Николай Караев: хоть эстонцем назови, только не дискриминируй

Николай Караев. Фото: SCANPIX

В условиях, когда привилегированное большинство не желает принимать местных русских за своих, бить себя в грудь и говорить «нет, мы все-таки эстонцы» очень странно, считает журналист Николай Караев.

Впрошлом номере «Postimees на русском языке» опубликовано интервью с Марией Бароновой, «в прошлом менеджером по продажам с хорошей зарплатой и путинисткой, а теперь инакомыслящей российской правозащитницей. В числе прочего «женщина с Болотной» сказала следующее:

«И в Эстонии часть людей считает, что они русские. Но это не так, по крайней мере, с точки зрения москвича… Здесь я вижу много людей, которые являются этническими славянами, а по культуре – эстонцы. Они этого не понимают. Это странно. Я вижу людей, которые говорят, что они русские, и Путин – их президент. Послушайте, они же эстонцы. Жили четверть века в этой стране и не переезжали в Россию. Спрашиваю, почему. Объясняют, что им нравится жить в ЕС и Эстонии».

Это, на мой взгляд, очень интересный момент. Причем не в одном, а сразу в трех аспектах. Как говорил один персонаж Евгения Петросяна, «тута многие спотыкаются».

Мы и они с любой стороны

Аспект № 1: традиции самоидентификации, а также идентификации ближнего. Любой житель Эстонии знает, что эстонцев и русских различают тут по родному языку. Это и традиция СССР, когда мы все были советские люди, но никто не забывал, русский ты, эстонец или кто другой. Вместе с тем, как я понимаю, это традиция и собственно Эстонии, где до 1940 года тоже никто не забывал, кто тут эстонец, а кто немец или русский. Эстонская Республика образца 1930-х была весьма чувствительна к таким вещам на уровне практически госполитики – вспомним такой занимательный эпизод, как кампания за эстонизацию имен.

Поскольку мы по-прежнему поляризованы по национальному признаку, просвета тут не предвидится. Причин поляризации множество. Тут и Партия реформ, грамотно спровоцировавшая «бронзовую ночь» в целях отобрать у IRL националистически настроенного эстоноязычного избирателя. И российское ТВ, которое, как я вижу, пропагандирует Русский мир, национальный по сути, в основном для рейтингов – и даже не столько рейтингов российских политиков, сколько ради привлечения рекламы; бизнес, ничего личного. И эстонские СМИ, которые дают слово националистам слишком часто, поскольку у нас ведь демократия, гласность, свобода слова – и еще эстоноязычный читатель с удовольствием такое читает, ведь общество уже поляризовано. В капиталистических условиях, когда в основе бизнес-процессов лежит выгода, национализм распространяется по спирали, подстегивая сам себя.

Иными словами, у нас на этот счет есть внутреннее молчаливое согласие. Подавляющее большинство как русских, так и эстонцев согласны с тем, что мы делимся на русских и эстонцев, ну или, как пишут по ту сторону баррикад, на eestlased ja muulased, эстонцев и инородцев.

Оттого любые попытки привить другую (само)идентификацию а-ля «мы все эстонцы, потому что живем в Эстонии» наталкиваются на стенку. И еще потому, конечно, что когда такую самоидентификацию пытаются вводить люди типа Метлева, из их извилис­тых размышлизмов ясно, что на самом деле они не пытаются объединить людей, разбитых баррикадами на два лагеря. Куда чаще речь идет об ассимиляции. Как ни жаль, проповеди мира и согласия на этой войне не слышно.

Натянуть сову на глобус

Между тем Мария Баронова апеллирует к западному пониманию вещей. Ситуация в странах Запада очень разнится на всех уровнях, но, действительно, чаще всего nationality, национальность, понимается как citizenship, гражданство. В западных терминах, в англо­язычном пространстве я, конечно, Estonian.

Тут дело еще и чисто лингвистическое: в английском языке в принципе нет средств, чтобы различить, скажем, русского и россиянина, ну или eestlane ja eestimaalane, то бишь [этнического] эстонца и жителя Эстонии, подразумевается – неэстонца. Опять же, любой русский из Эстонии, пытавшийся объяснить западному человеку или россиянину поколения Бароновой свою самоидентификацию, с этим сталкивался. Помню свой диалог с юной россиянкой:

– Ты откуда?

– Я из Эстонии, из Таллинна.

– Ты очень хорошо говоришь по-русски!

– Я русский.

– А когда ты приехал в Эстонию?

– Я не приезжал, я в Таллинне родился.

– Так ты эстонец?

На колу мочало, начинай сначала. С западными людьми в ход идут обороты типа Russian Estonian или Estonian Russian, окончательно всех запутывающие. Приходится объяснять подробно и с азов.

Потому что, и это главное, на Западе язык может и не быть определяющим фактором: ирландцы почти все говорят по-английски, что ничуть не мешает им обособляться от англичан. То же с «корнями»: слово «француз» определяет всех законных жителей Франции любых национальностей и цветов кожи, что для Эстонии невозможно. И так далее.

В этом смысле Мария Баронова пытается наложить западную модель на нашу, то есть натянуть сову на глобус. Сова закономерно не натягивается. Сюрприз!

Ролевая игра в национализм

Аспект № 2. Я это уже сказал, но повторить будет нелишне – это и есть корень всех бед: подавляющее большинство участников нашей ролевой игры в национальность согласны с правилами этой игры. Ясно, что в условиях, когда и «свои», и «чужие» соглашаются играть по общим правилам, изменить что-либо очень сложно.

Такова, кроме прочего, особенность националистического мировоззрения: националисты, будучи детьми разных народов, мало чем отличаются в отношении к своей и чужой национальности.

В эстонском инфопространстве в эту занимательную игру играют все: эстонцы, русские, эстонские СМИ, местные русские СМИ, российские СМИ, эстонские политики, российские политики. Все делают это по своим причинам и из-за своей пользы-выгоды. И как бы мне ни была противна мотивация некоторых из перечисленных игроков, я не могу считать эту ситуацию противоестественной по очень простой причине.

Не секрет, что эстонская сторона обладает в Эстонии более высоким статусом. Конституция однозначно провозглашает нашу страну инкубатором эстонского народа, эстонской культуры и эстонского языка. На националистические высказывания в СМИ реагируют мало, а молчание – знак согласия. Множество русских, которые, как и эстонцы, здесь родились и выросли, не получили гражданство автоматом. По статистике у русского куда больше шансов получить меньшую, чем у коллеги-эстонца, зарплату. Количество неэстонцев в органах власти ничтожно. Политики беспрепятственно используют негативный образ русских, чтобы получить симпатии эстонских избирателей.

Козе понятно, что в этих условиях бить себя в грудь и говорить «нет, мы все-таки эстонцы» очень и очень странно.

Разные сорта населения

Должен признаться, что мне лично вопрос самоидентификации абсолютно по барабану. Я сознательный космополит с родным русским языком, живущий на стыке множества так называемых культур, и кем меня считают окружающие, мне все равно. Особенно если это не очень умные окружающие. Я, само собой, никогда не забуду, как в Фейсбуке историк Лаури Вахтре, певший традиционную для националистов песню «это моя страна», на мое замечание «это не только ваша страна, это еще и моя страна» в высшей степени иронично отозвался: «Ah soo?» Да, именно и только soo. Замечу, что разговор велся на эстонском – я, естественно, уважаю даже такого собеседника. Так вот: не забуду – но и выводов по эстонскому народу на основании Лаури Вахтре делать не собираюсь.

В общем, мне все равно: хоть горшком назови. Но вот когда тебя не только нарекают горшком, но при этом еще и сажают в печь, начинается совсем другая история. Утрируя: глупо требовать от немецкого еврея образца 1937 года, чтобы он провозглашал себя в первую очередь немцем. Его самоидентификация не зависит от него самого, причем эта «внешняя» идентификация негативна – он заведомо хуже. Примерно так и с русскими в Эстонии.

Два последних примера навязанной идентификации:

– интервью нашего президента немецкой газете, в котором Ильвес противопоставил эстонцев и русских, выставив последних в негативном свете: «Что в действительности поляризует эстонское общество, так это мнения относительно гомосексуализма и иммигрантов. В этом отношении этнические эстонцы гораздо более либеральны, чем этнические русские»;

– понедельничный номер газеты Eesti Päevaleht вышел с отдельным рейтингом «влиятельных русских» и напрочь лицемерным объяснением: мол, национальность не влияет на возможности стать влиятельным. Если она не влияет, если все мы – эстонцы, зачем русским отдельный рейтинг? О’кей, я понимаю, когда община сама прославляет «своих», но тут идея попахивает сегрегацией – как раздельные входы в автобус для разных сортов населения.

Ну и аспект № 3: Мария Баронова, к сожалению, пытается делать то же самое, что делали нелюбимые ею колонизаторы и делают противные ей идеологи Русского мира, – навязать незнакомым людям из другой страны некую идентичность, которая ей, Бароновой, кажется правильной.

Нет разницы – твердить «нет, вы русские», как это делает российское ТВ, или «нет, вы эстонцы», как это делает ныне инакомыслящая экс-путинистка.

Уважаемая Мария, вы самих людей спрашивать не пробовали? А разбираться в ситуации? Если нет – лучше, я считаю, промолчать.