Реквием по умершему другу...

Альбина Русман с дочерью Анной-Марией. Фото: Тийт Мытус

Говорят, Альбина Русман в последние годы неохотно отмечала свои дни рождения, но обещала: «Зато семидесятилетие отметим по полной программе!» Вот и подошла эта дата – 30 ноября. Только Альбины уже нет...

Она ушла из жизни 6 октября, но до сих пор друзья Альбины и коллеги с Эстонского телевидения и из Русского театра не могут свыкнуться с мыслью, что больше ее не увидят, не услышат ее голос. Это огромная и невосполнимая для них потеря. «Когда я открываю список контактов в своем телефоне и сразу вижу имя «Альбина», мне хочется ей позвонить… Когда осознаю, что она уже не ответит, становится невыносимо тяжело, – говорит Татьяна Сауль, одна из ближайших подруг Альбины. – Но и удалить ее имя из списка я никогда не смогу».

Одной группы крови

Татьяна Юрьевна Сауль, супруга председателя Совета министров ЭССР (в 1980-е годы) Бруно Сауля, познакомилась с Альбиной случайно – в Русском драмтеатре, задолго до того, как Альбина стала там работать.

«Мы обе пришли на спектакль с мужьями, которые были знакомы еще с юности, когда учились в техникуме. Они, конечно, узнали друг друга, обрадовались, – вспоминает Татьяна. – Благодаря этой случайной встрече мы и сошлись с Альбиной: как-то сразу выяснилось, что мы с ней, как говорится, люди одной группы крови, понимаем друг друга с полуслова и вообще без слов».

По словам Татьяны Сауль, первое, что их с Альбиной связало, – это домашние заготовки: обмен опытом, рецептами... Вскоре выяснилось, что есть у них и другие, более глубокие общие интересы – литература, театр. Оказалось, что обеих интересуют одни и те же книги – в частности, мемуарные, исторические. Как правило, у них совпадали мнения и по поводу театральных спектаклей. Татьяна чувствовала, что Альбине очень импонирует ее увлечение поэзией, то, что она много стихов знает наизусть и сама сочиняет. Поэтому, когда Татьяна  дарила подруге большие охапки цветов, всегда сопровождала процесс дарения чтением соответствующих случаю стихов.

«Альбина очень любила жить, – говорит Татьяна. – Как вы думаете, чем она была занята в последние свои дни, зная, что обречена? Читала воспоминания князя Юсупова, написанные в эмиграции... Альбина просила меня приносить ей в больницу то, что может ее отвлечь. А это, конечно, книги».

Но главное, что влекло друг к другу Татьяну и Альбину – связь внутренняя, духовная. «При всей своей необыкновенной доброжелательности буквально ко всем вокруг, готовности помочь каждому, Альбина была довольно закрытым человеком, если это касалось ее личной жизни, – говорит Татьяна. –  Думаю, что я одна из немногих, кому Альбина в первые же дни нашей дружбы рассказала о себе все как на духу. Значит, сразу поняла, что мне можно доверить самое сокровенное. А я, в свою очередь, видела в ней такого же человека –  благородного и надежного друга».

По словам Татьяны, таких людей, как Альбина, – мало. Конфликты, ссоры, интриги, сплетни – все это было ей абсолютно чуждо. Ни об одном человеке она не позволяла себя сказать плохого слова, хотя, как заметила Татьяна, кое-кто давал для этого основания: «С начальником ли она общалась, с уборщицей или гардеробщицей – неважно: каждый человек был ей одинаково дорог, к каждому она относилась с глубочайшим уважением, каждому была готова улыбнуться, а улыбка была для нее так характерна!»

Собственно, и без слов видно, как тяжело переживает эту потерю Татьяна Юрьевна. Особенно когда речь зашла о том дне, когда позвонила дочь Альбины и сообщила, что мамы больше нет... «В тот момент я поняла, что в моей жизни образовалось пустое пространство, которое никогда не заполнится», – сказала после паузы Татьяна.

Мама Русского театра

Двадцать восемь лет Альбина Русман отдала Эстонскому телевидению: все это время она работала в редакции газеты Televisioon. Была переводчиком с эстонского на русский, прошла путь от младшего редактора до ответственного редактора.

«Она была у нас прекрасным связующим звеном между русскими и эстонцами, будучи при этом очень деликатным и дипломатичным человеком, – вспоминает бывшая Альбинина коллега по ЭТВ Тийна Бергман. –  Благодаря Альбине я лично очень много получила для себя в плане знания русской культуры, тем более что знакомы мы были не только по работе, а вообще и в жизни и очень давно. Она одинаково свободно чувствовала себя как в эстонской, так и в русской среде. Но все же, как однажды призналась, чувствует себя русской       по духу. Альбина очень многое делала для того, чтобы ее старшая внучка знала русский язык, и переживала из-за того, что девочка говорит по-русски хуже, чем ей хотелось бы. Ну, а с двумя младшими она так и не успела позаниматься...»

Когда газета Telеvisioon прекратила существование, Альбина Руссман недолго оставалась не у дел. И оказалась в мире театра.

«Я хорошо знал Альбину, поскольку моя жена работала с ней на телевидении, а наши дети учились в одной школе, – рассказывает бывший директор Русского театра Александр Ильин. – Вот я и предложил ей должность администратора по выездам. В течение активного сезона мы должны были минимум пять-семь раз выезжать со спектаклями в разные города Эстонии, и задача администратора состояла в том, чтобы залы были заполнены, актеры нормально доехали до места, размещены в гостинице,  накормлены...»

Поддержав Альбину в трудный момент, директор надеялся, что и она поможет театру. «Такой человек действительно был необходим, поскольку до сих пор этими вопросами занимался зам. директора по зрителям, и занимался, что называется, по остаточному принципу, ограничиваясь телефонными звонками», – поясняет Александр Сергеевич.

Альбина же, по его словам, справлялась с этой задачей великолепно: в том числе и благодаря чудесному характеру, умению расположить к себе самых разных людей.

«Многим из нас свойственно создавать проблемы буквально на ровном месте, – говорит Ильин. – Скажем, едем мы на гастроли. Кто-то предлагает остановиться на перекур. Другие – против. И началось... Но Альбина удивительным образом умела сглаживать все конфликты. Умела расселить в гостинице так, чтобы всем угодить, а это непросто – актеры ведь народ своеобразный».

Конечно, не только организацией выездов занималась в театре Альбина Русман. Она много что делала – от встречи зрителей перед спектаклем в зале до составления рекламных проспектов. «А неформальная должность у нее была – «мама Русского театра», – отмечает Ильин. – И действительно, у нас работали 120 человек, и не один не остался не поглаженным Альбиной. Каждый мог пойти к ней и выговориться».

Как признается Александр Сергеевич, в свою бытность директором он мечтал создать театр-семью, в котором царила бы добрая семейная атмосфера, а это было возможно только в том случае, если бы все относились к театру так же, как он, директор. «У меня тогда, кроме театра, ничего в жизни не было, это был мой дом, – признается Ильин. – Я и снег с крыши сгребал, и с тряпками по полу ползал, если трубу где-то прорывало... И Альбина тоже была такая же, полностью отдавала себя театру. Думаю, отчасти мне удалось создать такой театр, о котором я мечтал. И во многом благодаря тому, что у нас была Альбина».

Вспоминает Альбина

А вот как вспоминала о своих первых днях работы на новом месте сама Альбина Русман (из статьи Этери Кекелидзе «У самых ворот театрального чуда» в газете «Молодежь Эстонии» от 28.09.2007 г.):

(...) Я только-только приступила к работе, а директор театра Александр Ильин отправляет меня с выездным спектаклем на Северо-Восток. Я толком вообще еще не знала, в чем, собственно, работа администратора заключается, а уж о том, что такое «выезд», слышала впервые. Да и Северо-Восток, честно говоря, видела только во время экскурсий. Александр Сергеевич сказал: «Ничего страшного. Твое дело – продать спектакль. По ходу дела сориентируешься» – с чем меня и отправил. Везли спектакль «Не все коту масленица».

Сначала приехали в Нарву. Кто помнит обстановку на Северо-Востоке в 1996 году, тому ничего объяснять не надо. Все были заняты проблемой насущного выживания, не до искусства. Что делать? Альбина пошла в отдел народного образования. Представилась, рассказала Галине Оя, о которой до сих пор вспоминает с благодарностью, о спектакле, попросила помощи  – школьники Нарвы не так-то часто могут увидеть на сцене русскую классику, главное, чтобы они узнали о спектакле. Короче говоря, зал у молодого администратора был переполнен не только в Нарве, но и в Кохтла-Ярве, и в Силламяэ. Банковская система в то время в Эстонии не была развита так, как сейчас, деньги за билеты собирались наличными, и она тряслась от страха в гостиничных номерах. Зато когда они вернулись, и Альбина вывалила из сумки на стол главного бухгалтера Дины Куремаа всю выручку, в бухгалтерии наступила немая сцена, как в «Ревизоре»…

– Я же говорил тебе, что ничего страшного, сориентируешься, – подвел итог директор.

Александру Сергеевичу Ильину Альбина считает себя обязанной во всем, что касается работы театрального администратора.

– Он меня учил, ругал, помогал, хвалил, опять ругал, опять хвалил, он настолько неравнодушный и преданный театру человек, что все вокруг заражались таким отношением к работе, – вспоминает Альбина свои первые театральные годы. Кстати сказать, я отлично помню, что тогда в театре работали всего два администратора и один завлит, и они с лихвой и успехом заменяли сегодняшние многочисленные отделы рекламы и продаж вместе взятые (...)

Незаменимый человек

«Нам сейчас очень не хватает такого человека, как Альбина, – подтверждает актриса Русского театра Лариса Саванкова. – Такого душевного и сердечного. Уход Альбины – и лично для меня большая потеря. Не могу судить, кем я была для нее, но я считала Альбину своей подругой. Как и Тамара Солодникова. Мы втроем как-то особенно сблизились. И теперь, после того, как мы проводили Тамару, а теперь и Альбины не стало, я чувствую себя одиноко».

Лариса Саванкова вспоминает, что Альбина была образованным и эрудированным человеком, с ней интересно было беседовать на любые темы. «Кроме того, что она в театре выполняла сто функций, Альбина, между прочим, была еще и очень спортивной, достойно представляла наш театр на театральных спартакиадах, особенно на соревнованиях по плаванию», – рассказывает актриса.

Из многочисленных обязанностей, которые Альбина Русман выполняла в театре, Лариса Саванкова особо выделяет одну – экскурсовода. Тот факт, что Альбина, которая попала в театр по воле случая и уже в зрелом возрасте,  помимо всего прочего, стала проводить увлекательные экскурсии по театральному зданию, говорит о том, что театр был для нее больше, чем просто место работы. 

«У меня в Москве есть антреприза, в которой мы играем с Инной Чуриковой, – отмечает Саванкова. –  Однажды я по какому-то поводу сказала, что нет, мол, людей незаменимых. На что Инна Михайловна резко отреагировала: «Лара, как ты можешь так говорить! А Татьяна Ивановна Пельтцер? А Евгений Павлович Леонов? Разве их можно заменить? И такие имена можно перечислять долго». Я вспомнила эти слова, когда не стало Альбины…  Да, есть люди незаменимые».

А какой Альбина Русман была дома? Об этом может рассказать ее дочь Анна-Мария. Более двадцати лет она работает звукорежиссером на Эстонском радио, куда пришла после школы по предложению мамы.

По словам Анны-Марии, ее мама в семье была такой же, как и повсюду,  поэтому в доме всегда было спокойно, уютно, хорошо. Никаких конфликтов, ссор, окриков.

«Честно говоря, в школе я училась не очень, средне, но мама не делала из этого проблемы и не считала, что я обязана поступить в университет, – говорит Анна-Мария. – Говорила так: „Окончить школу, получить среднее образование  – это в твоих же интересах”».

По словам Анны-Марии, так же тактично и деликатно мама относилась к друзьям дочери, к молодым людям, уважая ее выбор. А вот сама она, когда речь шла о маминых кавалерах, вела себя эгоистично – давала понять, что и слышать о них не желает. «Мама воспитывала меня одна, она вышла замуж, когда я была уже взрослым человеком», – говорит Анна-Мария, не забывая вспомнить добрым словом и родителей мамы, своих бабушку и дедушку, которые проводили с ней целые дни, когда мама работала.

«Мама очень много возилась с моей старшей дочкой, – вспоминает Анна-Мария. – Души в ней не чаяла. Конечно, баловала, как все бабушки, но и целенаправленно занималась. Водила на концерты, в свой театр, читала, очень хотела, чтобы внучка хорошо говорила по-русски. И просила ее говорить по-русски с младшей сестренкой. И действительно, она читала ей стишки: «Поехала, поехали, с орехами, с орехами...» Но сейчас старшая учится в Лондоне, уже студентка, и я боюсь, что бабушкины уроки забудутся. Чувствую себя неловко из-за этого...»  

...Альбина просила, чтобы на похоронной церемонии не было официальных распорядителей – пусть ее проводят только близкие люди. Они и пришли.

Татьяна Сауль, так же, как и раньше, когда одаривала подругу цветами и стихами, прочитала строки, которые накануне сами собой легли у нее на бумагу:

Реквием по умершему другу,

Реквием по умершей любви.

Мечемся по замкнутому кругу –

Надо бы мгновения ловить.

Лишь когда кругом одно ненастье,

В тишине один лишь крик души,

Понимаешь, что такое счастье –

Голос друга в каменной глуши.