Насколько мир меньше нашей страны?

Фото: Марина Пушкарь

Некоторое время назад мне довелось работать в жюри очень престижного музыкального конкурса Эстонии. Решалась судьба главной премии. Голосование было тайным, но обсуждение – открытым, каждый мог высказаться. И вот один знаменитый деятель культуры сказал: «Не стоит давать премию Арво Пярту, ведь он принадлежит всему миру, а не Эстонии».

Грибоедов просил похоронить его в Тифлисе

Мы с Игорем Лысовым, художественным руководителем Русского театра Эстонии, только что вернулись из поездки в Тбилиси, где были участниками Международного конгресса Русских театров зарубежья, приуроченного к 170-летию Русского театра Грузии; одновременно отмечалось столетие выдающегося режиссера Георгия Товстоногова. Организатор конгресса директор театра им. Грибоедова Николай Свентицкий, художественный руководитель Автандил Варсимашвили и  актеры рассказывали удивительную историю своего коллектива, связанную с Немировичем-Данченко, Мейерхольдом, Комиссаржевской, Павлом Луспекаевым, Петром Фоменко, Робертом Стуруа, Михаилом Туманишвили, Ладо Гудиашвили, Еленой Ахвледиани. Читали письма Грибоедова, который просил похоронить его в Тифлисе…

От Московского театра им. Вахтангова выступал Василий Лановой. Он прочел отрывок из «Путешествия в Арзрум...» Пушкина: «Два вола, впряженные в арбу, поднимались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. „Откуда вы?” – спросил я их. – „Из Тегерана”. – „Что везете? ” – „Грибоеда”. – Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис… Он погиб под кинжалами персиян, пал жертвой невежества и вероломства… Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны...»

И голос восьмидесятилетнего Ланового так мощно, так красиво звучал под сводами русского грузинского театра, так явственно различался гений Пушкина (предсказавшего нескончаемую череду жертв невежества и вероломства) в каждой фразе и в каждой паузе, что на секунду поверилось, что перестанем мы быть ленивыми и нелюбопытными…

В Грузии сейчас живет всего 35 тысяч русских, но Русский театр полон, значит, русская культура служит не одной только России, но принадлежит всему миру, как музыка Арво Пярта – кому-то это, может быть, и не нравится.

Планы организации гетто

В тех же заметках Пушкина есть поразительно современные строки: «Это напомнило мне слова моего приятеля Шереметева по возвращении его из Парижа:„Худо, брат, жить в Париже: есть нечего; черного хлеба не допросишься!”» И сегодня для очень многих представление о цивилизации, культуре, довольстве, родине исчерпывается простой бытовой деталью: тоска по идеалу равна тоске по черному хлебу. Это иногда даже бывает трогательно, пока не становится агрессивно.

Вот, например, человек младенческого игрушечного сознания Яак Мадисон предложил людям с темным цветом кожи ходить всегда в военной форме, чтобы жители Эстонии понимали, что им навстречу идет не просто негр, а их натовский союзник, защитник, можно сказать, их родины, такого ни один эстонец не обидит. Я думаю (примеряя к себе): почему Мадисону не предложить тогда уж и всем евреям нашить желтые звезды, чтобы люди понимали: это не какой-то беглый еврей идет, а следует человек в свое гетто, где его будут охранять от разгула антисемитизма. А Пушкина, думаю, Яак Мадисон запретил бы в Эстонии, даром что его перевела сама Бетти Альвер, поскольку кровь у того подпорчена изрядной долей африканства, и с НАТО он никак не был связан…

Если бы Яак Мадисон не входил в наш парламент, то и разговаривать о нем не имело бы смысла, но ведь входит, но ведь позорит страну, но ведь уверен, как в фильме «Кабаре», что tomorrow belongs to me!

...А мы в это время наслаждаемся с Игорем Лысовым грузинским гостеприимством (если вспоминать меню банкетов, то можно получить нервный стресс). И слушаем Олега Басилашвили, приехавшего поздравить театр им. Грибоедова от БДТ Петербурга. Олег Басилашвили много лет проработал с Георгием Товстоноговым и блестяще рассказывает о мастере. Тот, например, любил, расхвалив режиссера спектакля, повернуться к актерам и сказать: «Да, гарнир хорош… Жаль, нет на блюде зайца!» При этом он считал, что не собирает актеров, а коллекционирует, то есть воспитывает уникальные таланты. А в конце выступления Олег Басилашвили сказал: «Каждое утро смотрю на себя в зеркало с ужасом. Потом думаю: ничего, это ненадолго!»

И еще рассказал замечательную новеллу, которая своим абсурдизмом идеально характеризует нашу жизнь. Подходит в Питере к Басилашвили совершенно опустившийся и испитой бомж, предлагает купить какие-то старые школьные учебники: «Физику», «Биологию». Басилашвили отказывается.

– Ну, купите же! – просит бомж.

– Не куплю! – отворачивается актер.

– Купите, – настаивает бомж, – вам интересно будет почитать!

– Да я книг не читаю! – заявляет Басилашвили.

– И напрасно! – реагирует спившийся бомж, – всем лучшим в себе я обязан книгам!

Вечно живые «Мертвые души»

… В Тбилиси приехали Русские театры из двадцати пяти стран: говорили о трудностях и радостях, об отношениях с теми культурами и теми языками, внутри которых существуют. «Грибоедовцы» показали в дни юбилея своего театра премьеру «Ревизора» Гоголя в постановке Автандила Варсимашвили, чей творческий почерк хорошо известен в Эстонии. (В минувшем году Автандил поставил в Тарту романтический спектакль «Люблю! Люблю! Люблю!», где среди действующих лиц были не только люди, но животные, природные явления, весь одухотворенный его взглядом мир.)

Я бывала в театрах в разных странах и смею утверждать, что Эстония может посоперничать со многими по количеству русской классики в репертуаре творческих коллективов. Прекрасные постановки по Чехову, Тургеневу и Гоголю, запомнившиеся в Таллиннском Городском театре, Чехов и Достоевский в Театре Драмы, Гончаров в Тарту, Островский в Раквере, Чехов в театре Theatrum, Чехов, Гоголь и Пушкин в Русском театре.

И все произведения блестяще переведены на эстонский язык, то есть стали частью эстонской культуры, эстонской речи, в какой-то мере частью эстонского быта, а если вернуться к имени Грибоедова, то его «Горе от ума» перевел на эстонский Яан Кросс, перевел так, что кажется, будто Грибоедов писал на эстонском. Тот самый Яан Кросс, который несколько раз выдвигался на Нобелевскую премию за свои исторические романы, в которых объяснял, что мир на земле дается только ценой компромисса; этот компромисс может быть мучителен, может терзать человека до конца его дней, но компромисс – худой мир –  все-таки лучше, чем добрая ссора. Тот самый Яан Кросс, который, как и многие эстонские писатели – например, Энн Ветемаа, Арво Валтон, Тээт Каллас прекрасно переведены на русский язык и стали частью русской культуры и русской речи.

Приветствовать юбиляра в Тбилиси мы выходили группами: несколько театров сразу. Николай Свентицкий заранее эти группы определил и попросил представителей Русского театра из Азербайджана и Русского театра из Армении вместе подняться на сцену. Говорить по отдельности, но выйти вместе. Во время торжественной церемонии, однако, представители Армении и Азербайджана на сцену вместе не вышли…

Гуляли с Игорем Лысовым по Тбилиси. Зашли в довольно простенькую хинкальню, потому что нет ничего вкуснее огромных сочных хинкали в сочетании с холодным пивом. Наелись. Расплатились. Посидели, поболтали. Заказали еще. И вот когда мы второй раз захотели расплатиться, денег с нас не взяли. Мы видели, что не очень-то роскошно живут эти молодые ребята, открывшие свое заведение. Но им важно  было показать приезжим, что они настоящие грузины – умеют сделать широкий жест!

А какие мы – настоящие? И что показываем приезжим? Хотелось бы – терпимость.