Артемий Троицкий: Европа и скромное обаяние путинизма

Фото: Mihhail Kolossok

Плохие новости из России – это не новости. Наряду с нефтью и газом, грязными деньгами и коррупцией, а также красивыми девушками, плохие новости – одна из главных статей российского экспорта. И печально, что Запад стал стремительно догонять Россию по части негативной информации, пишет музыкальный критик и политический обозреватель Артемий Троицкий.

Всё, от падающих ракет до скандальных законов, от политических убийств до военных провокаций, стало привычным ассортиментом новостного конвейера с Востока. Это печально. Но еще печальнее то, что Запад, совсем недавно относительно благополучный, в последнее время стал Россию стремительно догонять по части негативной информации! В центре европейской паники, естественно, террористические атаки и битва вокруг мигрантов. Но этим тревожная повестка дня не ограничивается, и некоторые ее черты имеют прямое отношение к тому, что происходит в России.

Недавно был я на одной гуманитарной конференции в Братиславе и участвовал там в сессии, посвященной вредоносному воздействию телевизионной и прочей пропаганды на умы россиян. Эксперты приводили разные цифры и выдвигали разные версии, но сводились они все примерно к одному: мастера психотропной войны нащупали у большинства русских уязвимые точки, психологические травмы, имперские синдромы, комплексы всяческой неполноценности и прочие духовные скрепы (по выражению Путина), разбередив которые можно превратить людей в эмоционально заряженное и некритически настроенное агрессивное стадо. Это слишком легкий ответ.

Мое выступление прозвучало (как обычно) диссонансом: я призвал зарубежных коллег оставить в покое несчастный зомбированный русский народ и обратить взоры на ситуацию в странах европейской демократии. Где тоже есть, от чего загрустить. Сразу подчеркну, что моя аргументация не имеет ничего общего с привычной кремлевской демагогией типа «а у вас не лучше» или «а вы посмотрите, что Америка творит!»

Итак, в Европе нет ни массированного воздействия десятка телеканалов, которые в промежутках между поп-шоу и сериалами ввинчивают гражданам в мозг культ личности «национального лидера»; ни школ и университетов, где регулярно проходят «уроки патриотизма»; ни пропаганды милитаризма и экспансии; ни пресловутых «имперских комп­лексов». И несмотря на отсутствие всего этого, Путин в Европе достаточно популярен! И не только среди радикалов, уставших от демократии и хорошей жизни, и геев, впечатленных накаченным торсом – в фан-клуб входят и интеллектуалы, и политики.

Примеров тому достаточно много; возможно, самый яркий – французский «Национальный фронт» Марин Ле Пен, партия, частично финансируемая Кремлем (признанный факт) и набирающая внушительные проценты на выборах. Если вы думаете, что в обойме по традиции только крайне правые, то вы ошибаетесь: новый лидер английских лейбористов Джереми Корбин постоянно светится на телеканале Russia Today и о российской политике говорит «с пониманием».

Есть и один просто шокирующий прецедент: в центре Европы – более того, в Евросоюзе – есть целая страна, политика и государственное устройство которой отличаются от нынешней России разве что меньшими масштабами. Называется Венгрия. (Я был там прош­лой осенью, общался с коллегами и до сих пор под впечатлением). Премьер Виктор Орбан играет в ней столь же монументальную роль, как президент России; партия ФИДЕС – та же «Единая Россия»; на выборах шансов у оппозиции нет – все схвачено снизу доверху; в идеологии доминируют национализм и религия.

Со свободой масс-медиа ситуация даже хуже, чем в РФ: скажем, ни одного политически независимого телеканала вроде «Дождя» в Венгрии и в помине нет! А главная оппозиция Орбану – не розовые коммунисты, социал-демократы или либералы, как в России, а откровенно фашистская партия «Йоббик». (Тоже, по слухам, на содержании у Москвы). Полный мрак. И невольно возникает совсем неполиткорректный вопрос: если брюссельская Еврократия ничего не может поделать даже со «своей» Венгрией, то насколько реалистично ей повлиять на Россию?

Слабость Европы – главная подпитка популярности путинизма. Общаясь с таксистами – самым доступным и непосредственным vox populi – в десятке европейских столиц, я сталкивался с разными оценками российской политики, по большей части негативными. Но в конце обычно следовал довесок: зато ваш Путин – решительный мужик, не то что наши слабаки!

Я не считаю Путина крутым парнем, но с оценкой «слабаков» склонен согласиться. Возможно, время Черчилля и Де Голля прошло, и нынешняя структура Евросоюза не дает разгуляться сильным личностям. Но проблемы, с которыми теперь сталкивается континент – экономика, мигранты, национализм, агрессия – не менее серьезны, чем в разгар ХХ века, а реакция вялая, замедленная, разобщенная... Ощущая всё на своей шкуре и видя неадекватную реакцию своих государств и Евроцентра, люди невольно склоняются в сторону прос­тых и жестких решений – авторитаризма. А политики, соответственно, популизма. Призрак «крутого парня» бродит по Европе.

Раз уж я взялся рассуждать на тему причин популярности путинизма в Европе, то оглашу весь список. Следующий пункт: антиамериканизм. Скажу честно: это явление мне совершенно не понятно, но оно существует, факт. В России, где ненависть к злодейским Соединенным Штатам стала практически чем-то вроде национальной идеи, на это работает вся машина пропаганды. Плюс поражение в холодной войне, плюс комплексы сдувшейся сверхдержавы – короче, понятно...

Но причем тут Европа, которой США отродясь не сделали ничего плохого, а некоторые страны (в частности, Францию – чемпионку по ненависти к Дяде Сэму) даже от фашистской оккупации освободили? Конечно, мировых жандармов (как и жандармов вообще) никто особо не любит. К тому же Америка, особенно во времена Буша-младшего, дала достаточно поводов для жестокой критики. Но все-таки – не до такой же степени, чтобы любить Путина только за то, что он «противостоит Штатам»! А я с такой позицией сталкивался довольно часто, особенно среди левых.

У этого явления, странного самого по себе, имеется еще более странный аппендикс – конспирология. Я имею в виду разговоры про «глобальный американский заговор», «мировое правительство» и так далее, вплоть до подзабытых, но вечных масонов. Я всегда полагал, что все эти теории имеют успех только у людей психически нездоровых или умственно отсталых, однако небывалая популярность такого рода страшилок в последнее время наводит на мысли о том, что нынешний zeitgeist эффективно стирает границы между идиотизмом и нормой. Россия, кстати, пользуется этим вовсю, и не только внутри страны: у телеканала RT конс­пирология и сказочные разоблачения местных фриков – главный козырь всего вещания.

Третий моторчик путинизма в Европе – так называемые «традиционные ценности». Здесь, как раз, все предельно ясно: многие европейцы, особенно в католических странах, испуганы и раздражены нынешними мутациями в области семьи и брака – уравниванием прав гомосексуалистов и наступлением феминизма. Российская власть прилагает большие усилия, чтобы эти протестные настроения (как, впрочем, и любые протестные настроения в Европе) благословить и усилить. На что, в частности, была направлена и миссия патриарха Кирилла в Гаване, где русский богатей и аргентинский аскет легко спелись на предмет абортов и гей-браков.

Циничной (хотя мне, как агностику, это представляется и забавным тоже) стороной дела является то, что Россия, рвущаяся в авангард духовности, – страна, строго говоря, не религиозная и не христианская. Вера большинства людей – показушная, а церковь – инструмент политики и бизнеса.

Наконец, четвертая тема, с первыми тремя тесно связанная, – национализм и ксенофобия. Это сейчас весьма популярный предмет, настолько же горячий, насколько и сложный. Копать глубоко и сыпать соль на европейские раны я не буду и ограничусь одним частным аспектом: роль российской политики в европейской драме с мигрантами и беженцами. Для начала скажу банальную вещь: уши московских спецслужб и «агентов влияния» заметны почти во всех «протестных» движениях, раскачивающих скрипящую европейскую лодку.

Основной упор делается на Германию и Ангелу Меркель – самую сильную и неудобную для Путина европейскую страну и ее лидера. Я не конспиролог и далек от мысли о том, что PEGIDA или UKIP были созданы ФСБ, но сомнений в том, что Кремль оказывает подобным организациям посильную моральную (как в случае с «девочкой Лизой») и материальную поддержку нет ни малейших. Но это, что называется, мелочи. Есть у истории с беженцами и другая, гораздо более темная, сторона.

Когда российские СУ начали бомбить Сирию, оправдания этой операции звучали странно и неубедительно: борьба с исламскими фанатиками (которых почти не трогают); поддержка Асада (зачем? из чувства личной симпатии?); чтобы поднять цены на нефть (если и была такая задача, то не справились); испытать новое оружие (и из-за этого начинать войну?!); снова подружиться с Америкой (пока выходит наоборот)...

Я могу ошибаться, но, по моему, как говорится, скромному мнению, неряшливые и не исключающие гражданские объекты бомбардировки Сирии имеют одной из своих недекларируемых целей всемерное увеличение потока беженцев (что реально происходит) и дальнейшую дестабилизацию положения в Европе. Очень неприятно, предельно аморально и абсолютно логично. Чем ответит Евросоюз?

Рецепты давать не берусь – это не в моей компетенции, да и не мое дело. С большой долей уверенности могу предположить, что Путин скоро сгинет, а если даже и не сгинет, то внешняя политика России в любом случае заметно изменится – экономика заставит. Но проблемы континента и Евросоюза останутся, и решать их надо только самим европейцам. Потому что «призрак путинизма», бродящий по Европе – это не причина противоречий и конфликтов, а всего лишь их индикатор.