Мы сидели, говорили — начинался новый день

Отдыхаем – воду пьем, заседаем – воду льем… Фото: Эндель Кастерпалу

Десятого февраля в Nordic Hotel Forum прошла конференция, посвященная теме миграционного кризиса в Европе. Официально тема звучала как «Гражданский голос в миграционном европейском кризисе – кто нас слышит, кто нас представляет». Конференцию организовал Фонд открытой Эстонии.

Как справедливо заметил кто-то из собравшихся, на конференции выступало много политиков и мало принадлежащих к гражданскому обществу. В зале можно было увидеть как политических зубров вроде Марью Лауристин и Индрека Таранда, так и деятелей менее крупного масштаба. Зубры выступали в качестве членов Европарламента, другие, например, Март Нутть и Оудекки Лооне, представляли парламентские партии – IRL и Центристскую соответственно.

Часть первая: в бой идут одни старики

В своем вступительном слове Руководитель фонда Малль Хеллам не забыла упомянуть, что Европа в связи с проблемой мигрантов переживает кризис идентичности. Из-за мифов, искаженной информации сегодня, по ее мнению, на чаше весов лежит будущее всех стран-членов ЕС.

Вообще же в первой части конференции солировали Лауристин и Нутть. Лауристин как член Еврокомиссии по вопросам беженцев приоткрыла завесу тайны и рассказала о жалобах португальских коллег: никто из пострадавших от войны беженцев не хочет ехать в солнечную Португалию, хотя там готовы принять нуждающихся, в основном потоки направляются в Швецию и Германию.

В Эстонии же, которая тоже не является для беженцев предметом вожделения, похоже, печалятся по другому поводу, и Лауристин успокоила всех, сообщив, что уже в марте Еврокомиссия готовится выступить с предложениями, как решить проблему, прежде всего, на юридическом уровне. Она сказала, что система будет общеевропейской, а до сих пор инициатива проявляется в основном на местах, то есть там, куда беженцы прибывают.

Также она отметила, что ждет от премьер-министра Эстонии инициативы, которая подтолкнула бы Эстонию помочь, в частности, Греции, но – в инфотехнологическом плане, таким образом предложив Европе не только и не столько денежный, сколько технологический ресурс. При этом Лауристин признала, что на данный момент не существует конкретного плана интеграции беженцев из разных стран в европейское общество. Более того, нет информации о том, кто собственно прибывает на так называемые «хотпойнты», то есть пункты по приему беженцев. Это могут быть как бегущие от войны, так и экономические мигранты.

Март Нутть, слегка смахивающий на Билли Бонса, во многом с Лауристин соглашался, но в то же время заметил, что нельзя заставить людей ехать в те страны, в которые они не хотят. Он признал, что не обладает полной информацией о беженцах на сегодняшний день, но тем не менее сделал смелый вывод: «Я не скажу, что поддерживающие Башара Асада Иран и Россия являются причиной потока мигрантов, но люди бегут именно от режима Асада».

Подобных заявлений в стиле «я толком не знаю, но утверждаю» в первой части конференции вообще было немало, участники привычно оперировали фразами вроде «я видел документальный фильм, в котором рассказывается о…». Такое естественно слышать от старушек на лавочках, но от политических деятелей – по меньшей мере странно: им следовало бы опираться на то, что они видели своими глазами не по телевизору, или на представленные соответствующими институциями факты.

Помимо вышеизложенного, Лауристин и Нутть рассказали еще немало интересного о Европе – как из области «а мы и не знали», так и из области «вот это да». Так, например, по слухам от Лауристин, британцы жаждут выйти из ЕС потому, что им надоели не беженцы, а мигранты из Восточной Европы. Нутть же сообщил, что еще 15 лет назад слышал от начальника франкфуртской полиции, что им запретили классифицировать преступников по «мигрантской линии». Так что события в Кельне, дорогие читатели, могли явиться громом среди ясного неба только для нас, но никак не для немецкой полиции.

Это Путин виноват

Представитель Академии МВД Керт Валдару сказал, что по всему белому свету в беженцах числится около 60 миллионов человек, в то время как Европа поднимает панику из-за какого-то одного миллиона. На что в зале прозвучала реплика: если кризис не европейский, а глобальный, так может, его стоит решать на уровне ООН? Марью Лауристин согласилась. Внимание, вопрос: а где тогда ООН и спасающие тонущих беженцев голубые каски?

Рассказывая о том, какие шаги принимаются для решения кризиса, Валдару, вторя Нуттю, всуе упомянул Того, кого нельзя называть (но кого поминают постоянно). Цитирую:  «Пока в Британии обсуждали оказание гуманитарной помощи сирийцам, путинские – российские – самолеты бомбили мирных жителей, что и привело к новой волне беженцев». То есть, если беженцы бегут – это Путин виноват, притом что Россия начала операцию в Сирии в сентябре 2015 года, спустя энное время после начала миграционного кризиса. Но не стоит отказывать уважаемым участникам конференции в здравомыслии: все признали, что конфликт в Сирии погасить непросто, так как там между собой за власть борются несколько группировок, на данный момент не готовых прийти к консенсусу.

Часть вторая: живая, послеобеденная

Во второй части конференции выступали представители европейских НКО из Болгарии, Италии и с Кипра, которые, впрочем, не сказали ничего нового, красиво полив воду на старую мельницу – всем надо оказать помощь.

Гораздо живее, но еще менее конструктивно проходила последняя часть мероприятия: от Европарламента выступил Индрек Таранд, от Рийгикогу – Оудекки Лооне, а от НКО – помогающий беженцам в Вао Маарьо Мяндмаа («Дружественная Эстония»). Как заметила умная девушка из зала, вместо диалога получилось несколько монологов. Стороны занимались перетягиванием каната, в чем особенно преуспели Лооне и Таранд.

Первая пыталась играть в русле вечной оппозиции, заявляя о том, что вопрос о приеме беженцев надо задавать эстонскому народу, а не эстонскому правительству, даже если народ не может проголосовать легитимно (поскольку провести полноценный референдум по этому вопросу законодательство не позволяет). Таранд же философствовал на тему человеческой миграции, отправляя слушателей в эпоху неолита, закатывал глаза, приподнимал брови и намекал оппонентке из Центристской партии, что перевод дискуссии в политическую плоскость здесь не к месту.

Единственный конкретный вопрос задал молодой человек из Германии: возможно ли в Эстонии возникновение такого ультраправого движения как PEGIDA? (Патриотические европейцы против исламизации Запада, немецкое политическое движение, созданное в 2014 году – прим. ред.).

Почему-то ему долго никто не отвечал, а затем эту миссию взял на себя Маарьо Мяндмаа. «Эстония такая маленькая, и люди в ней взаимосвязаны, поэтому я надеюсь, что крайние движения в Эстонии невозможны», – сказал он, после чего сам обратился с вопросом к противникам приема мигрантов: «А что производит Эстония, может ли она оставаться закрытой и изолированной в современном глобальном мире?» Все смолчали, а мы можем открыть г-ну Мяндмаа секрет: Эстония как развитое государство производит услуги различного характера.

Еще Оудекки Лооне сетовала на потерю суверенитета – вопрос квотирования беженцев решается в Брюсселе, а не Таллинне, но Индрек Таранд ее уел, сообщив, что часть суверенитета уже была отдана, когда мы вступили в Евросоюз. Тут уж не поспоришь.

И что в итоге? Собрались, поговорили о том, о чем и так знали, и разошлись. Действительно, не стоит приглашать на гражданские собрания политиков. Каждая сторона не хочет двигать крыловский воз, а предпочитает гнуть выгодную линию. Не дорожат люди ни словом, ни временем, ну что тут поделать?