Разжигание ненависти и здравый смысл

Урмас Рейнсалу. Фото: Яанус Ленсмент

Хотя в последнее время Эстонию нередко упрекают в том, что в стране все чаще звучат призывы, разжигающие ненависть и вражду, министр юстиции Урмас Рейнсалу (Союз Отечества и Res Publica) не считает нужным вводить уголовную ответственность за разжигание ненависти. «Мы должны четко понимать, что если заниматься темой разжигания ненависти неаккуратно, неумело и грубо, то ситуация может дойти до абсурда», – предупреждает он.

Министерство юстиции занимается темой разжигания ненависти с 2009 года, пытаясь дать четкое определение действиям такого рода, но пока безрезультатно. О чем это говорит?

Это говорит о том, что тема очень болезненная, и, действуя непродуманно и грубо, можно наломать дров. В последние годы составлялась масса аналитических докладов, из Европы постоянно напоминали, что нам следует ужесточить наказания за разжигание ненависти и вражды, но мы не спешили это делать. Это была разумная позиция.

Насколько жестко Европа давит на Эстонию в вопросе ужесточения ответственности за разжигание ненависти?

Направляются письма и предписания, составляются рапорты, но, на мой взгляд, все эти документы следует рассмат-ривать, руководствуясь здравым смыслом. В обществе находят выражение определенные эмоции и чувства, но если кто-то рассчитывает, что мы станем менять убеждения людей, вводя уголовную ответственность, то он ошибается. Такие ожидания могли бы показаться смешными, если бы все не было так серьезно.

Этим людям следовало бы почитать книгу Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», в которой автор рассказывает, например, историю одного преподавателя артиллерийского училища, которого посадили за то, что он смеялся, читая партийную газету.

Какова ваша собственная точка зрения относительно введения уголовной ответственности за разжигание ненависти?

Я ни в коем случае не поддерживаю введение уголовной ответственности за образ мыслей или убеждения. Пенитенциарным кодексом уже сейчас предусмотрено наказание за разжигание ненависти, вражды и дискриминацию, но только в том случае, если есть объективный состав преступления, реальная опасность. Если мы в спешном порядке начнем устанавливать новые регуляции, да еще навешивать ярлыки, то это может вызвать у людей сильные противоречивые эмоции.

Самое абсурдное, на мой взгляд, заключается в том, что исходной точкой дискуссии вокруг разжигания ненависти является феномен коллективного обличения: эстонский народ, мол, проявляет нетерпимость по отношению к другим народам, следовательно, его надо лечить, используя уголовное право. Это обличение – верх глупости и напоминает действия [президента Константина] Пятса в эпоху молчания, когда он, объявив, что народ болен, захватил власть в свои руки.

Как специалисты в области права в Эстонии относятся к введению уголовной ответственности за разжигание ненависти и расширению понятия «разжигание ненависти»?

На эту тему я разговаривал с таллиннскими и тартускими судьями и прокурорами, с учеными-правоведами. Опытные практики в области права предупреждают, что нельзя действовать непродуманно и неосмотрительно, так как результат может быть ужасным.

Полицейская система в Эстонии достаточно сильна, она призвана бороться с преступлениями, но если она станет заниматься вопросами, относящимися к так называемой «серой зоне» («зона» в которой нет единственного правильного ответа – прим. ред.), если мы введем уголовную ответственность за высказывания убеждений и мнений, в которых не содержится объективных элементов состава преступления, то мы придем к тому, о чем писал Оруэлл.

На мой взгляд, охватившие общество стресс и обеспокоенность выражаются в первую очередь в интернет-комментариях. Я что-то не встречал такого, чтобы кто-то на улице позволял себе такие же выражения, как в комментариях. Комментарии – это фрагментированная реальность, и я бы поостерегся строить систему уголовного права на основе фрагментированной реальности.

В последнее время на любую критику и призывы задуматься навешивают ярлык разжигания ненависти. Как к этому относиться?

В этом случае правы те, кто считает, что с помощью такого аргумента пытаются заставить замолчать критиков. Следует учитывать, что это может привести к определенного рода самоцензуре в обществе.

Основная юридическая проблема с разжиганием ненависти состоит в том, что сложно точно определить, что под этим понимать. Состав преступления должен быть сформулирован таким образом, чтобы не оставлять ни единого шанса для неоднозначного его толкования. В противном случае никто не будет знать, что можно делать, а что нельзя. Это фундаментальный принцип уголовного права. Если эта граница не определена, может возникнуть атмосфера страха, и люди будут предпочитать помалкивать, чтобы не нажить серьезных проблем.

Да, в этой области уголовного права не все так просто, как, например, в тех случаях, когда совершается убийство. В основном решения будут зависеть от судебной практики. В Эстонии уже имел место такой случай. Некто Лаурис Каплинский за призывы в Интернете жечь церкви и совершать насильственные действия был признан виновным судом первой ступени. Госсуд занял более разумную позицию, придя к выводу, что ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову, что какие-то призывы в Интернете представляют опасность или что их следует трактовать как подстрекательство к реальным преступлениям.

Те, кто стремится расширить понятие «разжигание ненависти», хотят включить в него и случаи, когда кто-то обиделся на чьи-то высказывания. Не слишком ли это субъективный критерий?

Перед Министерством юстиции стоит задача сдерживать реальный экстремизм. Но ситуации, когда кто-то ругает беженцев или новомодные западные тенденции, не имеют ничего общего с реальным экстремизмом. Ни о какой опасности для фундаментальных ценностей общества речи не идет.

Звучат мнения, что разжиганием ненависти можно также считать высказывание тех или иных предубеждений.

Я скептически отношусь к подобным заявлениям. Теория разжигания ненависти строится по принципу пирамиды: на ее вершине призыв к уничтожению целых народов, а внизу, образно говоря, анекдоты про евреев. На мой взгляд, неправильно думать, что если человек рассказывает анекдоты, то это ведет к уничтожению народов. Все мы не свободны от предубеждений, нехороших мыслей и эмоций.

Когда кто-то заявляет, к примеру, что среди мусульман больше террористов-самоубийц, чем среди христиан и атеистов, это ведь тоже нейтральные слова, которые могут быть истолкованы как разжигание ненависти.

Да, существуют радикальные школы права, которые действительно практикуют такой подход. Недавно в Германии после того, как телеканал ARD показал коллаж с изображением Ангелы Меркель в хиджабе, разгорелся скандал. На первый взгляд, проблема заключалась в том, что канц-лера ФРГ представили в пародийном виде. На самом же деле посчитали, что таким образом унизили людей, исповедующих ислам, и тем самым разжигали рознь. Если следовать этой логике, то можно прийти бог знает к чему, когда уже не понимаешь, что запрещено, а что разрешено.

Один из аргументов против расширения понятия «разжигание ненависти» состоит в том, что отрицательные стереотипы уже сами по себе оказывают косвенное негативное влияние.

Думаю, что в этом случае вновь исходят из слишком прямолинейной логики, в соответствии с которой идеальное общество можно построить на основе уголовного права. Избавление общества от стереотипов путем уголовных наказаний – утопия. Но это не значит, что на Западе не найдется авторитетных школ права, утверждающих, что это возможно. Думаю, что общество, которое строится на убеждении, что человека можно исправить с помощью наказаний и уголовного права, не будет отвечать ожиданиям людей. На протяжении всего XX века людей пытались исправить, руководствуясь различными идеологическими соображениями. И это привело к страшным преступлениям против человечности.

Расширяя понятие «разжигание ненависти», мы открываем ящик Пандоры?

Боюсь, что в результате мы получим нетерпимое общество. Одновременно с нетерпимостью появится самоцензура, это будет ненормальное, изуродованное общество.

Полагаете, что кто-то стремится к этому?

Думаю, что нет. Наша самая большая проблема не в том, что в Эстонии мало преступников, и, расширив нормы уголовного права, мы пополним их ряды, или, что у нас недостаточно законов. В Эстонии почти 400 законов. За полтора года парламент внес поправки в 320 из них. Мы принимаем огромное количество законов, пора сбавить темп.

Беда скорее в том, что в нашем обществе нет моральной силы, общественного капитала, готовности решать чувствительные или болезненные вопросы таким образом, чтобы сплачивать, а не раскалывать его. Мы сознательно, в том числе в интересах политической игры, проводим линию фронта, и пытаемся на этом заработать политические очки. А в результате имеем расколотое общество.

Как же нам отказаться от идеи введения уголовной ответственности за разжигание ненависти, если Европа давит? Ситуация безвыходная?

В любой ситуации главное –руководствоваться здравым смыслом и не спешить. Я ни за что не стану наказывать за убеждения, я исключаю даже теоретическую возможность этого. Но если кому-то реально угрожают или кого-то призывают совершить преступления, к этому нужно относиться серьезно. Надо признать, что эмоции при выражении своего мнения зашкаливают. А политики должны не подстрекать, а снимать напряжение.

Иное дело заявления простых людей. Наблюдается любопытная тенденция: люди не стыдятся выступать с глупыми, нелепыми, дурацкими заявлениями. Такой «экстремизм» вызывает повышенное внимание, и, как следствие, ответную реакцию. Самое опасное, если мы станем относиться к экстремизму такого рода как к реальному.