«Автопортреты Ю. М. Лотмана»: ученый в истории культуры

«Добро пожаловать! Entrez, любезный кот! Из вас мы сделаем немедля антрекот!» Рисунок для шуточного альбома «Котовасия». 1976 год. Фото: из книги «Автопортреты Ю.М. Лотмана»

Один взгляд на обложку этой книги – и вы уже в незабываемом, уникальном мире Юрия Михайловича Лотмана. В мире мимолетных неподражаемых рисунков, которые навсегда останутся частью его богатого и многогранного творческого наследия.

В пространстве – время здесь

Книга «Автопортреты Ю.М. Лотмана» вышла в издательстве Таллиннского университета в серии «Bibliotheca Lotmaniana» (составители Татьяна Кузовкина, Сергей Даниэль). В ней 169 рисунков из личных архивов (Б.Ф. Егорова, Л.Н. Киселевой, М.Ю. Лотмана, М.О. Малевича...), из отдела коллекций и университетских архивов библиотеки Стэнфордского университета (фонд

Л.Н. Столовича), рукописного отдела библиотеки Тартуского университета, Эстонского фонда семиотического наследия при Таллиннском университете. Сколько заинтересованных адресантов! Среди них и друг Лотмана, литературовед Борис Федорович Егоров, создатель трехтомного труда «Ю.М. Лотман. Письма» (сейчас он заканчивает третий том).

Рисунки Юрия Михайловича явлены нам на рукописях лекций, страницах книг, промокашках и другом подручном материале. Автопортреты незаурядного рисовальщика зачас­тую окружены изображениями других людей, имевших отношение к его жизни и творчеству. Мы видим лица разных эпох, к которым Лотман обращается из своего настоящего: достойное окружение в художественном пространстве!

Вспоминается очерк Егорова «“Перевертыши” и “разломы”», опубликованный в 2008 году в журнале «Вышгород». В этом очерке Борис Федорович цитирует одно из откровенных посланий Лотмана. По его словам, в последних работах о Тютчеве и Баратынском, в статьях о древнерусской литературе Лотман «возвысил категорию времени до уровня пространства».

И эта тенденция получает «неожиданную интерпретацию» в одном из его писем пос­ле инсульта. Анализируя свое состояние, Юрий Михайлович пишет, что «прожил определенное время в сфере мышления, в которой время было заменено пространством. В практическом быту я прекрасно понимал, что такое время, но одновременно жил в мире, в котором я сам и все люди, которые когда-либо пересекались с моей жизнью..., существовали одновременно и вне времени, как бы высвечиваемые в разных частях одного пространства... И я мог передвигаться из одного в другое».

Параллели с Пушкиным

Рисунки Лотмана и по сей день высвечивают особенности его мышления и острого видения пересекаемого им жизненного пространства и времени. Нередко Юрий Михайлович ездил по маршруту Ленинград–Тарту и обратно. На обложке запечатлен как раз такой вояж. Подпись к этому автопортрету №84 из личного архива Натальи Образцовой гласит: «Привет из Тапы!».

Рисунками из того же архива мы проиллюстрировали и «Последнее интервью» Лотмана в самом первом номере «Вышгорода» в 1994 году. «Выш­городу» очень повезло. Когда мы вместе с командой наследников тартуского гения выстраивали спецномер, посвященный юбилею кафедры русской литературы ТУ, которая, по словам его преемницы Л.Н. Киселевой, «принадлежит истории культуры», то получили от Любови Николаевны из личного архива десятки рисунков Юрмиха. Они органично вошли в оформление «Вышгорода».

На «заглавной» странице номера сам Юрий Михайлович с ключом в руках открывает свою кафедру (да, свою, с тех пор – лотмановскую). В книге «Автопортреты» это лист 118-й с комментарием Киселевой: «Рисунок сделан через копировальную бумагу во время лекции Л.К. Эрингсон по гражданской обороне».

А вот лист 38-й – два друга восстанавливают справедливость. И пространный комментарий Б.Ф. Егорова: «Семья Лотманов, всегда отличавшаяся благотворительными устремлениями, привечала одну бедную старушку Гримм, бывшую преподавательницу немецкого языка». Старушка рассказала, что ее выживает квартирная хозяйка: перестала топить печь, втащила в комнату огромный шкаф. Ю.М. и Б.Ф. вернули шкаф на место, чем сильно рассердили хозяйку. Поэт и ученый Борис Правдин откликнулся на эту историю торжественным гекзаметром, Ю.М. изобразил спасителей «в виде налетчиков в масках»...

Был 1958 год, декабрь. Со стороны молодых доцентов поступок неосмотрительный, но их совсем не заботила возможная реакция на возмутительное поведение «благотворителей». И действительно, убоявшись скандала, хозяйка не решилась жаловаться...

Когда рисунок заменяет слово

Безусловно, в «Автопортретах» обыгрываются семейные сценки с любимыми персонажами: Зара (Заяц!) и дети... Кстати, научная проблематика жены – одна из тем блистательных рисунков с юморис­тическими сопроводительными надписями. Например: «Старик повесился на Блоке./ На память Зайцу эти строки».

Мысль авторов-составителей вполне логично обращается к автопортретам Пушкина. В предисловии «Биография в рисунках», в подглавке «Формула своего лица?», приводится любопытный факт из воспоминаний ученого Вл. А. Успенского: как-то, придя в гости и не застав хозяев дома, Лотман изобразил на стене кабины лифта свой всегда узнаваемый автопортрет – в знак того, что он приходил. Пушкинист Лотман, конечно, знал, как Пушкин, не застав дома знакомого, оставил ему вместо записки свой автопортрет.

На задней обложке книги приведено характерное мнение эстонского художника Юри Аррака: ироничные рисунки-автопортреты Лотмана иногда вполне заменяют слова и дополняют блестящие тексты. Кто-кто, а столь необычный художник, как Аррак, знает в этом толк.

Борис Егоров пришел через талантливые рисунки к новому прочтению текстов, к новому их пониманию: «Глядя на автопорт­реты Ю.М. Лотмана, мы не только наслаждаемся мас­терством художника, но и замечаем то, что при чтении письменных работ проходит незамеченным. Нарочитое нарушение пропорций, лаконизм, перевертыши... Лишь после знакомства с рисунками мы находим подобные черты в исследовательском методе и стиле Лотмана».

Объемная по масштабам и содержанию книга издана как бы троекратно – на эстонском, русском и английском языках, – и эта многоголосица закономерно вписывает издание в лотмановский фонд мировой культуры.