Культура. Ярослав и семь самураев

Рабочий момент: наемник Харальд (Алексей Кравченко) кроваво порешил неповинного воеводу. Фото: kinopark.net

Эстонская премьера российского фильма «Ярослав. Тысячу лет назад» с актером Русского театра Александром Ивашкевичем в главной роли состоялась в первый день зимы на кинофестивале PÖFF.

Надо сразу сказать, что в своем жанре «Ярослав» – очень достойная квазиисторическая эпопея, ничуть не хуже десятков и сотен прочих. В плане квазиисторичности придраться почти и не к чему – разве что Ярослав княжил в Ростове, когда ему было лет 20-25 (после смерти брата Вышеслава он «пошел на повышение» в Новгород), а Александр Ивашкевич выглядит все-таки чуть постарше. Еще смутила формулировка в конце: мол, Ярослав «стал прародителем королей» в том числе Византии; где-где, а в Царьграде королей не было – человек, который правил Византийской империей, назывался базилевсом или императором.

Но это, конечно, недостойная ловля блох. Как свидетельствуют энциклопедии, «сведения о ростовском периоде биографии Ярослава носят легендарный характер», иначе говоря, писать сценарий можно было практически о чем угодно. И Мария Кошкина написала его о власти. Точнее, о Власти.

Ярослав Владимирович, строитель вертикали

В самом начале голос за кадром говорит нам, что на границах Ростовского княжества царит беззаконие и «остановить его может только твердая власть». Олицетворяет ее, само собой, Ярослав и его дружина, воюющие с разбойниками и потихоньку присоединяющие к княжеству новые земли. Судьба сводит Ярослава с «медведями», языческим племенем, которое поклоняется медведю Велесу. Князь отбивает у «лихих людей» дочь вождя Райду (Светлана Чуйкина), привозит ее в деревню «медведей» и предлагает тем защиту и покровительство своей дружины за умеренную мзду.

Язычники присоединяться к княжеству не хотят, хотя им русским языком сказано: «Власти здесь нет, вот и гуляют лихие люди!» «Медведи» жаждут оставаться суверенным народом, русичей они не любят. «Что ж ты нас так не любишь? – увещевает Ярослав Райду. – От разбойников тебя отбили, накормили, напоили... Дикие вы!»

Параллельно мы узнаем, что дочь ростовского воеводы Святозара (Виктор Вержбицкий) Желанна (Елена Плаксина) хоть и должна стать женой Ярослава, но влюблена в наемного варяга Харальда (Алексей Кравченко). Кроме того, кто-то из приближенных князя – то ли Святозар, то ли воевода Вышата, то ли еще кто, – предал товарищей и тайно сотрудничает с разбойниками.

Фильм пытается балансировать между правдой жизни и пафосом идеологии. С одной стороны, воеводы щупают голых девок в бане, а Ярослав с Райдой предаются жаркому соитию в мехах, с другой, все русичи размашисто крестятся и охотно рассуждают о том, что «наша сила в единстве и любви» и «силой человека выправлять нельзя – зверем станет». Зверьми при этом кажутся все подряд. Что «медведь», обещающий князю: «Я отрежу тебе ноги и посажу в муравейник». Что Святозар, бросающий слуге: «Там Вышата у меня в пыточной заперт, ты присмотри за ним, а то помрет еще». На этом фоне Ярослав, обещающий «медведям» твердую руку («Только я могу прекратить разбой и навести порядок на нашей с вами земле!»), кажется, действительно, мудрым.

В общем, нормальное такое кино. Почему «Ярослав» с треском провалился в российском прокате? Видимо, потому, что тема Власти навязла в зубах и ленты, доказывающие преимущества твердой руки, доверия у зрителя не вызывают. Тем более что суть происходящего в фильме предельно ясна.

Предателей мочат в болоте

То, чем занимаются в фильме русичи, очень уж напоминает бандитское крышевание: живущие по понятиям братки (князь и его команда) предлагают бизнес-структуре (деревне «медведей») защиту от отморозков за баксы (дань). Спокойно так предлагают, без лишних распальцовок: бизнес ваш оставим в покое, разве только капище сроем и поставим на его месте свою малину, в смысле, крепость, а в остальном – живите, как жили, только башлять не забывайте. Ясно ведь, что деревни, которые отказываются платить Ростову дань, не ждет ничего хорошего.

При таком прочтении становится прозрачной и главная интрига «Ярослава»: желая завладеть общаком, наемник сговаривается с отморозками замочить вожаков банды, но пахан вовремя разоблачает крысятника и, в свой черед, мочит его в сортире. То есть в болоте. Сознательная это аллюзия на известное высказывание Владимира Путина или нет – бог весть.

Впрочем, понятно, что «в те времена укромные, теперь почти былинные» примерно так оно всё и было. Понятно также, что любую власть, а особенно очень твердую, можно уподобить преступной группировке. Проблема в том, что искусство вовсе не обязано придерживаться исторических фактов. Дюма-отец, например, и не придерживался. Как ни странно, получалось у него в итоге нечто куда более долговечное, чем фильм «Ярослав».

Можно ли было снять всё то же самое как-то по-другому? Ответ стоит поискать на другом конце света – в Японии. Почти одновременно с «Ярославом» на фестивале «Темные ночи» шел еще один фильм о том, как представители военного сословия защищают деревню от разбойников-отморозков, – великие «Семь самураев» Акиры Куросавы. Что называется, почувствуйте разницу. Самураи помогают крестьянам за три чашки риса в день и большего не требуют, защитить бедную деревню для великолепной семерки – дело чести.

Представим себе ленту, в которой ростовский князь Ярослав, инспектируя обложенные данью земли, узнает о разбойничьих набегах на деревню язычников и великодушно предлагает «медведям» защиту за вино и похлебку. Дальше сюжет развивается по той же колее. В финале, убедившись в отваге и благородстве русской дружины, «медведи» сами просят союза с Ростовом и согласны платить Ярославу дань. Когда язычник Чурила (Валерий Золотухин) нарекает князя «мудрым», зритель хотя бы понимает, за что, собственно. Пафосная музыка, титры, конец фильма.

Согласитесь, это было бы совсем другое кино.

Разумеется, никто не ожидал, что режиссер Дмитрий Коробкин снимет на древнерусском материале нечто вроде того, что Акира Куросава снял на материале средневеково-японском. Но это-то и обидно. Хотели как лучше, а получился, как всегда, криминальный боевик, загримированный под историю о молодости Ярослава Мудрого.