Трагедия поэта Барбаруса: самоубийство или убийство?

Йоханнес Варес-Барбарус Фото: Интернет

Осенью 1991 года я написал статью «Выстрел в Кадриорге» о самоубийстве 29 ноября 1946 года Председателя Президиума Верховного Совета Эстонской ССР Йоханнеса Вареса-Барбаруса, которая была опубликована в газетах «Õhtuleht» и «Вечерний курьер». В это время я находился в госпитале на обследовании перед увольнением в отставку, писал в перерывах между процедурами, торопился: хотел, чтобы материал вышел к 45-й годовщине со дня смерти Вареса. Успел. 

О смерти Йоханнеса Вареса ходит много слухов. Одни говорят, что его застрелили, другие – что довели до самоубийства. Третьи считают: Варес серьезно болел и покончил с собой в минуту удрученного душевного состояния. Но есть и официальное заключение, согласно которому Варес умер от тяжелой скоротечной болезни. Где правда?

Попавший под лавину

Первоначально я хотел назвать статью «Самоубийство в Кадриорге», поскольку был склонен думать, что Варес распрощался с жизнью из-за целого букета неизлечимых болезней. Но шестое чувство подсказывало: не будь таким самоуверенным. Поэтому, оставив себе путь к отступлению, я заменил слово «самоубийство» на «выстрел». Тогда, в спешке, я не изучал материалы следствия глубоко, а сейчас у меня есть новая информация. Для начала коротко изложу суть первой статьи.

Слякотное утро пятницы 29 ноября 1946 года не предвещало в Кадриорге каких-либо трагических событий. Председатель ПВС ЭССР Йоханнес Варес после 11-дневного пребывания в больнице был отпущен домой, куда его 28 ноября доставил адъютант Степан Сергеев. Из больницы Варес вернулся в хорошем настроении, поужинал и лег спать в кабинете на втором этаже своей квартиры во дворце. В девять утра 29 ноября на пост заступил телохранитель младший лейтенант Антс Тяхемаа, к началу рабочего дня появился и заведующий приемной Эдгар Хыбе, который по сути был личным секретарем Вареса и тоже жил во дворце.

Еще раньше, в начале девятого, пришла экономка семьи, 45-летняя Хильда Янсон. Она убрала нижний этаж квартиры и к десяти часам приготовила завтрак. Позавтракав, Йоханнес пошел к себе наверх, а его жена Эмилия попросила экономку ускорить уборку, так как к хозяину должен был явиться с докладом Хыбе, а сама уехала в город за покупками. Было десять минут двенадцатого. Перед уходом Эмилия предупредила телохранителя, что хозяин находится в кабинете, и когда придет Хыбе, надо сразу провести его туда.

Но еще до этого, после десяти, Варес сам позвонил Хыбе. Трубку взяла секретарь приемной Хилья Рандла, которая сообщила, что Хыбе поехал к портному. Варес попросил, чтобы тот явился к нему сразу по возвращении. Где-то в 11.20-11.30 Хыбе вернулся, но Вареса в кабинете не было. Вскоре Янсон почувствовала недоброе и около 11.40 сообщила  телохранителю, что хозяин подозрительно долго находится в ванной. Тяхемаа стал открывать туда дверь, но ее что-то подпирало изнутри. Через щель он разглядел на полу халат Вареса, решил, что президент упал в обморок, и побежал к Хыбе. А поскольку Варес был тучным, на помощь позвали стоявшего на вахте милиционера Клауса. Когда они отодвинули лежавшее на полу тело, поняли: Варес мертв. Левая его рука находилась у головы, правая была опущена вниз, рядом с ней лежал пистолет «Вальтер». Под трупом – лужа крови.

На окне ванной комнаты лежало письмо, написанное на вырванном из блокнота Вареса листке. Оно начиналось словами «Haiguste laviin, mis minust üle käis, on…». Привожу текст полностью на русском языке:

«Лавина болезней, прошедшая через меня, настолько расстроила и истощила мой организм, что навряд ли он, в таком возрасте, сможет воспрянуть и стать трудоспособным. Теперь, когда для советской работы нужны энергичные люди, я чувствую себя из-за неожиданной болезни сердца, высокого кровяного давления и ослабления нервов совершенно нетрудоспособным во всех отраслях. Это угнетающее и тяжелое чувство заставляет меня прийти к выводу, что перспектив у меня нет. В данный момент болезнь принимает такую форму и оборот, которые необходимо опередить. Опасаюсь самого худшего – помешательства, духовной инвалидности. Простите все, кто понимает мое состояние». В конце письма была приписка для жены, сделанная красным карандашом: «Прости, дорогая Сиутс (ласковое обращение – прим. ред.), ты – героическая утешительница. Знаю, что своим шагом ломаю и твою жизнь. Не могу больше».

Смерть Эмилии

О случившемся министр госбезопасности ЭССР Кумм немедленно доложил в Москву и  руководству республики и направил в Кадриорг оперативно-следственную группу. Уже через сорок минут начались допросы Янсон, Тяхемаа и Хыбе. В кабинете Вареса капитан Неэлус обнаружил красный карандаш «Viktoria Cop». Вскоре приехали врачи Ю.Дешалит, А.Мардна и Е.Васильева. Около полудня из города возвратилась Эмилия. Хыбе рассказал ей о случившемся и дал прочитать оставленное мужем письмо. В портфеле Вареса были найдены пустая кобура, блокнот и авторучка Reinhold 615, которой была написана предсмертная записка.

На следующий день судмедэксперты Р.Кябин и П.Педусаар произвели вскрытие трупа и  извлекли пулю, которая пробила Варесу сердце и застряла в мышцах спины. Из прижизненных заболеваний врачи отметили развитый общий атероматос артерии, перерождение сердечной мышцы, печени, левосторонний гайморит, гипертрофию левого желудочка сердца, сращение легких с грудной клеткой. Заключение экспертов было следующим: Варес как врач понимал всю серьезность своей болезни, что вызвало у него депрессию, приведшую к самоубийству.

В воскресенье, 1 декабря, гроб с телом выставили в театре «Эстония» для прощания, с утра из радиоприемников полилась траурная музыка, газеты вышли с некрологами. Официально сообщалось, что товарищ Варес умер в результате скоротечной, но тяжелой болезни. 3 декабря состоялись похороны: шесть белых лошадей везли орудийный лафет с гробом, люди на руках несли 201 венок. 4 декабря Вареса продолжали оплакивать, но уже 5-го, в день сталинской конституции, о покойном все моментально забыли, а газеты вышли с большими портретами вождя и осанной в его адрес.

Реакция людей на смерть и похороны Вареса была разной, но в целом народ скорбел. В кинотеатрах шел популярный фильм «Серенада солнечной долины» с голубоглазой норвежкой Соней Хени в главной роли, но очередей у касс не было. Люди хотели знать, что же произошло в действительности. То, что Варес умер не своей смертью, стало известно в первый же день: никакие предупреждения о необходимости держать язык за зубами не помогли. Желание властей скрыть истинную причину смерти подлило масла в огонь: стали говорить, что Вареса застрелили.

После смерти Вареса телохранители продолжали охранять его вдову Эмилию, которой оставили и квартиру, и экономку. Но Эмилия ненадолго пережила мужа: 3 марта 1947 года она наложила на себя руки, оставив записку следующего содержания: «Дорогие родственники и друзья! Я не в состоянии жить одна без своего любимого мужа, поэтому простите мне этот шаг. Вещи, одежду и книги оставляю брату и сестре. Похороните меня рядом с усопшим мужем». На полу рядом с трупом были разбросаны разломанные  таблетки снотворного.

Ваше слово, товарищ вальтер!

Когда я писал статью «Выстрел в Кадриорге», я был уверен, что на спусковой крючок пистолета Варес нажал сам, что на решение покончить с собой, которое принял Варес-врач, оказал влияние поэт Барбарус. Свои выводы я основывал на материалах расследования. 30 ноября 1946 года старший группы телохранителей капитан Сергеев рассказал на допросе майору Якобсону: «В последнее время у Вареса было подавленное настроение, за последние два месяца он совершенно изменился. Раньше он гулял по парку, ездил на охоту, принимал людей, а в последнее время совсем замкнулся, перестал просматривать поступающую почту... Резкая перемена в его настроении произошла после приезда из Москвы, он изменил отношение к книгам и не притронулся к своему труду, над которым прежде много работал... Эмилия, выражая скорбь по мужу, рассказала, что теперь ей становится понятной причина, вызвавшая перемену его настроения после приезда из Москвы. По ее словам, на Вареса подействовали замечания в отношении его стихов и предложение их переделать».  

В сентябре 1946 г. Вареса вызвали «на беседу» к первому секретарю ЦК КПЭ Каротамму. Сопровождавший его телохранитель Тяхемаа спустя годы расскажет, что когда они прибыли в ЦК, у Каротамма были важные гости из Москвы. Первый час беседы проходил  спокойно, а потом посыпалась брань, были слышны обрывки слов «арестуем» и «первого декабря». Тяхемаа сделал вывод: если к 1 декабря Варес что-то не исполнит, то его арестуют.

Конечно, у Вареса-Барбаруса были основания для душевных мук. В 1945 году он удостаивается звания «заслуженный писатель ЭССР», в июле 1946-го его награждают орденом Ленина, но уже через пару месяцев требуют, чтобы он переработал свои стихи... В одном из стихотворений Варес высказал такую мысль: я могу делать только дело, в справедливости которого убежден, а если по принуждению, то слово за «маузером». Но у него был «вальтер».

Варес был ранимым человеком. Первую травму он получил в 1940 году, когда во время его выступления на митинге в Таллинне кто-то выпустил черного ворона с обрезанными крыльями и натянутыми на лапы красными шароварами («Варес» в переводе означает «ворон»). Намек был прозрачен. К Варесу люди обращались с просьбами заступиться за арестованных близких и друзей, помочь которым было не в его силах, и он сильно переживал. Эмилия рассказывала подруге: «Только я знаю, сколько слез Йоханнес ночами проливает в подушку».

Исчезнувшие улики

Казалось бы, поводов для самоубийства достаточно… Но сегодня, когда я имею новую информацию и еще раз проанализировал старые материалы, при кажущейся очевидности факта самоубийства я уже не так категоричен в суждениях.

Через несколько лет после публикации моей статьи я встретился со старым знакомым –  Йоханнесом Леппом, который в прошлом работал в ПВС Эстонии завотделом по приему граждан. Лепп рассказал, что многие годы после смерти Вареса в полу ванной комнаты оставалась дырка – след от пули. Я недоумевал: как такое может быть, если пуля пробила Варесу сердце и при вскрытии врачи извлекли ее из спинных мышц?» Товарищ настаивал на своем: «Этот факт могут подтвердить многие старые работники Президиума».

К материалам расследования гильза от патрона и извлеченная из тела Вареса пуля не приобщены. А ведь когда речь идет об известных людях, будь то убийство или  самоубийство, обязательно хранятся не только отстрелянные гильзы и пули, но и – как в случае с Маяковским – даже само оружие и окровавленная одежда. Поэтому у меня как профессионала теперь возникает много вопросов, ответов на которые я, пожалуй, уже не получу. 

Изъятый на месте происшествия «вальтер» исследовался дважды. Вначале его осмотрел эксперт научно-технической группы оперотдела МВД ЭССР Мазинг. Он обнаружил на поверхности кожуха ствола и на передней стенке рукоятки следы пальцев, но для идентификации они не годились. А ведь перед выстрелом самоубийце было необходимо держать пистолет двумя руками (иначе патрон в патронник не дошлешь), а потом надо было еще взвести курок и нажать на спусковой крючoк. И странно, что после всех этих действий на пистолете не осталось отпечатков, годных для идентификации... 

После Мазинга техническое состояние пистолета осмотрел начальник артиллерийского снабжения 118-й Гвардейской Эстонской дивизии подполковник Альфред Кандре. Он установил, что оружие исправно и боеспособно. В дульной части была обнаружена небольшая часть несгоревшего пороха: признак выстрела в упор. Но извлеченная из тела Вареса пуля для исследования не передавалась, и специалист не мог сделать основной вывод: была ли она выпущена именно из пистолета самоубийцы.

Восьмизарядный пистолет Вареса нашли рядом с трупом. Один патрон был в патроннике, пять – в магазине, гильза – на полу, пулю извлекли из тела. Возникает вопрос: где восьмой патрон, и если был еще один выстрел, то где вторая гильза и вторая пуля? Вполне возможно, что пуля из недостающего патрона и оставила след в полу ванной комнаты…

Настоящего расследования ни по горячим следам, ни позднее не проводилось. Уголовное дело не возбуждалось, версия об убийстве вообще не рассматривалась, разбирательство велось в одном русле – самоубийство. Даже осмотра места происшествия должным образом не провели. А ведь были и другие странности.

Темное дело

За время отсутствия Вареса накопилось много дел, и утром 29 ноября к нему обязан явиться на доклад секретарь приемной Хыбе, который вместо этого… уезжает к портному.  Варес сам начинает разыскивать подчиненного и, узнав, что тот в городе, дает секретарше команду направить к нему Хыбе сразу, как он вернется. А после этого идет стреляться, но звук от гулкого выстрела из «вальтера» никто не слышит. Как-то это нелогично.

В акте врачебно-экспертной комиссии делается вывод, что причиной самоубийства могло явиться осознание Варесом возможных последствий от неизлечимых болезней сердца, сосудов, отмечается, что к нему трижды вызывали на дом врача, а в больницу он поступил с повышенным кровяным давлением (198/122). Но домой врача вызывали вовсе не в связи с ишемией: у Вареса воспалилась левая гайморова полость, что вызвало головные боли и повышенное давление. Это повод, чтобы стреляться? После лечения самочувствие Вареса улучшилось: Янсон сообщила на допросе, что настроение утром в день самоубийства у Вареса было хорошее. То же самое в частной беседе она рассказала и Тяхемаа, выразив удивление, что хозяин покончил с собой.  

Один из моих знакомых хорошо знал Хильду Янсон. По его словам, она долго молчала, но в последние годы жизни рассказала, что в день самоубийства она заметила во дворце незнакомого человека. Начальник следственного отдела МГБ Якобсон на допросе задал  Янсон вопрос: «Кто 29 ноября еще находился в квартирном помещении?» Экономка ответила: «Кроме меня там находились Хыбе, Тяхемаа и еще один человек, фамилию которого я не знаю». Кто был этот незнакомец? Об этом в материалах дела информации нет.

Доводом в пользу версии о самоубийстве считается факт, что мертвым телом была подперта дверь ванной изнутри и чужой убить Вареса не мог. Но в ванной было окно с выходом во двор… Двоюродный брат моего отца майор Хельмут Ланг в послевоенное время служил телохранителем первых лиц Эстонской Республики. Я поинтересовался, что ему известно о самоубийстве Вареса? «Темное это дело», – ответил Хельмут.

Насколько уместно рассматривать версию убийства? Неполное, одностороннее расследование дает повод для множества вопросов, но такую операцию устранения, если она действительно состоялась, смогла бы провести только организованная группа профессионалов.

Варес работал при трех режимах. В прошлом он офицер царской армии (полковой врач),  участник Первой мировой, награжден четырьмя орденами. После развала Российской империи он перешел на сторону молодой Эстонской Республики, и за активное участие в  Освободительной войне был награжден в 1921 году орденом «Крест Свободы». Это не рядовой орден, его кавалеров советская власть не миловала. Тогда Варес орден не принял, причина отказа звучала неубедительно: не желает иметь награду, обладателем которой также является грубый «черносотенный спекулянт» генерал Александр Тыниссон.

За церемонией награждения герой Варес наблюдал со стороны, за что и был уволен из армии. Но отказ принять в присутствии нелюбимого им генерала высокую награду еще не означает, что Варес не воевал против России. А когда в 1923 году за «Крест Свободы» стали выплачивать солидные деньги, он попросил полагающуюся ему сумму в размере 50 тысяч марок переслать в Пярну, где заодно принял и орден.

Но до поры до времени практическая деятельность Вареса устраивала высшее руководство СССР, тем более что его заслуги в установлении и укреплении советской власти в Эстонии были немалыми. К будущей высокой должности Вареса в СССР начали готовить еще до 1940 года, при этом в разработке учитывали его вольнодумство,  стремление выделиться среди других, тщеславие и позерство. Вольдемар Пинн в книге «Kahe mehe saatus» описывает многие оригинальные черты характера Вареса, которые проявлялись у него с раннего возраста. Так, на выпускной вечер конфирмантов он пришел в белой рубашке апаш с жабо, как Шиллер, и в сандалиях на босу ногу, как Иисус. Да и псевдоним поэт Варес взял оригинальный – Barbarus, то есть «Варвар». Когда в 1940 году Жданову нужно было сколотить новое правительство Эстонии, на мандатной стороне кандидатов зацикливались не очень, но на шестом году советской власти на пост председателя ПВС требовался человек с более чистой – революционной – биографией и не слишком озабоченный изданием своих «незрелых» виршей.

И никого не стало… 

На Эмилии череда смертей не закончились. В Таллинне у нее оставались брат с сестрой, которые делили квартиру с бухгалтером домоуправления. Последняя, как-то придя с работы, не смогла попасть домой. Стражи порядка, прибывшие по вызову, взломали дверь и увидели страшную картину: брат и сестра висели в петлях на концах одной, перекинутой через печку, веревки.

Одни поговаривали тогда, что в унаследованных ими вещах они обнаружили большую сумму денег, и это стало известно преступнику. Но будет ли грабитель или вор-домушник избавляться от своих жертв таким образом? Другие считали, что Эмилия что-то знала об истинной причине смерти мужа, поделилась тайной с родственниками, и это оказалось для них роковым.

В расследовании дела Вареса участвовал заместитель начальника 2-го отдела МГБ старший лейтенант Салмолайнен, он тоже повесится. А комендант Кадриоргского дворца, много знавший о жизни его обитателей, погиб от рук лесных братьев...

Варес-мавр свое дело сделал. Ушел ли он сам, или ему в этом помогли? Уверенно ответить на этот вопрос я не могу. Возможно, это останется тайной навсегда. Исчезнувшие улики – кобура с пистолетом «вальтер», отстрелянная гильза, пуля, извлеченная из тела Вареса, блокнот с вырванными листками, предсмертные письма Йоханнеса и Эмилии, авторучка Reinhold 615, красный карандаш Viktoria Cop, окровавленные халат и рубашка,  раскрошенные таблетки снотворного и веревка с удавками на обеих концах – могли бы пролить на нее свет. Или хотя бы стать экспонатами как исторического музея, так и музея криминалистики.