Случай на дырявой границе

Эстонского сотрудника спецслужб Эстона Кохвера обменяли на его бывшего коллегу Алексея Дрессена. Фото: КаПо, Маргус Ансу, vesti.ru

«ДД» поздравляет Эстона Кохвера с возвращением домой и пытается понять, почему на фоне красивой шпионской истории так старательно избегают говорить о причинах, по которым она вообще произошла.

Ровно неделю назад, ранним субботним утром 26 сентября, произошла историческая встреча сотрудников эстонской КаПо и российской ФСБ, в результате которой ставший знаменитым контрразведчик Эстон Кохвер был возвращен на родину. Поговорить с самим Кохвером сейчас не разрешают ни одному журналисту. В ответ на наш запрос в КаПо нас попросили отнестись к ситуации с пониманием: человеку нужно отдохнуть и побыть с семьей, которую он не видел целый год. Мы и относимся с пониманием: в том числе, к тому, что и самим сотрудникам КаПо есть о чем побеседовать с коллегой, только что вернувшимся из «вражеского логова». Но вновь не затронуть тему никак не можем: эта история коснулась каждого жителя страны, имя которой – по крайней мере все прошлые выходные – полоскали мировые каналы.

Что мы знаем?

Итак, оттолкнемся от того, что нам известно достоверно. 5 сентября 2014 года Полиция безопасности Эстонии проводила возле своей восточной границы некую спецоперацию, на время осуществления которой по согласованию с Департаментом полиции и погранохраны была отключена техническая охрана данного отрезка рубежей родины.

В ходе операции произошло ЧП: на одного из сотрудников КаПо напали вооруженные люди, устроили на границе дым-шум-гам, помахали кулаками и, по официальной версии Эстонии, утащили нашего контрразведчика с нашей же территории на свою. Как объяснили на созванной во второй половине того же дня пресс-конференции руководители Полиции безопасности Арнольд Синисалу и Департамента полиции и погранохраны Эльмар Вахер, несмотря на то, что сотрудник КаПо Эстон Кохвер работал на месте не один, его спутники никак не смогли помочь своему коллеге и вынуждены были просто доложить в центр о провале операции и похищении.

Чуть позже с заявлением, правда, не таким скупым и официальным, как у нас, а красочно и с живой картинкой из сплошных доказательств выступила через СМИ и российская сторона. По телевизору показали закованного в наручники Эстона Кохвера, уже находящегося в Москве, оружие и деньги, изъятые у него после задержания, а также спецтехнику, которой «эстонский шпион» пользовался во время своей деятельности... на территории России. Местом поимки Кохвера называли территорию Российской Федерации. Причем в самом начале даже заявили, что взяли его аж во Пскове, который расположен в пятидесяти километрах от границы с Эстонией.

Эстония тут же предъявила доказательство похищения: первичный протокол, который, явно по незнанию, с чем они имеют дело, российские пограничники составили вместе с нашими и даже поставили на нем первые подписи. В протоколе же была нарисована схема места пересечения неизвестными границы со стороны России в Эстонию и обратно, обозначены метры и воронки от гранат. Наши на тот момент точно знали, что в России оказался не простой грибник, а сотрудник КаПо. Капошники – из показаний не сумевших отбить Кохвера коллег, да и вообще им сам бог велел, а пограничники – поскольку были заранее предупреждены, что в этом месте работают спецслужбы.

Российских же пограничников в операцию ФСБ явно посвятили лишь после составления протокола, поэтому оформленный под горячую руку протокол так и не был подписан окончательно, как того требуют разнообразные договоры и соглашения.

Отражал ли тот первоначальный протокол истинное положение вещей? Скорее всего. Во всяком случае наши – кто бы сомневался! – интеллигентные руководители спецслужб и государства навряд ли стали бы блефовать и так педалировать эту тему, поднимая волну возмущения мировой общественности. Знай они точно, что Кохвера выловили на российской территории, из провалившегося сотрудника КаПо не стали бы делать мученика. В конце концов, у россиян могла оказаться более четкая запись задержания, которую они всегда могли предъявить в качестве доказательства. Но ее, видимо, нет, а то, что показали российские каналы, по правде говоря, ничего не объясняет, кроме того, что Кохвера точно взяли не в Пскове, а в каком-то лесу.

Также известно, что до лета этого года Эстон Кохвер находился в Москве, что Эстония пыталась нанять ему адвокатов, от которых он благоразумно отказался: в противном случае вряд ли он так быстро вернулся бы домой. Знающие люди утверждают, что блажь привлечь к такому щепетильному делу «клоунов», защищавших Pussy Riot, могла прийти в не самую умную голову. Поэтому нет ничего удивительного в том, что неглупый Кохвер предпочел бесполезного российского защитника, который хотя бы не навредит.

А потом был суд. Кохвера предъявили журналистам, но больше ничего не сдвинулось ни на миллиметр, поскольку судья нашла ошибки в материалах дела и вернула документы в Москву. На втором и третьем заседаниях подсудимого уже никому не показали, а адвокату запретили общаться с прессой, зато очень быстро вынесли приговор, признав вину Кохвера. Апелляции не последовало, и приговор вступил в силу. Для создания интриги зададимся вопросом: а присутствовал ли Кохвер в суде, когда там якобы рассматривалось его дело и зачитывался приговор?

Чтобы не казаться фантазерами, напомним: никто не знал, где подсудимый содержится, никто не видел, как его доставляли в зал суда и увозили обратно, ни одного человека, кроме адвоката, внутрь не пустили. Да и потом почти месяц журналисты пыталась выяснить, где наш страдалец находится и где он будет отбывать наказание. МИД Эстонии отвечал, что не знает, зато появилась информация, что супруга Кохвера уже получила российскую визу и собирается навестить мужа.

Нашелся он внезапно, в Москве. Правда, было непонятно, в какой конкретно тюрьме: называли то Бутырку, то Лефортово, в итоге остановились на последней. А в гостях у Кохвера побывала российская правозащитница, которая «на уровне жестов и мимики» поняла настроение и ответы Эстона: я не распаковываю чемоданы, скоро еду домой. И действительно, через пару дней он поехал – на мост через реку Пиуза, чтобы улыбнуться своему бывшему начальнику и коллеге Алексею Дрессену и, наконец, оказаться дома. Об этом испереживавшейся эстонской общественности постфактум сообщили российские СМИ.

Отчего они ошибаются?

Кадры, показанные по российскому ТВ, к настоящему моменту разобраны посекундно. Понятно, что встречу на мосту и момент обмена документами и людьми снимали российские спецслужбы. Российские журналисты задали Дрессену свой коронный вопрос о его самочувствии уже на своей территории. Съемку вели обе стороны, хоть и издалека, однако россияне то, что наснимали, передали в СМИ, а эстонцы воздержались: мол, мы честнее и выше грязных информационных войн.

Дома обмененных встретили, как положено. Алексей Дрессен выглядел в Москве почти что Штирлицем – человеком, 20 лет отработавшим на высоких постах в КаПо и передавшим России ценнейшую информацию о действиях ФБР и Ми-6. Эстон Кохвер дома стал национальным героем, у которого есть теперь даже свой фан-символ – желтая ленточка. И, наверное, очень скоро о случившемся все забудут. А нужно ли?

Кохвера, год находившегося, скажем прямо, в не самой простой и приятной ситуации, по-человечески жаль. Еще больше жаль его семью, которая страдала от неизвестности: а вернется ли он когда-нибудь? Но это эмоции: каждый офицер – разведки ли, контрразведки ли – знает, что его работа связана с риском, в том числе, и с риском быть пойманных теми, против кого он работает. О том, где служит Эстон Кохвер, знала и его жена. Понятно, что в любой даже самой рискованной работе, когда ничего особенного не происходит, рано или поздно наступает момент, который супруга Дрессена Виктория в интервью российским журналистам обозначила очень точно: «Со временем чувство опасности притупляется». Это, как правило, и становится причиной провалов.

В данной истории ошибок из-за притупившегося чувства опасности было сделано много: например, это провал самого Кохвера. Не нужно быть наивными и думать, что это был его первый и последний поход к эстонско-российской границе. После оглашения приговора адвокат Кохвера Евгений Аксенов, отвечая на вопрос нашего корреспондента «а чем вы, собственно, смогли помочь своему подзащитному?», в числе прочего прямо сказал, что из девяти (!) эпизодов незаконного пересечения границы, четыре удалось отмести за недостаточностью доказательств. Но пять-то остались, и на них доказательства имелись.

То же самое показала и запись с камеры Кохвера, когда он только предлагает российскому источнику делиться информацией за деньги, а потом оплачивает его труд – это как минимум две встречи. Кстати, мы поинтересовались у специалистов, зачем сотруднику КаПо, который и так рискует, носить с собой камеру и фиксировать происходящее, понимая, что в случае разоблачения он на блюдечке принесет компромат на себя самого?

Специалисты объяснили, что такая запись ведется обязательно: для отчета начальству о проделанной работе и потраченных деньгах. И старые записи могли быть не удалены с карты памяти по легкомыслию, ну восемь же раз ничего не происходило! С другой стороны, могли быть и удалены, но потом восстановлены, поскольку технический прогресс бессилен только перед вандализмом: не стирать, а уничтожать вместе с картой нужно было.

О чем еще молчат?

И вот теперь о самом главном. Много вопросов остается о том, что делал Кохвер в лесу. Официальная версия – работал против контрабандистов, среди которых есть и российские чиновники.

Согласно же предоставленной российскими СМИ (ФСБ) записи, Кохвер собирал информацию о военных региона. Вполне вероятно, что это не дезинформация: хотя бы потому, что в Пскове базируется легендарная 76-я воздушно-десантная дивизия, что известно всем, а еще – бригада спецназа, о чем буквально всем не известно, но так говорят эстонские высокопоставленные военные. 23 сентября прошлого года в интервью «Актуальной камере» бывший главнокомандующий Вооруженными силами Эстонии Антс Лаанеотс сказал, что псковский российский спецназ уже много лет практикует вылазки бойцов, которым в учебных целях дают приказ тайно пересекать нашу границу и возвращаться обратно. Наличие проблем на сухопутной границе тогда подтвердил и его коллега, вице-адмирал Тармо Кыутс.

С какими целями россияне проводят такие учения, не нам судить. И почему такое возможно, догадаться несложно. Эстонско-российская граница за двадцать пять лет независимости приобрела лишь некоторую обозначенность – в виде кое-где установленных столбиков, каких-то ленточек и камер слежения, которые, как оказалось, выключают, когда это нужно КаПо. Все поросло кустами и бурьяном, а примерно треть сухопутной границы вообще находится в частных руках, поскольку землю (вместе с границей) в свое время вернули в ходе реституции.

Это не секрет, просто об этом не очень любят вспоминать. Нет пограничного договора, нет реальной границы с колючей проволокой и контрольно-следовыми полосами. А уж куда были потрачены деньги ЕС, выделенные на приведение в порядок его восточной границы, лучше и не спрашивать. И только теперь, когда в прямом смысле из кустов выкрали нашего гражданина, и не простого, а контрразведчика, государство озаботилось и начало хоть какие-то работы по приведению границы в порядок, а заодно и переговоры с собственниками участков границы.

Одним словом, учитывая оба этих момента – тренировки российских десантников и полуграницу, – российской записи, на которой Кохвер говорит о том, что его интересуют российские командиры, можно верить.

Для кого весь этот цирк?

Ну и последнее. О том, что Эстона Кохвера могут поменять на Алексея Дрессена, начали говорить почти сразу после случившегося. Херман Симм россиянам явно не нужен: он – эстонец, работал в Министерстве обороны, да и сидеть ему осталось недолго. Владимир Вейтманн – пенсионер, мелкий технический работник. А Дрессен? С ним все непросто.

С одной стороны, он действительно отработал в КаПо около двадцати лет и изначально делал блестящую карьеру. Его расторопности и ума хватило на то, чтобы в какой-то момент даже стать претендентом на пост заместителя генерального директора КаПо. Но не получилось – говорят, что подсидели. А дальше стремительное падение вниз. Сначала, когда в ходе масштабной проверки в организации, после подсчета, кто и сколько денег тратит из фонда для работы с агентами, он оказался в списке растратчиков. Говорят, список был внушительным, в результате кого-то уволили, а кто-то, как Дрессен, был понижен в должности, но остался.

А потом новое понижение, после того как заместитель начальника капошной операции во время «бронзовой ночи» Дрессен куда-то пропал и его не могли найти: говорят, что он «употреблял алкогольные напитки». И с 2007 года он всего лишь ведущий инспектор. По сути, рядовой сотрудник. Много ли он мог передать в последние годы? Ну, хотя бы информацию о кадровом составе, направлениях работы, еще что-то... Это сопредельное государство, конечно, волнует.

«Как вы думаете, почему поменяли именно на Дрессена?» – спросили мы специалистов. «Да просто так», – ответили они. Тут добавить нечего, разве что можно предположить. Этот обмен – мессидж настоящим Штирлицам наших дней, которые и по сей день сидят где-то у информационного клондайка и знают: «Русские своих не бросают».

Но это уже совсем другая история. В нашей же остается только еще раз поздравить Эстона Кохвера с возвращением домой. Его семью – с тем, что ужас ожидания и неизвестности для них закончился. Руководство КаПо похвалить за хорошую работу и профессиональную выдержку, которую они проявили в течение этого года, когда тема носила больше истерический, чем конструктивный характер.

Ну и нас с вами – тоже поздравить: с тем, что при наличии интереса эстонские и российские официальные лица умеют находить общий язык, договариваться и улыбаться друг другу, как это сделали представитель КаПо Александер Тоотс и закрытый «мозаикой» работник ФСБ на мосту через реку Пиуза.