Шпионские страсти: Дрессен не доплатил за контакт с ФСБ

Фото: Тоомас Хуйк,

Гость редакции «ДД» на условиях аноним­ности рассказал, как и при каких обстоятельствах он стал шпионом и встречался с Алексеем Дрессеном.

Шпионская история, свидетелями которой мы с вами были в течение года и которая так ярко завершилась 26 сентября на эстонско-российской границе, трансформировалась в увлекательное шоу, место в котором нашлось каждому. На прошлой неделе в редакцию «Дня за Днем» позвонил человек, представившийся бывшим констеблем из Маарду и экс-сотрудником охранной фирмы. Он сообщил, что готов предоставить информацию об Алексее Дрессене и рассказать о том, как отчаянно пытался пресечь деятельность российского шпиона в эстонском КаПо еще 2006 году.

Господин в темной куртке

Ясно, что такой звонок мы не могли оставить без внимания, и вот спустя несколько дней господин в темной кожаной куртке уже сидит перед нами и рассказывает удивительные вещи.

Прежде всего он сообщает, что готов говорить только на условиях анонимности. Мы, конечно, соглашаемся: тема международного шпионажа допускает использование источников без упоминания их имен. Человек сидит спокойно, волнение выдают только руки: он непрерывно теребит принесенный с собой красный пакет.

Вскоре мы узнаем, что двадцать лет назад этот человек работал констеблем в Маарду. Через какое-то время он по каким-то причинам покинул ряды полиции, но борьбу за сохранение правопорядка продолжил в частной охранной фирме Falck. С Алексеем Дрессеном он столкнулся в апреле 2006 года. В тот день в комнату охраны магазина Selver, расположенного на улице Сыле в Таллинне, кто-то постучался...

«Я отворил – на пороге стоит Алексей Дрессен. Он вошел и начал рассказывать, что я попал в нехорошую историю и меня могут прихватить, – рассказал господин в темном. – Дело можно и замять, но за это Леша хотел получить контактные данные моего единокровного брата, живущего в Петербурге, пенсионера ФСБ. Я сообщать данные отказался, но мы договорились на следующий день встретиться в городе – в ресторане около Ратушной площади».

Крот в городе

По словам нашего собеседника, за информацию о родственнике Дрессен пообещал ему аж тысячу долларов. Но если в магазине наш гость говорить с капошником, который не только официально представился, но даже показал свое служебное удостоверение, отказался, то встреча в ресторане сделала его более уступчивым: «В обмен на реквизиты Леша дал мне пятьсот долларов – американских рублей – и пообещал вторую половину суммы принести потом». Дрессен ушел, а счастливого обладателя американской пятихатки осенило: «Леша хочет родину предать. А нельзя ли на этом заработать целый миллион крон?» 

В этот момент, окрыленный своей догадкой, экс-констебль принял единственно верное, как ему тогда казалось, решение: позвонить с телефона-автомата в КаПо. Но не кому-нибудь, а тогдашнему директору таллиннского отдела Янису Муру (которого раньше явно – по меньшей мере – видел – прим. ред.): «Такой высокий, все лицо покрыто оспинами». Позвонил, объяснил всю деликатность ситуации, рассказал, что, собственно, произошло, но был горько разочарован: «Так он меня послал подальше! Слушать даже не захотел». Таким образом, надежды на щедрое материальное вознаграждение со стороны спасенной родины не оправдались, да и Дрессен вторую часть «гонорара» не выплатил.

Сказать, что наш гость расстроился – значит не сказать ничего: «На протяжении шести лет, пока не посадили этого Лешу, я ездил мимо здания КаПо на троллейбусе и знал, что там у них сидит крот. И так было на душе неприятно, что предатель у них там… Если бы они взяли его сразу, то этого шоу (репортажа российских каналов об обмене Кохвера на Дрессена – прим.ред.) не было бы. Логично?».

Логично, согласились мы и продолжили свою конспирологическую беседу с ценным источником. А он поведал, что до встречи в магазине лично с Дрессеном знаком не был, хотя много раз его видел: «Я ведь тоже в Маарду жил. Он машину ставил на парковку, где у меня работал знакомый – тоже бывший полицейский. Он всегда говорил: „вот капошник ставит машину на парковку“».

В диком поле

Беседа оставила странное ощущение: человек излагает факты, которые не укладываются в рамки здравой логики, но при этом эти факты можно проверить. Например, нам хватило всего одного звонка в Департамент полиции и погранохраны, чтобы узнать, что человек с таким именем и фамилией действительно служил констеблем в Маарду. Далее: Янис Муру на самом деле руководил таллиннским отделом КаПо и его внешность соответствует той, которую описал наш гость.

Кроме того, мы спросили в КаПо, обращался ли к ним «наш человек» с сообщением о том, что с Дрессеном не все ладно? Полиция безопасности этого не подтвердила, но зато и не опровергла: «КаПо не имеет возможности давать комментарии на тему того, с кем, когда и на какие темы беседуют наши сотрудники. Если бдительные жители обращаются к нам с какими-то подозрениями, их заявления принимаются к сведению. Какие непосредственные меры предпринимаются для проверки поступивших сигналов – это разглашению не подлежит».

Обратившийся в редакцию человек имя свое назвать отказался, но при этом настоял на том, чтобы мы «проверили его личность». И снабдил нас необходимым для этого инструментарием: рассказал, что некогда и сам был обвинен в шпионаже в пользу Эстонии, о чем много шумели, а разоблачительный сюжет показали аж в программе Александра Невзорова «Дикое поле» – мол, поднимите архивы, все узнаете.

Мы поискали и нашли, на чем всякая анонимность и закончилась, разве что мы, люди честные, продолжаем ее сохранять. В мае 1996 года на российском телевидении вышла программа, в которой господина в темной куртке назвали сотрудником КаПо, а точнее, контрразведки данной организации, и продемонстрировали пленку, снятую скрытой камерой. Как свидетельствовала запись, наш аноним пытался завербовать членов святая святых – партии ЛДПР, – обещая им буквально тридцать тысяч долларов за то, что они будут добывать для него секретную информацию.

Сам аноним объяснил, что тогда ФСБ устроило ему провокацию. «Я приехал в Москву в гостиницу „Центральная“, чтобы встретиться с некогда очень известным в Эстонии деятелем, Петром Рожком. А в номере стоит чемодан, – в котором, как потом выяснилось, была скрытая камера, – и сидит чекист. Он стал задавать мне как будто дружеские вопросы. Я потом посмотрел эту передачу: я такого не говорил, там все было склеено и переделано».

Богатая биография

В процессе дальнейшего изучения личности анонима нам удалось выяснить, что из полиции его уволили за разгильдяйство, а заодно – и за российское гражданство, и за членство в той самой российской партии ЛДПР. Мы же добавим, что в течение нескольких лет Петр Рожок и сам сотрудничал с организацией Владимира Жириновского и даже являлся ее официальным представителем в Эстонии, однако впоследствии из партии его изгнали: как поговаривают, за излишнюю скандальность.

Дальше больше. Мы нашли информацию о том, что в свое время нашего анонима называли провокатором как представители русской общины, так и тогдашний генеральный директор КаПо Юри Пихл. Но если первые рассказывают, что он их провоцировал и подбивал на действия, за которые Полиция безопасности может сильно наказать (например, предлагал взорвать Департамент гражданства и миграции), то Пихлу пришлось оправдываться и заявлять, что человека с такой фамилией в рядах сотрудников КаПо никогда не было.

Еще мы обнаружили, что в 2001 году аноним написал письмо президенту Арнольду Рюйтелю, в котором подробно описал свои мытарства на службе родине, сообщил, что его предали, и попросил защитить от мести КаПо. Не знаем, ответил ли ему Рюйтель, но канцелярии президента пришлось начертать пару строк: мол, письмо принято, разбираемся.

А еще гость рассказал нам, что однажды ему пришлось выполнять и задание ФСБ…

Одним словом, в редакции «ДД» побывала легендарная личность, покоя от которой ни прессе, ни спецслужбам, ни властям не было никогда. Хотя бы потому, что он общался со всеми и определенно выполнял задания разных организаций, а также действительно мог быть лично знаком с Алексеем Дрессеном, который в 2000-х как раз занимался местными радикалами и российской темой. Что в его словах правда, а что плод фантазии – бог весть. Нам же было интересно и весело, за что благодарим гостя от всей души.

А кроме того, при многажды воспетой суперзакрытости КаПо должен же хоть кто-то быть открытым… И если говорят, что в каждой шутке есть доля правды, то почему этой доли не может быть в такой вот открытости? Реальная жизнь, особенно если она шпионская, иногда выглядит гораздо менее правдоподобной, чем самые закрученные романы или кинофильмы.

И все же…

Прокомментировать утверждения экс-полицейского «ДД» попросил историка и публициста Илью Никифорова, в свое время внимательно следившего за «дрессенианой» и анализировавшего происходящее на страницах своего «живого журнала». Приводим мнение Ильи Никифорова без купюр и сокращений. Взгляд со стороны.

«Комментировать текущие специальные операции  органов государственной безопасности – дело неблагодарное, если стремиться установить истину или хотя бы ее подобие. С другой стороны, закрытость и секретность спецслужб, их любовь напускать туман или вовсе дезинформировать общественность предоставляет прессе широкие возможности для плодотворной разработки всевозможных версий. Что мы знаем об Алексее Дрессене, кроме его официальной биографии, сообщения о его аресте и суровом приговоре суда по обвинению в работе на ФСБ? Пожалуй, больше ничего достоверно и не знаем. Все остальное, что бы ни говорили наши или российские журналисты, ссылаясь на „компетентные источники”, недоказуемо и непроверяемо.

Мы не знаем точно, как долго Дрессен сотрудничал с ФСБ и на каких основаниях, когда и почему он попал „под колпак”, и на чем, собственно, прокололся. 

Утверждение, что Дрессен за большие деньги купил сведения о сотруднике ФСБ у эстонского экс-полицейского, не объясняет ничего и скорее вызывает вопросы, чем подсказывает ответы. Зачем многолетнему „агенту ФСБ” покупать установочные данные на какого-то сотрудника ФСБ? Он что, оказался без связи? А почему бы, наоборот,  КаПо, в том числе и Дрессену, не вести планомерную работу по сбору данных о сотрудниках российской разведки и контрразведки? Это было бы логично. Благо некий эстонский бывший полицейский этой информацией, как оказывается, обладает.

И не будем забывать, что после дела Симма (а может, еще и раньше) обостренное чувство бдительности эстонской Полиции безопасности приобрело даже параноидальные черты. Поэтому я не стал бы упрекать эстонскую контрразведку в „игнорировании сигналов” населения. Ведь сигнал сигналу – рознь.

Как говорят у них в Техасе: „Не стреляйте в пианиста: он играет, как умеет”».