Владимир Юшкин: Россия не заинтересована портить отношения с Турцией

Директор Балтийского центра исследований РФ Владимир Юшкин. Фото: Сергей Трофимов/ День за днем

Российско-турецкие отношения обострились после того, как 24 ноября утром турки сбили российский боевой самолет. Однако директор расположенного в Таллинне Балтийского центра исследований России Владимир Юшкин заявил в интервью Георгию Белтадзе, что не считает вероятным возникновение на этой почве более масштабного конфликта.

Одной из самых горячих новостей за последние дни стало сообщение о сбитом турецкими истребителями российском боевом самолете. Может ли этот инцидент перерасти в более обширный конфликт?

Мне кажется, Россия не заинтересована портить отношения с Турцией. Помимо того, что российские пилоты были сами виноваты в случившемся, здесь свою роль играют еще три причины.

Во-первых, действующая с 1936 года конвенция Монтрё предоставляет Турции право регулировать, какие именно суда могут следовать через Босфорский пролив, соединяющий Черное и Средиземное моря. Если Турция пожелает, она сможет перекрыть его для российских судов. Для России же этот проход имеет стратегическое значение, поскольку через него она реализует свое влияние на Ближнем Востоке.

Во-вторых, важны и экономические факторы. От Турции зависит, будет ли завершено строительство газопровода через Черное море. И, в‑третьих, Россия может лишиться договоров с Турцией на строительство атомных электростанций. Чистый убыток составит в этом случае 20 миллиардов долларов.

Рамзан Кадыров заявил, что Турция еще долго будет сожалеть о содеянном. Существует ли вероятность, что глава Чечни сам отомстит туркам, пусть даже Россия и попытается разрешить дело дипломатическим путем?

Маловероятно. Он сам и его маленькая республика существуют на средства Кремля. Значит, он поступит так, как скажет Москва. И даже если он вдруг что-то предпримет, Турция может устроить и Кадырову, и Путину большую головную боль на Кавказе: ведь исламисты уже долгое время планировали расширить свой халифат, и Турция может «добровольно» превратиться в канал транспортировки исламских боевиков на Северный Кавказ. Москва опасается этого, и не позволит Кадырову действовать самостоятельно.

Россия пошла на военное вмешательство в Сирии. В ответ на это связанная с ИГИЛ группировка сбила над Синаем самолет «Когалымавиа». В свою очередь Путин пообещал, что покарает тех, кто это сделал. Можно ли на основании всего этого утверждать, что в идеологии т.н. русского мира теперь произойдет сдвиг: отныне врагом начнут считать уже не Запад, а ислам?

Думаю, что нет, поскольку на территории России проживают 20 миллионов мусульман. Лидеров исламской общины, конечно, заставят говорить то, что скажет Путин, однако, местные мусульмане не станут проявлять покорность в отношении властей.

Поскольку Россия постепенно превращается в государство мусульман, Путин не может сказать ничего иного, кроме того, что он борется с экстремизмом, а не с исламом. И он действительно повсеместно это подчеркивает. Ведь выступая в Москве на открытии крупнейшей суннитской мечети, Путин объявил, что ислам – это миролюбивая религия. «Но существуют экстремисты, и именно против них мы ведем борьбу». Такое же заклинание он произносил и по отношению к Сирии: «Мы защищаем цивилизованную страну от радикалов».

Два дня спустя после авиакатастрофы глава террористической сети Аль-Каида Айман аз-Завахири призвал к джихаду против России. Следует ли России в этой связи ожидать нарастания террористической угрозы?

Обычно когда объявлен джихад, для этого требуется фетва (распоряжение исламского религиозного лидера, часто означающее смертный приговор – прим. ред.). В настоящее время фетва отсутствует. Здесь речь шла всего лишь о предложении Аль-Каиды наладить сотрудничество между различными группировками и сообща объявить джихад. Но ведь ИГИЛ уже объявил России джихад!

Следовательно, угроза терроризма и без того уже велика.

Вот именно, и в первую очередь опасность надвигается со стороны южной границы с Таджикистаном и Туркменистаном. Проблема заключается в том, что большинство тамошних исламских лидеров уже достигли пожилого возраста и им подыскивают преемников. При этом их места могут занять радикалы. Возможно повторение того, что произошло в Северной Африке. Тем более, что у границы находится «Талибан», и часть из них присягнули ИГИЛ, который пообещал отомстить России.

Что касается Северного Кавказа, то говорят, что жизнь тамошних исламистов стала настолько невыносимой, что они сами перебираются в Сирию. Но там на них сыплются российские бомбы. Это вроде как самый дешевый способ совладать с ними.

Удастся ли Путину обеспечить перелом в ходе тамошней гражданской войны в пользу режима аль-Асада?

Несмотря на успехи воздушных ударов со стороны России, армия аль-Асада уже потерпела ряд поражений. Какую-то часть (находящихся в их руках территорий Сирии) они сумеют защитить, однако, например, на южном фронте они территории потеряли.

Как утверждают российские эксперты, для оказания поддержки успешной сухопутной военной операции необходимо совершать в сутки не 60, а 300 вылетов. Чтобы делать по 300 вылетов, необходимо разместить там дополнительно два авиационных полка, но их там негде дислоцировать. На тамошней военно-воздушной базе с трудом размещается наземный контингент ВВС, включаю технику и логис­тику. Следовательно, столь масш­табную решающую операцию технически осуществить невозможно.

Смирится ли Путин, если у его нынешнего союзника в Сирии останется, скажем, Народная Республика Латакия, или же его притязания предполагают, что аль-Асад сохранит за собой столицу Дамаск?

Путин – реалистичный политик, и он понимает, что власть аль-Асада долго не продержится. Ему нужен отнюдь не аль-Асад, а военные базы на Средиземном море, чтобы сохранить свое влияние на Ближнем Востоке. При любом мирном сценарии в Сирии должны сохраниться российские базы, располагающиеся в прибрежной зоне, населенной алавитами.

Насколько Путин заинтересован в стабильном мире в Сирии?

Поскольку Соединенные Штаты Америки отказались играть в Сирии активную роль и готовы решать вопрос на политическом уровне с ключевыми фигурами региона – Саудовской Аравией и Ираном, Путин не станет торпедировать процесс решения, например, посредством отправки туда дополнительных пехотных подразделений. Он тоже заинтересован в политическом решении, но в таком, чтобы российские базы остались.

В какой мере Путину удалось сделать Россию если не глобальным, то хотя бы региональным соучастником принятия решений, с которым необходимо считаться?

Думаю, что Путин решает сугубо тактические задачи. Ведь чтобы быть стратегическим игроком на глобальном уровне, необходимо располагать мощной экономикой и таким вооружением, которое имеется у Соединенных Штатов Америки. Например, экипировка, имеющаяся у воюющих в Сирии россиян, – образца 1970-х годов. Не говоря уже о ракетах – это же чистый фейерверк.

С помощью пионерских лагерей, планового хозяйства и прочих архаичных средств Россия не в состоянии сражаться одновременно на нескольких фронтах. Поэтому я не вижу никакой перспективы возвращения России в круг глобальных ключевых игроков.

Есть ли в окружении Путина противники нынешней политики, будущие потенциальные путчис­ты?

Путчистов там нет. Там все связаны с ним – как через свой капитал, так и собственной участью. В начале периода своего правления Путин переиграл власть: отторгнул прежних олигархов и прикрепил к себе «своих». Новые олигархи пришли из спецслужб, и они умрут вместе с ним, если с ним самим что-нибудь случится, даже если он отречется от власти.

Но они не позволят Путину до этого дойти. Их основная задача сохранить собственное влияние, предоставить ему еще один срок полномочий и за это время решить собственные проблемы, связанные с властью и капиталом. Каким образом они будут их решать, этого мы не знаем.

Реформировать Россию таким образом, чтобы она оставалась державой и всерьез воспринимаемым в мире экономическим лидером, «свои», во всяком случае, не в состоянии. Сейчас к ним прислушиваются только тогда, когда они грозят «хулиганством» или же сами порождают проблемы.

Значит, в экономическом плане россиян ничего хорошего не ожидает?

Нет, не ожидает. Они уже сейчас это ощущают: домохозяйства урезали свои бюджеты, выбор продуктов питания уменьшился. Пока рейтинг Путина высок, они действительно кричат «ура!», однако, когда в следующем году из двух резервных фондов иссякнут последние деньги, наступит крах.