Чисто российское убийство в Лондоне

Инициатором расследования убийства Александра Литвиненко была его вдова Марина Литвиненко (на фото). 18 января 2016 года судья Высокого суда в отставке сэр Роберт Оуэн огласил свои выводы по итогам публичного расследования гибели Литвиненко. Фото: Reuters/ScanPix

Это удивительно профессионально составленный документ, 328 страниц. Там практически нет ошибок. Хотя заметим, что судья Роберт Оуэн, не знающий русского, должен был разобраться в чисто российском убийстве, осуществленном русскими в отношении русского.

 Практически все свидетели в суде тоже были русскоговорящими, хотя и давали показания на английском. Это вам не Агату Кристи читать. Английским в убийстве Литвиненко было только то, что оно произошло в Лондоне.

Это было последнее дело судьи Роберта Оуэна, уходящего на пенсию, и возможно, именно этим делом больше, чем всеми прошлыми, он войдет в историю британского правосудия. Более жесткого обвинения, чем то, которое мы услышали, ожидать было невозможно. Нам были названы исполнители, организаторы и заказчики убийства.

Исполнители: Луговой и Ковтун, офицеры российских спецслужб. Организаторы: центральное управление ФСБ России, планировавшее вместе с исполнителями операцию и предоставившее убийцам главный компонент операции – радиоактивный яд полоний-210. «Вероятные» заказчики убийства: директор ФСБ Николай Патрушев (сейчас – секретарь Совета безопасности РФ – прим. «Апостроф») и президент России Владимир Путин. В деле об убийстве Литвиненко, наконец-то, по прошествии девяти с лишним лет, была поставлена точка.

Сразу же хочу подчеркнуть, что инициатором расследования была Марина Литвиненко, а не британское правительство, и до вторжения в Украину и ухудшения отношений между Россией и Евросоюзом Великобритания в рамках закона воздвигала перед Мариной Литвиненко многочисленные преграды. Только после вторжения России в Украину правительство Великобритании перестало ставить в этом вопросе Марине палки в колеса, и она смогла довести начатое судебное дознание до конца. Так что вердикт, который мы на днях, наконец, получили, появился на свет вопреки, а не благодаря британским правоохранительным органам.

Есть ли угроза для Путина и Патрушева? Им ничего не грозит. Они названы судом как «вероятные» убийцы Литвиненко, и в Британскую энциклопедию они теперь так и войдут – как лица, организовавшие убийство Александра Литвиненко в Лондоне в 2006 году при помощи радиоактивного яда, заразившего существенную часть Лондона радиацией, нанеся этим ущерб и людям, и бизнесам.

Можно ли с этими «вероятными» убийцами что-то сделать и как-то их наказать? Нет, нельзя. Глава государства, президент Путин по международным нормам, пока он – действующий президент, даже под запрет на поездки в Англию подпасть не может. С преемником Путина на посту директора ФСБ Патрушевым тоже сделать ничего нельзя. В Англию он больше не поедет, а при поездках в другие страны у него во всех случаях дипломатическая неприкосновенность как у секретаря Совета безопасности РФ.

Можно пытаться накладывать на Путина, Патрушева и членов их семей экономические санкции. То же относится и к исполнителям убийства – Луговому и Ковтуну. Можно расширить санкционный список и вводить санкции не только против названных вердиктом участников убийства, а против России как государства, потому что убийство Литвиненко – это государственное убийство.

Но пойдет ли на это Великобритания, без энтузиазма относившаяся все эти годы к делу расследования убийства Литвиненко, – большой вопрос.

Почему сник Борис Березовский

Убийство Литвиненко планировалось как идеальное убийство. Те, кто утверждает, что Литвиненко публично и демонстративно хотели отравить с помощью радиоактивного яда, ошибаются. Впервые радиоактивный яд был использован советскими спецслужбами в 1957 году при попытке устранения в Германии советского перебежчика – капитана КГБ Николая Хохлова. 15 сентября 1957 года Хохлов во Франкфурте-на-Майне отхлебнул глоток из принесенной ему чашки кофе (заметили аналогию?), но дальше пить не стал, а потому выжил. Было установлено, что его отравили радиоактивным таллием.

Устранение Литвиненко было очень сложной операцией, долго готовившейся. Началась она как операция по устранению бежавшего в Лондон Бориса Березовского, и лишь в какой-то момент перенацелилась на Литвиненко. Задним числом понятно, что решение убрать сначала Литвиненко, а затем уже Березовского, было с точки зрения задач и целей Путина и ФСБ правильным.

Если вы проанализируете активность Березовского до и после убийства Литвиненко, то к большому удивлению увидите, что Березовский после этого преступления сник. Можно было бы ожидать, что он использует это дерзкое убийство своего многолетнего сотрудника в центре Лондона, да к тому же при помощи радиоактивного яда, для бесконечной, ежедневной (я подчеркиваю – ежедневной) жесткой критики своего главного политического оппонента – Путина. Вместо этого Березовский замолчал, практически перестал давать интервью, редко-редко что-то писал или говорил.

То есть произошло нечто странное: теперь, когда в руках Березовского наконец-то оказался сильный козырь – устранение Путиным британского гражданина – Березовский, ранее Путина критиковавший при любой возможности, смолк.

Конечно, ему приходилось отвечать на вопросы журналистов о смерти Литвиненко. Но инициатором этих интервью Березовский не был.

Почему Лугового не замочили в сортире

Подготовка к операции началась в 2001 году. Хочу напомнить, что Литвиненко приземлился в Лондоне 1 ноября 2000 года (ровно за шесть лет до отравления), и примерно тогда же окончательно обосновался в Лондоне Березовский. С момента бегства Березовского из России, а в общем-то, даже и до этого, на него стали заводить многочисленные уголовные дела и выписывать заочные ордера на арест. Так что в Россию он вернуться уже не мог.

В июне 2001 года в Москве был арестован Андрей Луговой. Он был арестован по обвинению в организации побега из-под ареста бывшего директора «Аэрофлота» Николая Глушкова, партнера и близкого знакомого Березовского. Арестованный в декабре 2000 года Глушков по состоянию здоровья был переведен из тюрьмы в больницу, и оттуда, дескать, пытался сбежать с помощью Андрея Лугового.

Пару слов об Андрее Луговом, с которым, как и с Литвиненко, я был знаком лично. После августовского путча 1991 года, закончившегося для Компартии неудачно, на политическую сцену России вышли две новые политические силы: демократы и спецслужбы. Как и в добрые советские времена, спецслужбы стали заметать следы через переименование и переформирование. С 1917 до 1956 год названия менялись много раз: ВЧК, ОГПУ, ГПУ, НКВД, МГБ, КГБ. С 1991 по 1999 гг. – КГБ, МБ, ФСК, ФСБ.

Пока демократы с бронетранспортеров и балконов произносили речи, КГБ расставлял вокруг них своих кадровых офицеров. К демократу № 1 Борису Ельцину был приставлен бывший личный охранник Юрия Андропова Александр Коржаков из 9-го управления КГБ; к демократу № 2 Анатолию Собчаку был приставлен Владимир Путин из Первого Главного управления КГБ. В те же самые дни в стране обозначился демократ № 3 – Егор Гайдар, и к нему немедленно был приставлен... наш старый знакомый Андрей Луговой, из 9-го управления КГБ, где он работал под Коржаковым.

По словам Лугового, с 1991 года он «сопровождал Гайдара значительную часть времени, в том числе в многочисленных поездках по России и за рубежом». Можете себе такое представить? То есть о Гайдаре он знал абсолютно всё.

После того, как Гайдар окончательно был отстранен от власти и в этом плане перестал интересовать пытавшегося скинуть Ельцина Коржакова, Луговой был перекинут на новый, не менее важный объект. Он стал начальником охраны ОРТ, главными акционерами которого были Березовский и Бадри Патаркацишвили (грузинский бизнесмен, умерший в Лондоне в 2008 году – прим. «Апостроф»). Соответственно, Луговой стал еще и начальником их личной охраны. В этом качестве он просуществовал до 2001 года, когда неожиданно был арестован после провалившегося побега Глушкова.

Считалось, что до 2004 года он находился под следствием в тюрьме; в 2004 году был приговорен к году и двум месяцам лишения свободы, но выпущен из тюрьмы, так как ему было засчитано время, проведенное под следствием. Бывшему уголовнику Луговому (которого по всем гебешным правилам нужно было «замочить в сортире» в темной подворотне в Москве) немедленно выдали заграничный паспорт, и он стал ездить по миру, главным образом, в Лондон. К этому времени, что, наверное, следует считать безусловным совпадением, на воле оказался и Николай Глушков.

Суд по его делу состоялся в том же 2004 году. Глушков был приговорен к трем годам и трем месяцам тюрьмы, но и он, как и Луговой, был освобожден прямо в зале суда, так как находился под стражей с декабря 2000 года и свой срок, таким образом, отсидел. Вскоре после освобождения он уехал в Лондон, где получил политическое убежище.

Единственным человеком из всей этой группы, не подав-шим на политическое убежище, не бежавшим в Лондон, а продолжавшим мужественно, с риском для жизни мотаться туда-сюда по маршруту Москва-Лондон-Москва, был Анд-рей Луговой.

Пострадавший за Березовского и Глушкова, Луговой в Лондоне был всегда желанным гостем. Его принимали как героя; Бадри (по слухам) дал ему деньги на бизнес в России; на 60-летии Бориса он сидел за одним столом с сыном Николая Глушкова, и оставалось только удивляться, как это так: Лугового в Москве не трогают, хотя всех имевших хоть какое-то отношение к Березовскому давно придавили.

Я, конечно, придерживаюсь мнения, что Луговой в тюрьме не сидел; что вся история с «побегом Глушкова» была провокацией ФСБ, подстроенной именно для того, чтобы «арестовать Лугового», затем его выпустить и через Лугового получить доступ к Березовскому в Лондоне. Кстати, Николай Глушков уже после отравления Литвиненко тоже стал придерживаться мнения, что вся история с Луговым и побегом была провокацией ФСБ.

Есть и формальное тому доказательство. На момент ареста по делу о побеге Глушкова утверждалось, что Луговой был майором ФСБ в отставке. Теперь же выяснилось, что он – полковник ФСБ (в отставке). Таким образом, оказалось, что «в отставку» Луговой не уходил, а был все эти годы действующим офицером ФСБ. Одно повышение в ранге Луговой получил, видимо, за Глушкова, второе – за Литвиненко.

Луговой, впрочем, был не единственным человеком, подосланным к Березовскому по линии ФСБ-СВР-ГРУ. И все они с течением времени были засвечены и «сожжены» на разных этапах операции – настолько эта операция была для Кремля важной.

12-го или 16-го: какая разница?

В какой именно момент операция по устранению Березовского превратилась в операцию по устранению Литвиненко, и что именно послужило для этого причиной, мы, может быть, никогда не узнаем. Точно известно, что 1 ноября Луговой навещал еще и Березовского у него в офисе, причем сидел с ним один на один в его кабинете. Пили вино и разговаривали.

23 января был день рождения Березовского (23 января 2016 года ему бы исполнилось 70 лет). Луговой мог бы подлететь к 23 января 2007 года в Лондон. В этот день по традиции в офисе Березовского всегда праздновался его день рождения, продолжавшийся затем у него дома, в особняке под Лондоном. Так что Березовского и 23 января можно было бы травануть. Но у Лугового был приказ отравить Литвиненко, причем только Литвиненко.

Травили Литвиненко с поразительным упрямством и с проколами. Я встретил Лугового и Ковтуна случайно в Лондоне на Picadilly Lane поздно вечером 12 октября 2006 года. Впоследствии эта наша встреча создала достаточно много проблем для полиции и английских властей. Когда впервые вскоре после смерти Литвиненко я давал Скотланд-Ярду в Лондоне показания, и было записано, что я встретил Лугового и Ковтуна на Picadilly Lane вечером 12 октября, меня поправили: «Вы ошибаетесь, это было 16 октября». 16 октября я тоже был в Лондоне, а потому лишь пожал плечами: 16-го, так 16-го... какая разница.

Оказалось, что очень большая. 16 октября была предпринята первая (неудачная) попытка отравления Литвиненко в любимом Сашином суши-баре на Picadilly Lane. А 12 октября, по информации британской полиции и британской эмиграционной службы, Лугового и Ковтуна в Лондоне вообще не было. И Луговой с Ковтуном тоже это всячески потом отрицали.

Когда из Лондона мне на подпись прислали окончательный вариант моих показаний, я предоставил достаточно много вещественных доказательств, подтверждающих то, что я видел Лугового и Ковтуна в Лондоне именно 12 октября. Но в Скотланд-Ярде посчитали, что, в конце концов, всё это не так уж и важно: какая разница?

После отравления Литвиненко, пока Саша умирал, много всего писалось и говорилось людьми, знавшими Сашу или имевшими отношение к нему и Березовскому. 20 ноября в прессе появились высказывания Олега Гордиевского, легендарного советского офицера КГБ, много лет работавшего на британскую разведку и вывезенного англичанами из СССР, когда его вот-вот должны были раскрыть и арестовать. Гордиевский написал, что Литвиненко отравили два сотрудника ФСБ, с которыми Литвиненко встречался в день отравления.

Саша тем временем умер. Но вдруг зазвучало тогда еще незнакомое всем нам слово: полоний-210. После этого вопрос об окончательном вердикте (против Лугового, Ковтуна, Патрушева и Путина) стал только вопросом времени. Наступило это время через девять лет после смерти Литвиненко: 21 января этого года, когда опубликовали вердикт.

Россия к этому времени стала совсем другой страной, да и мир за эти годы тоже изменился. Прерогатива российского права над зарубежным волнует сегодня Путина больше из-за проигранного дела «ЮКОСа» на много миллиардов долларов, чем из-за опасений британских требований о выдаче Патрушева-Лугового-Ковтуна, которые выданы, конечно же, никогда не будут.

Текст публикуется с сокращениями, впервые был опубликован в интернет-журнале «Апостроф».