Как пережить кризис на VKG?

Эксперты считают, что спасти сланцевую отрасль Эстонии еще можно. Фото: Сандер Ильвест

По горячим следам кризиса на заводах Viru Keemia Grupp, где в ближайшие месяцы лишатся работы почти пятьсот человек, эксперты делают первые выводы. В погоне за легкой прибылью забыты наукоемкие производства и заброшены старые наработки. 

В создавшейся экстраординарной ситуации, спровоцированной рекордным падением цен на нефть, государству пора запускать расширенную программу помощи сокращенным работникам и договариваться с VKG о возможности восстановления производства, используя налоговые послабления. Эксперты отмечают, что после произошедшего сланцевую энергетику сворачивать нельзя.

Лучше платить штрафы?

«И в Эстонии, и в Европе есть очень серьезные силы, которым хочется, чтобы все вокруг было „зеленым“. Они будут упирать на то, что в противном случае нам придется платить штрафы за загрязнение атмосферы. Но нельзя закрывать всю сланцевую энергетику под предлогом того, что теперь мы все должны стать „зелеными“», – говорит эксперт по экономике, предприниматель Райво Варе. Он уверен, что если власти продолжат курс давления на сланцевую энергетику в пользу альтернативной, то двигаться вперед будет невозможно: «Если не спешить с закрытием сланцевой энергетики, то варианты для развития имеются. Сланцевые энергетики сейчас работают на полную катушку, гонят электричество в Литву, в Финляндию, повсюду. Производство в мегаваттах было одним из самых высоких за последнее время».

Варе проводит аналогию: «Возьмем случай с Estonian Air и с AirBaltic. Латвийской национальной компании дали шанс, так как латыши смогли доказать обоснованность влитых государством инвестиций и отработать их. Практически аналогичный проект с Estonian Air пустили под откос, потому что мы не смогли отстоять проект, солидно его обосновать и вовремя сделать правильные телодвижения. Понадеялись на авось и получили соответствующий результат. А латыши тем временем серьезно работали».

Тем не менее Варе уверен, что спасти сланцевую отрасль еще можно: «Для начала этим нужно заняться. Но говорить о каких-то гипотетических телодвижениях есть смысл только тогда, когда есть желание заниматься. Первый вопрос – что входит в планы наших руководителей? Заниматься вопросами сохранения сланцевой энергетики либо подрубить ее на корню? Сейчас все умом понимают, что закрыть сланцевую энергетику – это чревато, но особых телодвижений тоже не делается. Все пущено на самотек. Компании должны сами выкручиваться, а они сегодня оказались в трудной ситуации. Теперь это вопрос к государству».

Предприниматель призывает не делать крайними энергетиков: «А у нас сейчас все опять валят на сланцевиков. Мол, сволочи они, людей в больших количествах выгоняют на улицу. Это просто нечестно. Государство в данной ситуации должно принять меры временной поддержки или хотя бы найти амортизаторы какие-то, чтобы не так больно было». Если действительно требуется закрыть завод и сократить несколько сотен людей, то следует запустить специальную программу, как теперь и обещает правительство, и работать со всеми сокращенными, говорит Варе.

Например, пора бы прекратить жаловаться на нехватку квалифицированных рабочих рук, собрать все данные по заявкам на новых работников, проанализировать имеющиеся специальности и варианты, и сразу попытаться свести их воедино. Варе предлагает компенсировать жителям Ида-Вирумаа транспортные расходы при поездках на работу в другой регион: «Здесь мы очень консервативны, хотим работу в десяти минутах от места жилья. Это время уже прошло». Предприниматель в курсе, что новая услуга по компенсации транспортных расходов с этого года уже запущена, только вот рассчитана она была на несколько десятков человек, а тут сразу пятьсот безработных. «Значит, надо все в авральном порядке проработать для пятисот человек, а не ждать, когда все само собой рассосется, и под эту меру попадут только двадцать работников, потому что на большее денег не выделено», – убежден эксперт.

Варе настаивает на необходимости экстраординарных подходов. В первую очередь нужно помочь людям найти новое применение, так как заводы на некоторое время неизбежно закроются. По его словам, ситуация требует комплексных мер: «Одна из них – возить на работу в Таллинн и Харьюмаа, где рабочей силы не хватает. А работники VKG – народ индустриального плана, их не нужно основательно переобучать, навыки некоторых сразу найдут применение».

Пора поиграть с налогами

Эстонская энергетика многократно облагается разными налогами. По оценке аналитиков, в налоговой сфере есть пространство для маневров. «Если рыночные условия настолько серьезно меняются и касаются социально значимых дел, то любая страна – Англия, США, Франция, Германия, все рыночники – принимают временные меры поддержки. Это принято во всем мире. Однако если что-то подобное сделают англичане или немцы, их Еврокомиссия наклонять не будет. А нас в пример другим могут и наклонить. Поэтому надо все делать с умом. Этим можно заниматься: надо сесть и разговаривать с людьми с производства, чтобы они объяснили, где самое больное место с точки зрения налогообложения и где лучше всего эту временную меру применить», – говорит Варе. При этом он уточняет, что налоговые льготы лучше помогут в более мягкой ситуации, а наш вариант – драматический.

Спасет ли ситуацию срочный поиск новых рынков? Спасет, считает Варе. Однако новые рынки можно искать только для той продукции, где не наблюдается такого рекордного падения цен, как в топливной энергетике. «Есть смысл искать новые ниши для смол, ароматики, то есть чистой химии, которая в сланцевом масле тоже присутствует в качестве побочных продуктов. Но точно – не для топлива».

Бывший гендиректор «Сланцехима» и «Нитроферта», инженер-экономист химической промышленности, кандидат экономических наук Николай Куташов утверждает, в 1970-90-е гг. нефть стоила 15-20 долларов за баррель, и все жили «тихо-мирно». Сейчас прогнозируют, что цена опустится до отметки 25-30 долларов за баррель.

«Сразу после получения Эстонией независимости тогдашний премьер Сависаар терроризировал меня, требуя закрыть всю сланцепереработку, – вспоминает Куташов. – У меня сидели эмиссары Министерства энергетики, которые пытались мне доказать, что сланцепереработку следует закрыть по причине ее убыточности. Нам удалось спасти отрасль легко и просто благодаря тому, что были высокие цены на бензойную кислоту, которая тоже производилась на „Сланцехиме”. По сути дела, все объединение жило за счет того, что я удачно продавал в Европу и Штаты бензойную кислоту. Потом подождали два года и ситуация выровнялась. Цены пошли вверх. Экономика развивается циклически. Сейчас пришло время перенасыщения нефтью. Очередной кризис – это естественный процесс. Его просто нужно пережить, как ангину или грипп в зимний период».

Куташов согласен с Варе в том, что VKG вправе ждать помощи от правительства и рассчитывать на снижение налогов: «Остановка химического производства чревата большими расходами. Остановить-запустить, законсервировать и содержать в тепле – это всё огромные деньги. Так что если ситуация так складывается, надо работать, пусть и в убыток».

Необходимо похимичить

Инженер-экономист призывает VKG больше не делать старой ошибки – не превращаться в предприятие монопродукта: «Основная их продукция, к сожалению, топливная. Это сланцевое масло, которое является составной частью флотского мазута. К сожалению, у них нет расширенного диапазона продукции, который был в гнилые советские времена». По его словам, расширенный диапазон продукции оставляет пространство для маневров: на одно цены падают, а на другое – растут: «В химической промышленности не бывает так, чтобы все сразу обвалилось. Цены падают, но с разными скоростями. Играя на этом, кризис можно было бы пережить. Сейчас сделан упор только на топливную продукцию, и в этом – двойная ошибка руководства».

Первая ошибка заключалась в том, что в Эстонии продолжали наращивать мощности, не обращая внимания на то, что для судов на Балтийском море с прошлого года резко снизили допустимое содержание серы в топливе. Двухпроцентный мазут больше невыгодно разбавлять сланцевым маслом, поскольку оно превратилось в такую же «некондицию», как и российское топливо, объясняет Куташов.

Вторая ошибка – что забросили производство фенольной продукции: «В советское время „Сланцехим” получал доход от реализации сланцесмоляных продуктов наравне с фенольной продукцией. В процессе производства сланцевого масла оно отмывается и остается вода, содержащая фенолы. Фенолы – это страшная гадость, которую нельзя сбрасывать в сточные воды. Что с ними делать? Раньше производили большое количество всевозможных смол, которые на рынке очень дорого стоят. Это модификаторы резины, тампонажные составы для нефтяных скважин, эпоксидные смолы. Чего там только не делали! Хотя на выходе фенолов получалось немного, стоила такая продукция очень дорого.

Например, эпоксидные смолы, получаемые из сланцевых фенолов, английский химический концерн Pentagon Chemicals покупал бы минимум по 10 евро за килограмм. С учетом того, что этой смолы можно было бы выпускать тысячи тонн, сейчас ею можно было бы полностью закрыть образовавшуюся дыру со сланцевым маслом». Эпоксидные смолы и по сей день востребованы, увлеченно рассказывает Куташов: «Они используются при изготовлении винтов для вертолетов и ветряков. Поэтому винты так дорого и стоят. Пропеллер ветряка полностью состоит из стекло- и углеволокна и эпоксидной смолы».

Раньше в Эстонии все эти компоненты производили. А сейчас фенолы извлекаются и сливаются назад в сланцевое масло, которое продается по цене обычного топлива. «Это благородная отрыжка переедания. Если бы у нас была фенольная продукция, проблем было бы значительно меньше. На данный момент потеряны все рынки по сбыту модификаторов резины, а многие модификаторы – крайне дорогие добавки, необходимые для того, чтобы шина не горела, было хорошее прилипание и так далее. Тут сработала старая психология: лучше за рубль сидеть на месте, чем за рубль десять бегать. Выпускать фенольную продукцию – трудоемкий и хлопотный процесс, требующий поиска рынков сбыта», – подытожил Куташов.

Он убежден, что никто никогда не хранит яйца в одной корзине, а на VKG умудрялись выпускать монопродукт: «Их губит то, что они делают только топливную продукцию. Все ее разновидности – легкая, средняя, тяжелая смола – все равно являются топливной продукцией дизельной и мазутной фракции. Проблема в том, что цены на этот монопродукт определяет не VKG, и даже не Эстония, а мировой рынок».

Сокращения не прекратятся

Экономист, бывший научный сотрудник Института сланцев в Ида-Вирумаа Елена Быстрова утверждает, что в Эстонии было немало уникальных продуктов и наработок: «Их можно было доводить до ума. Я даже не знаю, куда делась библиотека Института сланцев, в которой хранились все разработки. У нас были уникальнейшие продукты». Теперь уникальность потеряна, посетовала Быстрова. На вопрос, нужно ли заново запускать заводы VKG, чтобы реанимировать отрасль, она ответила просто: «Во всяком случае, сейчас нужно внимательно изучать, что требуется рынку. Это должна быть продукция с более высокой цепочкой ценностей. Иначе мы становимся похожи на россиян: они стремятся накачать побольше нефти, а мы – получить схожий топливный продукт из сланца, который в нынешней ситуации не способен выдержать конкуренции с нефтью».

Прогноз на будущее взялся дать лишь Николай Куташов, обратив внимание на то, что каждый из пятисот сокращенных работников VKG обеспечивал работой еще четверых вне производства: «Сокращения не прекратятся. По всей Европе сейчас идет пожирание среднего класса, это связано с объективными причинами и с политикой. Сокращая пятьсот человек, мы ставим под удар ремонтные службы, которые обслуживали газогенераторы на VKG и прочее. Под ударом окажутся все, кто работал под заказ, в том числе строители и транспортные службы – масловозы, бензовозы, цистерны... На добыче сланцев происходящее тоже отразится. Из одной тонны сланца получается 130 кг сланцевого масла, то есть 13 процентов. Следовательно, добыча уменьшится в разы. Кроме того, пятьсот рабочих кто-то обеспечивал питанием на производстве, поэтому столовые тоже закроются. И подвоз продуктов прекратится. Так что получится около двух тысяч безработных».

Один из профсоюзных лидеров, Олег Чубаров, не исключил, что у шахтеров и энергетиков проблемы тоже могут возникнуть внезапно: «Цена на энергоносители падает точно так же, как и на топливо. Кроме того, постепенно внедряется централизованное диспетчерское управление, после чего идут сокращения дежурных по станциям». На начало февраля в Ида-Вирумаа планируется круглый стол с участием профсоюзов и министров.