Голого короля всегда играет лживая свита

Король-жених (Илья Нартов) с ужасом взирает на свое новое платье, которого почему-то не видно. Фото: Елена Вильт/архив Русского театра

Русский театр устами художественного руководителя объявил сезон 2015/16 сезоном спектаклей о любви. «Театр начинается с любви!» –провозгласил Игорь Лысов перед сентябрьской премьерой – сказкой «Голый король» по пьесе Евгения Шварца.

Уловка это или нет, но сказка получилась далеко не только о любви – и, честно говоря, иной получиться не могла: текст хорошего писателя может постоять за себя и через полвека, и через век, когда изменилось, кажется, всё то, что составляло контекст пьесы: строй, страна, эпоха... Хороший писатель пишет о вечном, причем любовью это вечное не ограничивается. И если добавить к такому тексту неравнодушных актеров и не чурающихся выдумки художников, получится весьма достойный, многослойный спектакль, воистину «сказка для всей семьи», в которой дети увидят одно, а взрослые другое – и никто не уйдет обиженным.

Свинопас и Принцесса против

Свинопас Генрих (Александр Жиленко), влюбившись в Принцессу захудалого королевства (Мария Павлова), обращается к другу Христиану (Артем Гареев) за помощью. В постановке Милы Петрович Христиан – не только товарищ свинопаса и кудесник, дарящий другу волшебный горшочек, чтобы отвлечь внимание фрейлин и поцеловаться с Принцессой: он еще и сказочник, создающий на наших глазах полный условностей, но от этого не менее прекрасный мир. Конечно, это намек на Андерсена, сказки которого использовал Шварц: «Голый король» – это в основном «Свинопас» плюс «Новое платье короля», слегка разбавленные «Принцессой на горошине».

Между тем Король-отец (Юрий Жилин) твердо намерен выдать дочь за коллегу из другого королевства, глуповатого и падкого до лести Короля-жениха (Илья Нартов). Все первое действие Принцесса едет к Королю-жениху, и в пути ее опекают двое придворных сурового нрава – по-военному строгий Камергер (Виктор Марвин) и иностранка-гувернантка (Татьяна Космынина). В городке, где они останавливаются на ночлег, их настигает посланец Короля-жениха, жеманный Министр нежных чувств (Дмит­рий Кордас), которому поручено разведать, является ли Принцесса дочерью своего отца и не крутила ли она романы с кем-то еще. Министр убеждает Мэра (Владимир Антипп) подложить Принцессе горошину, дабы узнать, наличествует ли у нее присущая лицам королевской крови чувствительность. А еще в спальне Принцессы появляются свинопас с товарищем, переодетые стражниками.

Между тем при дворе Короля-жениха жизнь течет своим чередом. Тщеславного властителя что есть мочи нахваливают Первый министр (Леонид Шевцов), Шут (Сергей Черкасов), Поэт (Александр Окунев), Генерал (Александр Кучмезов), Камердинер (Иван Алексеев) и фрейлины (Любовь Агапова, Татьяна Маневская, Елена Тарасенко). Только появление пары иноземных ткачей, готовых сшить королю невиданное платье, вносит оживление: наряд оказывается невиданным в буквальном смысле слова...

Уже по списку актеров видно, что Русский театр вложил в «Голого короля» немало вдохновения. Даже выделить кого бы то ни было очень сложно – как короля играет свита, так «Голого короля» играет весь актерский ансамбль. Отдельное спасибо художнику Дарье Гориной: декорации в сказке пусть условны, но весьма изобретательны (стадо свиней в первой сцене изображают шары с нарисованными на них свиными рылами – ни дать ни взять свинтусы из компьютерной игры «Злые птички»!), костюмы – разнообразны, удивительны и выше всяких похвал. Фрейлин при Короле-отце и Короле-женихе играют одни и те же актрисы, но в том числе благодаря костюмам узнать их в другой роли сложно: Король-отец предпочитает пасторальную эксцентрику, в то время как у Короля-жениха фрейлины облечены в костюмы воительниц и готовы защищать трусливого государя.

До шестнадцати и старше

Пьесу Шварца сложно сыграть плохо, она во многом срежиссирована на уровне текста: скажем, Камергер то и дело повторяет свирепо «Эх, ух, охо-хо!», а Гувернантка выражается примерно так: «Выньте свои руки карманов из! Это неприлично есть иметь суть! Ентведер!» – попробуйте вяло сыграть эдакий текст! Но, повторим, актеры в своих ролях просто прекрасны, ярки и выразительны, так что дети получат свое развлечение. А что же взрослые? Театр помнит и о них. Если бы «Голый король» не именовался сказкой для детей, он воспринимался бы как политическая сатира.

В частности, спектакль издевается над людьми-флюгерами. Это у Андерсена король решает не обращать внимания на правду, а у Шварца после того, как устами Мальчика (Арсений Кисин) заглаголела истина: «А король-то голый! И голый, и толстый!» – вся коалиция, простите, вся свора министров бросается на монарха, чтобы свергнуть обманщика (что с того, что они первые поддерживали обман?), и в первых рядах будет, конечно, Министр нежных чувств: «У меня мать кузнец, отец прачка! Долой самодержавие!»

«Голого короля» Шварц написал в 1934 году, но издали пьесу лишь в 1960-м, после смерти автора, а поставили и того позже. В сталинском СССР «сказка» была смертельно опасной, и при желании можно поугадывать в героях исторических лиц: не напоминает ли Первый министр, беспрестанно льстящий Королю-жениху со словами «я старик честный, старик прямой», Михаила Ивановича Калинина? Однако моральные уроды, парад которых демонстрирует нам Шварц, не вымерли вместе с Союзом. Разве нет у нас таких вот «стариков честных», бьющих себя в грудь псевдопатриотов, забывших, каково это – говорить правду? Равно как и министров нежных чувств, которые всегда с большинством, и угрюмых партийных шутов, и придворных поэтов, боящихся не дай бог затронуть власть имущих...

На их фоне даже Король-жених выглядит привлекательно. Он, конечно, самодур, тупица и латентный садист, но опять-таки короля играет свита. И разве не видели мы, как вчерашние верные ленинцы, секретари райкомов, преподаватели научного коммунизма, сотрудники советских цензурных органов и журналисты советского ТВ, не смевшие пикнуть, пока прежний король был силен, при первых признаках его слабости переметывались в суперлибералы, эксперты по рыночной экономике, националисты и ура-патриоты? Разве не актуален шварцевский диалог, разыгрываемый нашими актерами с неподдельными чувствами:

Камергер. Простите, вы не говорите на иностранных языках?

Министр. Нет. С тех пор как его величество объявил, что наша нация есть высшая в мире, нам приказано начисто забыть иностранные языки.

И есть ли разница, какая именно нация считается в конкретном королевстве высшей в мире – и какой язык положено считать на суверенной территории главнее прочих? Никакой нет разницы. Оттого и смешон, и грустен «Голый король», что революция, которой завершается сказка, – не выход: нет правды на земле. Любовь – есть. Но только вдали от политики.

Страшно своевременный спектакль. Просто страшно.