Неделю назад в Тарту жестоко, на глазах у ребенка, за сделанное замечание избили мужчину. Эмоции читателей зашкаливали. В Фейсбуке множились репосты с именами и фотографиями подозреваемых, общество призывали навсегда их отвергнуть.
Поздно жалеть (5)
Потом выяснилось – как это часто бывает, – что у одного из преступников было тяжелое детство, вернее, его не было совсем. Многодетная семья, отчим, севший за изнасилование падчерицы и избивавший пасынка, «словно животное», детдом, токсикомания, мелкое воровство, спецшкола… Полный набор.
И обвинения – не юридические, а с точки зрения морали – распространяются уже не только на зверя, способного избить прохожего при ребенке, но и на ту семью, в которой «вырос преступник». Образцово-показательную ячейку общества, в которой было 11 детей от трех отцов, потом родились еще, после чего уже неоднократно судимый отчим сел за изнасилование падчерицы, а мать завела новые отношения. И копни глубже, наверняка и у этой клинической картины окажется своя предыстория и своя пережитая в семье травма, передающаяся следующим поколениям.
И здесь мне хочется спросить: где все это время, что рождались одни дети и избивались и насиловались другие, было общество? Почему дети попали к бабушке и в детдом только после судебного приговора за изнасилование? Почему не было установлено никакого контроля за многодетной семьей, если соседка знала, что в ней далеко не все в порядке? Почему государство вмешалось, когда психика человека уже была искалечена? На каком этапе социум должен был отреагировать и предотвратить развитие порочной цепочки? Пострадали в результате совершенно посторонние люди. И не факт, что не пострадают еще, ведь тюремный срок тоже когда-нибудь кончится.
Противникам ювенальной юстиции, защищающим неприкосновенность и целостность семьи, хорошо бы помнить о таких историях. Потому что за красивым фасадом иной раз скрываются совершенно омерзительные вещи, а последствия потом приходится расхлебывать невинным. Когда уже поздно кого-то жалеть и учить человечности.