«Евгений Онегин»: знак бесконечность

Пестрый шелковый шарф – не просто реквизит. Его можно назвать полноценным действующим лицом спектакля. Фото: архив Русской театральной школы

Коллектив Русской театральной школы под руководством режиссера и педагога Ирины Томингас показал спектакль: «„Евгений Онегин“. Глава ∞. Объяснение в любви».

Мало кто знает, что на третьем этаже Дома молодежи, который находится рядом с Центром русской культуры, есть изумительный белый зал с лепным потолком, высокими окнами, старинным паркетом... Ни дать ни взять – бальная зала позапрошлого века.

Условия игры

В зале нет сцены. Есть черный рояль и по периметру два ряда черных стульев с высокими резными спинками.

Спектакль играется в центре зала, причем используется буквально каждый квад­ратный сантиметр пространства: здесь  танцуют, поют, дерутся, вскакивают на стулья и падают на пол, водят хороводы и, разумеется, читают «Онегина».

В действе участвуют восемь персонажей: два Поэта (Марк Сепп и Сергей Пилипенко) и шесть муз (Юлия Зозуля, Арина Бонус, Александра Величко, Ольга Гришина, Юлия Гришина, Анна Богданова).

Поэты – это то ли Онегин (желчный Пилипенко) и Ленский (романтичный Сепп), то ли две ипостаси самого Пушкина, который, как известно, никогда не был белым и пушистым, а наоборот, мог вести себя совершенно несносно.

Шесть муз – воплощение женской души во всех проявлениях: воздушная нежность, земная чувственность, поэтическая натура не от мира сего, дружеская привязанность, сметающая все на своем пути страсть, прохладная мудрость...

Спектакль рождает уйму ассоциаций. Томингас – мастер раскладывать авторский текст на реплики, и тогда хор не поющих, а читающих стихи, или, точнее, играющих стихи голосов звучит, как хорошая полифония.

Театральная кухня

Впервые «Онегин» был сыгран в мае прошлого года в Малом зале ЦРК, а идея, по словам Ирины Томингас, родилась, когда она убедилась, что ученицы 9-го класса не понимают Пушкина: «Они с трудом читали стихи, не понимая ни слов, ни смысла... В основу спектакля мы положили восьмую главу, потому что в ней разрешались все сюжетные линии. Мы сравнили начало и конец истории, назвали восьмую главу главой «Бесконечность» и, по примеру Александра Сергеевича, построили спектакль так, как он сам, будто живой организм, захотел сложиться». Режиссер отсылает нас к знаменитому пушкинскому: «Представь себе, какую штуку удрала со мною Татьяна! Взяла и вышла замуж!»

Да, Русской театральной школе захотелось заглянуть в творческий процесс, что редко когда удается: попробуй пойми, как рождаются в голове или в сердце поэта стихи, да еще, поди, изобрази это. Но надо отдать должное постановке: в том театре, который много лет строит Томингас, это вполне возможно: «Меня давно привлекает показ самого творческого процесса. Здесь переплелись и тайна автора, и его большая внутренняя работа, и наша смелость. Ведь автор видит внутренним взором, а мы должны сделать это видимым для зрителей».

В плену ассоциаций

Онегина в спектакле нет. Вообще-то, он, конечно, есть, но в виде простой бумажной маски на резинке, которую передают из рук в руки, и тогда актер в маске читает поэтический текст от имени героя. Вот дуэль: мелькают, как шпаги, скрещенные руки. В маске один из исполнителей роли Поэта Сергей Пилипенко, а Марк Сепп в этот момент превращается в Ленского? Или это намек на сон Татьяны, где Онегин таки заколол друга длинным ножом... Или нет, это по-прежнему две ипостаси Поэта спорят одна с другой?

Роман прочитан театром с конца: «Прошла любовь, явилась муза, и прояснился темный ум». В композиции театрального повествования нет ничего привычного хрестоматийного, избито-школьного, и только в конце, уже после поклонов, весело-пародийно звучит «Мой дядя самых честных правил...» И иронический взгляд в зал: «Мы точно знаем, вы думали, что с этого начнем, ан нет, ошиблись!»

Задействованы в спектакле и зрители. Читая строфу «Читатель ждет уж рифмы розы. На вот, возьми ее скорей!», актриса отдает рифму зрителю, протянув ему сложенные ковшиком пустые ладони.

Веселым хохотом зал реа­гирует на злободневно-климатические строки: «В тот год осенняя погода стояла долго на дворе, снег выпал только в январе, на третье в ночь». В конце спектакля, после отповеди Татьяны, Онегина уничтожают, порвав на куски маску. И музы в этой мизансцене напоминают шекспировских ведьм. Ближе к финалу спектакль становится не просто веселым, а фантасмагоричным...

Нести Пушкина людям

Томингас так скрупулезно, ювелирно работает со своими актерами, что забываешь, что официально они все-таки любители. Не могу не отметить совсем юную Арину Бонус, продемонстрировавшую отличное понимание стихо­творного текста, превосходные вокальные и яркие внешние данные Анны Богдановой и, на мой взгляд, очень способную Юлию Зозулю, которой хорошо удались драматические сцены, а их в спектакле тоже было немало.

Романтика и искренность Марка Сеппа хорошо противостояла дьявольщинке Сергея Пилипенко. А один из лучших наших пианистов Владимир Игнатов за роялем – это драгоценный музыкальный подарок зрителям.

Как написали авторы в аннотации к спектаклю, «Пушкин – это не только школьная программа, это еще и встреча с личностью, которая потрясает силой воображения, музыкой слова, любовью к жизни, искрометным юмором, творческой смелостью, честностью по отношению к себе. Встреча с Пушкиным – это праздник».

И о таком Пушкине РТШ хочет рассказать прежде всего школьникам. «Мы хотим, чтобы они влюбились в Пушкина, чтобы встреча с великим поэтом открыла им путь к себе, придала им сил и бодрости, поманила свободой творчества, – говорит Томингас. – Мы планируем играть спектакль в гимназиях, а также хотелось бы выступить с ним в кадриоргском дворце».

В июне Русская театральная школа повезет этот спектакль на фестиваль молодежных театров «Михайловское 2016», который пройдет в Пушкинском заповеднике.