Тартуское издательство Ilmamaa выпустило сборник эссе прекрасного эстонского художника Юри Аррака «Чаща, поле и гора» в переводе Людмилы Симагиной.
Между Лесом и Морем: тенистый сад Юри Аррака
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
«Я сижу в уединении и тишине здесь, на хуторе Мяннику... Дом стоит между лесом и морем. Между Лесом и Морем, вот это и есть дом нашего народа!» – восклицает Аррак в эссе «Размышления». В другом месте он замечает: «Человек часто мельтешит, все время борется с чем-то, без смысла крушит и убивает, как будто выпав из системы координат, утратив смысл и цель. Хорошо бы ему взять в помощники покой и тень, такой тенистый сад культуры, где живая зеленая ограда послужит душе защитой от насаждаемой пошлости и вульгарности».
Эта книга не зря называется «Чаща, поле и гора»: Аррак, чьи картины и рисунки невозможно спутать с работами других художников, мыслит метафорами, причем в основном природными. Художник при таком раскладе превращается в странника, аскета, пилигрима, путешествующего по местам обыденным и удивительным: «Чтобы пройти сквозь лес любой культуры, нужно отбросить гордость и бросить лишнее имущество...»
Ярмарка против собора
Эссе, давшее название сборнику, повествует о трех этапах жизненного пути художника. Сначала он словно продирается сквозь чащу, овладевая выразительными средствами. Потом выходит в поле, и «его может настигнуть коварная иллюзия – что цель достигнута, что это и есть награда за преодоление чащи и прочие труды». Однако это – всего лишь передышка; впереди – поход к горе, вершина которой теряется в облаках. «На этой горе религии и этики путник встретит свой конец, но она должна быть еще самой скромной целью художника».
Юри Аррак никогда не скрывал, что он – человек верующий, и что искусство для него – это ни много ни мало путь к Богу, путь вечный, ибо Бог, естественно, недостижим. О чем бы ни заходила речь в его эссе, Аррак повторяет эту мысль снова и снова на разные лады: «Искусство – помощник человечеству на пути к постижению Бога» или «Искусство – это посох в руках человечества на пути к Создателю». Последней сентенции придает особую пикантность то обстоятельство, что ее Аррак произнес в докладе «Искусство и торговля им»... на конференции по маркетингу.
Поэтому логично, что «если вера исчезнет из души художника, то трансформация, метаморфоза искусства неизбежна: оно впадет в украшательство, изобразительность, остроумие и трюкачество, как это было на средневековых ярмарках и в балаганах, на карнавалах». Этому явлению посвящено эссе «Кафедральный собор и ярмарка», описывающее как бы две фазы истории искусства. В первой собор стоит на горе, а ярмарка бушует под горой, как и положено Вере и Миру; но во второй собор уже разрушен, а языческая ярмарка перемещается на гору и там обосновывается.
Искусство – к топору
Если верить Юри Арраку, именно в таком мире мы и живем. Он с подозрением косится на «глобальное искусство», оторванное от национальных корней. Ему претит то, что в современности «некуда падать, ибо все, к чему прикасается художник, становится искусством», что «христианская тема в нашем искусстве – как крик петуха для черта». Размытость, а то и полная отмена границ между искусством и естеством приводит к парадоксальным результатам.
Квинтэссенцией современного искусства для Юри Аррака стали выставка эстонских триколоров с написанной на них матерщиной, а также обильное экспонирование фекалий, особенно в религиозном контексте; об этом – в высшей степени ироничное эссе «О разном и о дерьме». Не менее противно Арраку и «художественное» убийство лошади («Можно ли убивать во имя искусства?»).
В эссе «О свободе выбора» автор фактически повторяет мысль Достоевского «если Бога нет, значит, все дозволено» с поправкой на искусство: «Жизнь модного художника нелегка, ведь если придет мода на убийства, придется вместо кисти и пера браться за топор, подавленная тяга к убийству требует “культурного” выражения и признания. Так мы и движемся от тренда к тренду, забыв о Боге и поправ мораль». Он пророчит и прочую деградацию, не скупясь на обидные сравнения: «Современная культура действительно склонна к сквернословию... Дело закончится чем-то вроде собачьей свадьбы – кто первый успел, тот и сумел. Но это будет уже не Homo sapiens, а Homo naturalis – человекозверь, снабженный еще и высокими технологиями, то есть особо опасный зверь».
Технологическая религия
«Чаща, поле и гора» – книга многогранная. Здесь есть и яркая притча о восстановлении независимости «Путешествие из зоопарка в сторону леса», и рассуждения о музее-памятнике в центре Таллинна (с призывом перенести Бронзового солдата на Военное кладбище; видимо, это эссе написано до апреля 2007-го), и взгляд на фильм про мистера Бина глазами художника, и рассказ о том, как в 1981 году Аррак, поэт Хандо Руннель и другие люди искусства парились в бочке, ощущая себя свободными «от насилия, которое окружало нас за пределами хутора», и проникновенная, хотя и сомнительная виньетка о Тунне Келаме как эстонском священном дубе, и многое другое.
Мелькают тут и там имена коллег, друзей и идеологических врагов: Тоомас Винт, Марк Соосаар, Антс Юске, Хейе Трейер, Свен Кивисильдник, Урмас Плоомипуу (который «штамповал портреты Ленина как денежные знаки и по иронии судьбы стал оформителем одно– и двухкроновых купюр»), Матти Милиус, Вольдемар Вага, Михаил Шемякин, Юло Соостер...
Но важнее и любопытнее всего, конечно, идеи. Кроме прочего, Аррак предполагает, что великая античная культура пала, потому что была несовершенна: «Греки уже знали, что вещество состоит из атомов, а земля вращается вокруг солнца. Так почему они не пошли дальше? Может быть, потому, что отсутствовал высший духовный принцип, а мифические боги путались под ногами. Возник раскол между религией и наукой. Для того, очевидно, и понадобилось христианство, чтобы направить Европу на верный духовный путь, пусть ценой временного отказа от греческой науки и знаний». Этот раскол, считает Аррак, уже преодолевается благодаря появлению новой религии, которую он называет Технологической. Бог в личном богословии Аррака – это Разумная Первичная Энергия, основа бытия, наделяющая человека душой, – «требует опоры на технологическую религию». Мысль живописца летит дальше: «Может быть, наступит то время, когда творящий разум освободится от своего биологического кокона, как прекрасная яркая бабочка!»
В 2016 году Юри Арраку исполняется 80 лет. С ним можно соглашаться или не соглашаться, его искусство может нравиться или не нравиться. Однако не уважать его – не только как художника, но и как вполне оригинального мыслителя – нельзя.