Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав...

Кадр из фильма «Конец прекрасной эпохи». Лентулов (Иван Колесников) и Марина (Светлана Ходченкова): служебный роман в «Советской Эстонии». Фото: wikimedia.com

На эстонские киноэкраны вышел новый фильм Станислава Говорухина «Конец прекрасной эпохи», снятый по «Компромиссу» Сергея Довлатова: не столько рассказ о его жизни в Эстонии, сколько попытка разобраться в причинах падения СССР.

«Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, / к сожалению, трудно». Когда смотришь «Конец прекрасной эпохи», строки Бродского вспоминаются сами собой, и не только потому, что название стихо-творения стало и названием фильма (у Довлатова, кстати, есть рецензия с таким же заголовком). Просто поэт чеканно сформулировал то, что у писателя лишь проскальзывает где-то между строк. Речь не о советских 1970-х вообще, они были очень разные, а о мироощущении конкретной группы людей, к которой принадлежал и автор «Компромисса». Вместе Бродский и Довлатов – как две трубы бинокля, дающие стереоскопический обзор. Станислав Говорухин поворачивает барабан фокусировки, настраивает резкость – и предлагает свою мораль истории, которая у Довлатова, как обычно, морали не имеет.

Почти советская Эстония

Конечно, восприятие «Конца прекрасной эпохи» жителем Эстонии заведомо искажено. Наша беда в том, что мы знакомы со страной, которую Довлатов живописал в «Компромиссе», не понаслышке. Обитатели столицы, более того, ходят по улицам, которые показывает Говорухин; наконец, есть немало людей, которые либо общались с Довлатовым, либо знают  тех, кто знал его, а также его коллег по «Советской Эстонии», героев «Компромисса», которым автор не сменил имена (с единственным исключением: Михаил Рогинский стал Шаблинским). Когнитивный диссонанс, нерадость неузнавания могут сбить настрой, достаточно узреть витрину с надписями ХЛЕБ и PAGARIPOISID и нахмуриться: никаких «пагарипойсов» при социализме не было и быть не могло.

Это не упрек: воссоздать абсолютно достоверно Таллин(н) середины 1970-х не смог бы и самый кропотливый режиссер. Однако маркеры расставлены верно, от Таллина с одной «н» на боку поезда до автоматов с газировкой, от журнала «Юность» в киоске «Союзпечати» (герой не зря покупает этот журнал: в 1974 году в нем состоялась чуть не единственная литературная публикация Довлатова в Союзе) до красавиц, читающих в автобусах и кафе вузовские учебники по высшей математике. Дух эпохи воспроизведен точно, чему немало способствует и черно-белость фильма. Наконец, и это важно, эстонцев тут в кои-то веки играют эстонцы: писателя – Тыну Карк, главврача роддома – Лембит Ульфсак, женщину, к которой охладел муж и которая консультируется с героем о сексе (в книге она химик, в фильме журналист), – Элина Пурде.

Что до прототипов, любой прилежный читатель Сергея Довлатова знает, что «Компромисс» документален лишь местами, что часть историй случилась вовсе не с автором, что тот мог спутать фамилии, приукрасить и олитературить сюжеты, которые брал из жизни. Да, Миша Шаблинский (Дмитрий Астрахан) на Михаила Рогинского совершенно не похож, и на финальном обличительном собрании, громившем невыпущенную книгу Довлатова, тот, если судить по «Ремеслу», не выступал – и что с того? Ведь в фильме Говорухина нет и самого Довлатова. Есть Андрей Лентулов (Иван Колесников), повторяющий судьбу Довлатова, как она подана в «Компромиссе». Уволенный из ленинградской газеты, Лентулов по приглашению Шаблинского едет в Таллинн, работает пару лет в «Советской Эстонии», заводит роман с сотрудницей газеты Мариной (Светлана Ходченкова), пишет статьи и идет на бесконечные компромиссы с самим собой. Пытается издать в «Ээсти раамат» книгу (в реальности это была «Зона», в фильме – «Озон»), но рукопись случайно попадает в КГБ, Лентулова снова увольняют – и он возвращается в Питер.

Поколение, достигшее свободы

Из двенадцати историй, составляющих книгу «Компромисс», Говорухин использует не все – за бортом остается, например, сюжет о перепутанных покойниках. Весь абсурд эпохи подается, в частности, через историю о роддоме – главный редактор (Борис Каморзин) просит Лентулова сочинить статью о 400-тысячном жителе Таллинна, народившемся аккурат в день освобождения города (ныне – день начала второй советской оккупации), но остерегает: «Чтобы младенец был публикабельный!». Выясняется, что «публикабельный» – это белый мальчик из пролетарской семьи, а не чернокожий или, храни боже, еврей. Другая прекрасная история рассказывает, как Лентулов и фотограф Жбанков (Федор Добронравов) отправились делать репортаж об эстонской супердоярке Линде Пейпс (на деле ее зовут Лейда), якобы написавшей письмо Брежневу. Использованы и диалоги из других текстов Довлатова.

По сути, для Говорухина эти тексты – материал. Смысл «Компромисса» в том, чтобы показать бездну между советским официозом и реальностью. Режиссера «Конца прекрасной эпохи» интересует нечто совсем иное: сама эпоха – и причины ее заката.

Оттепель закончилась, самого Хрущева нет в живых, страна погружается, как в болото, в брежневский застой, но Эстония – «почти заграница», до которой затхлое дуновение перемен докатывается не сразу, – на время становится для Лентулова оазисом прежней жизни, уже невозможной в Питере. Жизнь эта подана ровно так, как описывал ее Довлатов: на нелюбимой работе – компромиссы, в основном же – пьянство, женщины, ну и сочинительство для себя. Герои «Конца прекрасной эпохи» поразительно праздны. Они не любят работать (хотя получают очень прилично – Довлатов пишет про 250 рублей в месяц, это больше, чем у подавляющего большинства населения), зато любят пить и гулять. Никакого сопротивления системе они не оказывают. Безусловно, система их стесняет, а то и преследует, но в какой-то щели существовать все-таки можно. И Лентулов существует в этой щели до последнего. На принцип он идет, когда терять уже нечего.

По-человечески Станислав Говорухин герою, может, и сочувствует, но с точки зрения истории он зачитывает ему обвинительное заключение. Выразителем взглядов режиссера, расставляющим точки над «ё», становится капитан милиции (Сергей Гармаш), к которому случайно попадает Лентулов. Милиционер – человек понимающий: обнаружив у Лентулова запрещенные самиздатовские «Грани», он вместо того, чтобы сдать мужика с потрохами, просит дать ему книгу «на почитать». И выносит потом приговор: «Читал я твои “Грани”... Дерьма столько же, сколько в журнале “Знамя”!» Главная реплика фильма принадлежит именно ему: «Вот вам хочется свободы. А вы хоть понимаете, что это такое? Дадут вам свободу – вы же вмиг друг другу глотки перегрызете!» Как мы знаем, это в итоге и произошло, и капитализм оказался не лучше социализма. Может, не стоит упрекать систему в том, что делали сами люди?

Речь не о том, кто виноват в том, что «раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут – / тут конец перспективы». Речь о том, как избежать конца прекрасной эпохи. Если, конечно, эта прекрасная эпоха вновь случится.