Приключения заядлого туриста

Фото: Pm

Во время путешествий по миру я попадал в различные ситуации: веселые и не очень. Веселые кого-то заставят улыбнуться, другие – предостерегут от ошибок. А приключения со мной происходили часто.

Например, в Антарктиде я нечаянно искупался. В Австралии, на Большом барьерном рифе, подрался с акулами. На Шри-Ланке споткнулся о крокодила: он в засаде сидел, а я ему нечаянно на хвост наступил. В Бразилии меня пытались ограбить (надо отметить, если вас в Бразилии не грабили, значит, вы там не были). На Амазонке я снова вступил в конфликт с крокодилом, а еще купался в обнимку с пираньями. Пираньи, оказывается, трусишки: там, где водятся крокодилы, на людей не нападают. В джунглях реки Рио-Негро на меня напал скорпион, а в джунглях реки Фос-до-Игуасу за мной гнался варан.

Ради галочки

Путешествие на шестой континент на судне «Любовь Орлова» было самым дорогим и опасным. Серьезным испытанием для участников круиза в Антарктиду был пролив Дрейка, самый опасный на Земле. Мучения адские: кишки из живота буквально рвутся, и кажется, что удержать их невозможно. Принимать пищу тоже невозможно, она тут же просится наружу. Но тяжело только первые четыре дня, потом легче. Причина этих бед – сильная качка и неблагоприятная гео­магнитная обстановка на изломе двух континентов и двух океанов.

Я в свое время проходил службу на военном корабле Тихоокеанского флота, поэтому десятибалльный шторм перенес относительно легко, а мои приключения начались на суше. Гуляя, я, чтобы лучше разглядеть окрестности, тайком от охраны слишком близко подошел к краю обрыва. Неожиданно льдина откололась, и я оказался в воде, а летел с тридцатиметровой высоты. Температура воздуха была аж сорок шесть градусов мороза! Во время падения в воду я почему-то дрожал не за свою жизнь, а за видеокамеру стоимостью пять тысяч баксов.

Спасло меня чудо, а шоковое состояние не позволило организму испугаться холодной воды. Но не только оно: в юности я зарабатывал на жизнь отловом ядовитых змей. Платили за них по тем временам золотые деньги: рубль за гадюку, то есть за месяц у меня выходило двести сорок рублей, больше, чем у мамы с папой. Однажды, услышав шум в дупле, я взял прутик и попытался разбудить им змей. Но оказалось, что это дикие пчелы.

Бежал я от них два километра, провалился в болото. Но после этого случая я перестал чувствовать холод. Точнее, стал его легко переносить: зимой могу ходить в рубашке с коротким рукавом. Жена заставляет надевать пальто. А зачем, если мне не холодно? Врачи этому феномену объяснений не нашли. Но когда в Антарктиде я откусил кусочек айсберга и грыз его всю ночь, горло все же заболело.

Так что общие впечатления – не очень. Люди платят за поездку в Антарктиду огромные деньги. Ради чего? Чтобы поставить галочку, что они были на всех континентах? Я поставил, больше не хочу.

Хороша страна Бразилия

Поскольку обычно я путешествую в составе группы, состоящей из одного человека, приходится надеяться только на себя. Больше всего мне досталось в Бразилии. Для начала меня пытались ограбить в Рио-де-Жанейро молодые люди в возрасте от шести до восемнадцати лет. Это их бизнес, которым они зарабатывают на жизнь.

Гуляя по пляжу, я не заметил, что за мной тянется хвост. Вели меня долго, а когда окружили, я решил, что они хотят что-то спросить. Но злоумышленников совершенно безвозмездно отпугнули местные жители, а я даже испугаться не успел.

Следующая опасность поджидала в джунглях: мне порекомендовали прокатиться на электромобиле по звериной тропе. Но я не стал дожидаться транспорта и отправился пешком, не представляя, что меня ожидает. Точнее, кто ожидает. Каким же я был дураком! Из чащи неожиданно появился варан, и вот тут-то я успел испугаться: проезжавшие мимо туристы буквально за волосы выдернули меня из пасти этого варана, как мне объяснили, «небольшого».

Я спросил у гида, встречаются ли здесь крупные особи. «Да, – ответил тот, – но только ночью и по выходным дням». Как умное животное крупный варан узнает, когда выходной, так и осталось загадкой, а вот глупым крупным скорпионам чихать на день недели: в джунглях уже другой реки, Рио-Негро, огромный скорпион взгромоздился на мой резиновый сапог и явно пытался прокусить его. Экскурсовод спросил меня, почему я так разнервничался, ведь скорпионы живут и в нашей гостинице, прямо на клумбе. Но ведь если цветы не нюхать, опасности нет.

Ночная экскурсия по Амазонке на небольшой моторной лодке чуть не закончилась трагедией. Неожиданно заглох мотор, погас свет, и мы оказались в кромешной тьме. А тут из воды что-то залетело в лодку – пиранья или змея, в темноте не разберешь. Началась паника. Женщины с испугу готовы были броситься за борт. Неуправляемую лодку стало сносить к берегу.

Крокодилы, сообразив, что на ужин к ним приплыло блюдо из семи человек, очень обрадовались и окружили лодку. Мы стали бросать в них личные вещи – видеокамеры, кошельки, золотые браслеты: если не удастся откупиться, все равно это больше не понадобится. Один крокодил выпрыгнул из воды с намерением броситься на нас, но промахнулся, другие явно собирались повторить его попытку. Что тут началось! Я нащупал весло и со всей силы ударил ближайшего крокодила. Весло сломалось об его голову, и тут гиду удалось завести мотор. Крокодилы остались без ужина, а мы – без ценных вещей. Зачем туристы брали их с собой в ночную поездку в гости к крокодилам, неизвестно.

Жаль, что от той поездки у меня не сохранилось фотографий, хотя ни грабителей, ни атакующего крокодила заснять все равно бы не удалось.

Спарринг с акулами

Мне привалило такое счастье! Везет дуракам! Это случилось на Большом Барьерном рифе. Я на маленьком судне отправился из австралийского города Кернес к одному из коралловых островов в ста километрах от берега. Весь день туристы купались, загорали и ели. Я впервые попробовал суп из акул, и совсем не думал о том, что и сам могу послужить для них пищей.

В огражденном сетью месте для купания мне стало тесно: триста ныряльщиков на триста квадратных метров. Натянул маску и ласты и тайком прыгнул в воду с левого борта, прихватив из камбуза хлеб, чтобы покормить рыб, которые нагло выпрашивают его у купающихся. Чем я в это время думал, не знаю до сих пор.

Отплыл метров двести. Сначала все было мирно, под контролем. Мелкие рыбки ели хлеб, затем «прибежали» большие рыбины, которые стали надкусывать уже меня. Я решил убраться восвояси, но тут дорогу мне преградили три небольшие акулки. Они кружили, не давая мне приблизиться к судну. Я уже мысленно попрощался с близкими, но тут в голове вдруг зазвучала песня «Врагу не сдается наш гордый „Варяг”», поэтому когда первая акула пошла в атаку, я сгруппировался и кулаком нанес ей удар в глаз, второй акуле влепил ластами пощечину. Третья замешкалась, а я что есть сил рванул к кораблю.

Обессиленного, меня втянули на палубу. Но не для оказания помощи, нет! Подтащили к плакату, где только по-русски было написано, что кормить акул и заплывать за ограждения запрещено.

На улицах

Во время путешествий я стараюсь не вливаться в толпу, но в столице Чили, Сантьяго, стал невольным участником демонстрации. Люди шли цепью и затягивали в нее случайных прохожих. Лозунги порой были абсурдными. Из одного плаката следовало, что участники демонстрации требуют от правительства издать закон, запрещающий котам ловить мышей: неизвестно, чем питаются грызуны – вдруг коты станут бесплодными? Другие требовали издать закон, запрещающий купать домашних животных с понедельника по четверг: на следующий после купания день у них может случиться стресс. И кому они пожалуются, если дома никого нет?

Бывало, что в критических ситуациях, а их во время путешествий было немало, я вдруг начинал понимать незнакомые мне языки – французский, арабский. Первый раз это случилось в Париже 26 лет тому назад. Ночью я заблудился, спросить дорогу не у кого. Навстречу шел высоченный негр, я бросился к нему и выговорил название гостиницы. Он в ответ что-то буркнул, я автоматически послал его подальше.

Неожиданно для меня он вдруг извинился по-французски и переспросил, что мне нужно. Я снова назвал гостиницу, а он объяснил, как мне идти. Человеком он оказался дотошным и заставил меня несколько раз это повторить. Я повторил, мы разошлись, а через несколько секунд я пришел в себя, догнал его и снова спросил дорогу на английском. Негр-француз был в шоке. Он не понимал не только английского, но и того, как я, только что общавшийся с ним по-французски, перестал его понимать.

И в аэропортах

Однажды я прогуливался в аэропорту города Ресифе (северо-восток Бразилии) в ожидании рейса на Сан-Пауло. И обратил внимание на встречавших кого-то журналистов. Я задал вопрос стоящему в стороне бедно одетому мужчине, похожему на бомжа, кого ждут. Тот ответил, что футболистов знаменитой бразильской команды «Санта-Круз».

«А вы-то кто? – полюбопытствовал я. – Болельщик?» – «Я их главный тренер!» У меня отвисла челюсть. И тут распахиваются ворота, и появляется знаменитая команда. А молодая бразильская журналистка, заметив, что я беседую с тренером, подошла ко мне и спросила: «Вы, наверное, человек из-за океана. Как вы думаете, какая команда сегодня выиграет?» Я не знал, что ответить. А тренер стал нашептывать: «Санта-Круз! Санта-Круз!» Тогда я ляпнул, что «Санта-Круз» – самая лучшая команда в мире. Тренеру понравилась моя речь. В знак благодарности он выхватил из моей авоськи футбольный мяч, который я купил в Рио-де-Жанейро на знаменитом стадионе «Маракана», и протянул своим футболистам, которые оставили на мяче автографы.

И все это под объективами видеокамер! Я решил, что спектакль окончен. Но когда зашел в салон самолета, понял, что мне достался счастливый билет: я снова оказался в кругу знаменитых футболистов. Пять часов пролетели как одно мгновенье. Автографы пассажирам, рукопожатия, трюки с мячом. Все это проходило во время полета. Моя видеокамера стала свидетелем этих событий. А когда мы приземлились, уже у стойки регистрации билета в Европу я увидел себя по бразильскому телевидению. Журналисты, пока я летел, смонтировали сюжет!

В Америке мне не понравилось, но в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке произошел комичный случай. Темнокожая таможня, та самая, которую упоминал юморист Михаил Задорнов, спросила меня, где я взял деньги на поездку в США. Я сказал, что накопил. «Каким образом?» – «Пятьдесят лет не пью водку», – неудачно пошутил я: на тот момент мне было 53 года.

«Так значит, до трех лет вы пили водку?» – подсчитала таможня. Я вообще ни разу в жизни не пробовал спиртного – ни водки, ни вина, ни шампанского, ни пива, но отступать было некуда, и я кивнул. «Ага, – сообразила таможня, – значит, у вашей мамы после вашего рождения не было в груди молока, и она до трех лет поила вас водкой?» «Наверное», – промямлил я. Из сочувствия к моему тяжелому детству таможня открыла шлагбаум.