аморально, а значит, были поражены спорыньей лицемерия.

Лишь в последние годы начали появляться исследования, показывающие, что «чем больше водораздел между нами и викторианцами, тем лучше мы начинаем их понимать». Именно что начинаем – едва-едва. Безусловно, и чопорность, и лицемерное благочестие в Британской империи были. Но это лишь часть панорамы, причем очень малая часть, не дающая здравого представления о целом. Судить о викторианстве по сатирикам вроде Диккенса – все равно что судить о России XIX века по самым язвительным текстам Гоголя и Островского. Но и Диккенс, если читать его внимательно, преподнесет нам массу сюрпризов – что уж говорить о Томасе Гарди…

Феминистическая комедия

Эта длинная преамбула необходима, чтобы поговорить об экранизации романа «Вдали от обезумевшей толпы». Режиссер Томас Винтерберг прочел его как по большей части романтическую историю. В центре ее – Батшеба Эвердин (Кэри Маллиган), красивая, но очень бедная девушка, в начале книги трудящаяся не покладая рук на ферме своей тети.

Батшеба ценит свою свободу и независимость, и когда почти такой же бедный пастух Габриэль Оук (Маттиас Шонартс) предлагает ей руку и сердце, не принимает его предложение сразу – что для Оука означает отказ. Спустя короткое время судьба закладывает крутой вираж, и социальное положение этих двоих меняется: Батшеба, получив наследство, становится владелицей перспективной фермы, в то время как пастух, потеряв стадо, вынужден наняться к мисс Эвердин на работу.

Батшеба быстро завоевывает уважение округи – она не только красива, но и умна, смела и работяща, и выходит в поле наравне со своими бат­раками. В девушку влюбляется фермер мистер Болдвуд (Майкл Шин), доселе бывший убежденным холостяком, но и ему она отказывает. Все это – для того, чтобы выйти замуж за сержанта Троя (Том Старридж), который хорош собой и где-то даже добр, но обожает продувать деньги в карты и, больше того, хранит одну неприглядную тайну.

Все то время, пока вокруг Батшебы вьются Болдвуд и Трой, пастух Габриэль Оук остается на вторых ролях, но держит Батшебу в поле зрения. В итоге получается история пастуха, который ждал-ждал, да и дождался. Мораль эта, если вдуматься, странная. Книга, на первый взгляд восхваляющая активную жизненную позицию женщины, говорит нам, что влюбленному мужчине иногда лучше всего ничего не предпринимать годами: в один прекрасный день все твои соперники поуничтожают друг друга – и ты выйдешь победителем.

Викторианцы в XXI веке

Тут мы все попадаем в ловушку двойного восприятия: признать, что Гарди хотя бы отчасти серьезен, – значит радикально изменить наши представления о викторианской эпохе. Оказывается, в 1874 году, задолго до эмансипации и феминизма, женщина могла владеть и управлять фермой безо всякого крепкого мужского плеча – да и вести себя практически так же, как современные феминистки! Само собой, когда Батшеба лично является на Хлебную биржу, где доселе торговали одни джентльмены, ее поведение вызывает фурор. Русские купцы женщину после такого, может, даже и убили бы, и уж во всяком случае, изгнали бы с биржи с позором – не суйся куда не надо! ишь чего! – однако британские фермеры адаптируются к женщине-фермеру быстро, за считанные часы.

И если судить по тому, сколь благосклонно приняли книгу Томаса Гарди викторианские читатели (в большинстве своем мужчины), «патриархальное» викторианское общество было вполне готово двигаться к равноправию полов – чем оно, к слову, занималось еще с 1850-х.

К сожалению, более или менее точно оценить соотношение иронии и «серьеза» в книге мы не сможем уже никогда – для этого надо быть современником автора. Фильм подает сюжет Гарди серьезнее некуда – и получается история викторианской феминистки, мягко взбунтовавшейся против косности общества. Ключевое слово – мягко. Викторианцы не жаждали революций, предпочитая менять окружающий мир постепенно и без особых потрясений. Та же Джордж Элиот, совершенно не укладываясь в привычные схемы – она была атеисткой и много лет жила с неразведенным мужчиной, – сумела выстроить свою жизнь так, что и наиболее консервативно настроенные мужчины, истые христиане и проповедники традиционных ценностей, перед ней преклонялись. Викторианцы не выплескивали с водой ребенка, они умели убеждать других и убеждаться в чем-либо без особых скандалов и насилия.

Нынешнему миру, в котором одни готовы убивать за духовные скрепы, а другие превращают свою жизнь в эпатаж во имя ничем не ограниченной свободы, есть чему поучиться у людей, живших в Англии каких-то полтора века назад. Книга и фильм «Вдали от обезумевшей толпы» помогают хотя бы приблизиться к пониманию их умонастроений. Неужели XXI век не совместим с викторианством? Еще как совместим. Стоит лишь допустить, что мы вольны отказаться от ролей, навязываемых нам современным искусством, и для разнообразия сыграть в сельских леди и джентльменов той эпохи.

«Вдали от обезумевшей толпы» («Far From the Madding Crowd»)

По роману Томаса Гарди

Драма. Великобритания/США, 2015 г.

Режиссер: Томас Винтерберг

В ролях: Кэри Маллиган, Маттиас Шонартс, Майкл Шин, Джуно Темпл, Том Старридж

В кинотеатрах Эстонии с 3 июля