Падежи-призраки

Марианна Тарасенко. Фото: RAIGO PAJULA/PM/SCANPIX BALTICS

В прошлом выпуске мы говорили о звательном падеже – в русском языке официально не существующем, но, тем не менее, успешно отвоевывающем некогда утраченное пространство. Но звательный не одинок: имеются у него собратья, которых тоже вроде бы нет, но на самом деле они есть. Речь идет о так называемых дополнительных падежах.

Казалось бы, зачем нам о них знать, какой смысл забивать себе голову? А затем, что это знание тоже зачастую помогает правильно говорить: понятно, что это нюансы, но именно по таким нюансам образованного человека и отличают от того, кто только пытается им выглядеть. Конечно, неспециалисту нет смысла запоминать названия призрачных падежей, но понимать их суть все же стоит. Хотя бы потому, что порой это понимание помогает ответить на проклятый вопрос «какое здесь должно быть окончание?».

На шкафе с мыслью о носу   

Начнем с аблатива: падежа, отвечающего на вопрос «откуда?» и обозначающего начало движения. Казалось бы, какой еще аблатив? «Откуда», то есть «из чего, от чего, с чего?» – это родительный! Судите сами: нет (чего?) города – (откуда, из чего, от чего?) из города, от города; нет (чего?) крыши – (откуда, с чего?) с крыши; нет (чего?)  леса – (откуда, из чего, от чего?) из леса, от леса. Но все мы со школьной скамьи помним строки Некрасова: «Однажды в студеную зимнюю пору я из лесу вышел»… Из лесу! Скажете, устаревшая форма? Ничего подобного, и сейчас так говорят, и не только про лес: существуют варианты «из дома» и «из дому», «из носа» и «из носу», другие вспомните сами. Так что пусть не полноценный аблатив, но тень его витает над нашим языком, и эта тень не одинока.

Вот, например, локатив, он же местный, он же второй предложный падеж. Наш родной предложный падеж имеет два основных значения: изъяснительное (о чем?) и местное (где?). У большинства слов эти формы совпадают: «мечтать (о чем?) о даче» и «отдыхать (где?) на даче». Но если вернуться, например, к упомянутому выше слову «лес», то мы опять столкнемся с неожиданностью: «мечтать о лесе» и «отдыхать… в лесу». Вот ведь напасть! И лес здесь не одинок: «о шкафе – на шкафу», «о носе – на носу», «о крае – на краю»… На этом остановимся, поскольку слов с такими несовпадающими формами в русском языке более сотни. Но это много для перечисления в газете, а для словарного состава языка – ничтожно мало, поэтому академические грамматики локатив в качестве отдельного падежа не выделяют.

Еще один призрак – падеж превратительный, он же включительный. Вспомним Маяковского: «Я бы в летчики пошел, пусть меня научат». Куда бы это он пошел, а точнее, в кого бы?.. «В кого?» – это вопрос винительного падежа, например, «я пошел в отца». Стало быть, по идее надо – «в летчиков». Но «я пошел в летчиков» – это нечто, приобретающие совсем иной, пикантный смысл, никак не связанный с выбором профессии. Слово «летчики» по всем признакам является формой именительного падежа множественного числа, но в данном предложении это явно не именительный падеж. Во-первых, слово употреблено с предлогом, а именительный падеж предлогов не имеет, во-вторых, оно не отвечает на вопросы именительного (кто? что?) и, в-третьих (это уже для гурманов от синтаксиса), не является подлежащим. Стало быть, можно сделать вывод, что мы имеем дело с отдельным падежом, который отвечает на вопросы винительного, но имеет окончание именительного во множественном числе.  

Не пейте ни бензина, ни бензину

А еще есть партитив, он же количественно-отделительный, он же разделительный, он же второй родительный – кому как нравится. Отвечает на вопрос «чего?» и в него, как в интересное положение, «попадают» существительные, означающие целое по отношению к некоторой его части. Вот как, например, правильно: чая или чаю, сахара или сахару, коньяка или коньяку? Это те самые вопросы, по поводу которых редакторы и корректоры могут ругаться сутки напролет, а многие источники признают оба варианта равноценными. И совершенно напрасно.

Забавно, но при подготовке этого материала я столкнулась с таким доказательством их равноценности: в «Мастере и Маргарите» Булгакова кот Бегемот «в ходе перестрелки одновременно сделал глоток бензина и напился бензину» (цитата не из романа, а из «доказательства»). Но дело в том, что Булгаков, в отличие от автора «доказательства», хоть филологом и не был, русский язык знал хорошо. На деле все просто: если глоток (чашка, рюмка и т.д.) все равно чего, то – бензина, коньяка, а вот если выпил неопределенное количество, то – бензину, коньяку. Сравните: «мне хочется чаю» и «я выпью чашку чая». Другое дело, что сейчас эти грани стерлись, и мы часто не соблюдаем это правило ни в речи, ни на письме. А жаль.

Это не единственная сложность партитива, но в дебри забираться не будем, тем более что все равно такого падежа у нас как бы и нет: по этой же причине я даже не заикнусь о том, что некоторые лингвисты выделяют еще несколько падежей-призраков – ждательный, временной, счетный, лишительный… Наверное, хватит, иначе по количеству падежей мы сейчас запросто переплюнем эстонский язык.