Виктор Ерофеев: меня трудно записать в какую-то партию

Виктор Ерофеев. Фото: Маргус Ансу

Известный писатель и публицист рассказал «ДД» о том, как создавались его главные произведения, о своем отношении к России и о том, почему многие русские в Эстонии поддерживают российскую власть.

Виктор Ерофеев стал одним из главных гостей на прошедшем недавно литературном фестивале Prima Vista. Автор нашумевших книг, переведенных на многие языки, на протяжении десятилетий остается одной из самых громких фигур в современной русской литературе. Знаменитый прозаик – непримиримый оппонент российской власти, хотя и не принадлежит ни к одному из оппозиционных направлений. «Все то, что говорят диссиденты, либералы, умеренные журналисты, имеет мало общего с реальностью. Нужно сначала разобраться с природой человека, понять, что это такое, а потом уже пытаться изменить мир», – с этим убеждением Виктор Ерофеев и начинал свой творческий путь.

Приняли критиком – выгнали прозаиком

А путь к известности был тернистым. В 1979 году Ерофеев стал одним из организаторов знаменитого неподцензурного альманаха «Метрополь», навлекшего на себя недовольство советского руководства. Ерофеева изгнали из Союза писателей, он оказался вне литературы.

«Как возник „Метрополь“? Было ясно, что поезд хрущевской оттепели уже ушел, в литературе ощущался застой. Необходимость в переменах чувствовали писатели самых разных поколений. Нас было 23 человека, мы собрались и решили, что так жить больше нельзя, – вспоминает он. – Замечательные люди, гораздо более известные, чем я, ни одного неудачного, среди них и Высоцкий со своими первыми стихами».

Альманах явился собранием самых разных литературных школ. Тексты были, в основном, связаны с религиозной и сексуальной жизнью – со всем тем, о чем в советской литературе было не принято говорить. Печатались там и рассказы самого Ерофеева, но, по его словам, они не имели никакой популярности и были восприняты как странные, выпадающие из русской литературной традиции. Зато о нем громко заговорили в связи с обрушившимися на него гонениями, причем заговорили не только в России, но и за рубежом.

«Я не сделал себе имени благодаря альманаху. Просто меня больше всех били и больше всего наказали: моего отца выгнали с работы, а он был послом Советского Союза в Австрии. Затем меня дважды выгнали из Союза писателей».

После первого изгнания американские писатели выступили с протестом, объявив, что не будут печататься в Советском Союзе, если Ерофеева не примут обратно. Его вернули, но ненадолго. После того, как он попытался открыть русское отделение ПЕН-центра, его выгнали во второй раз. «Меня приняли как критика, а выгнали как прозаика», – говорит он. Виктор Ерофеев оказался в положении бывшего писателя. Его никто не печатал в течение восьми лет. «Даже странно думать, что со мной было бы что-нибудь хорошее, если бы к власти не пришел Горбачев», – говорит он.

Два Ерофеева

Среди его знакомых тех лет – знаменитый однофамилец, создатель поэмы «Москва – Петушки». Отношения между двумя Ерофеевыми были непростыми: «Мы с ним были знакомы, общались. Это была любовь в одни ворота: он меня не любил, а я его обожал. Он считал, что я узурпатор его фамилии и вообще… Но потом прошло много лет, и из его дневников выяснилось, что он внимательно следил за мной».

В жизни их путали постоянно и продолжают путать до сих пор. Оба – В.В.: один Венедикт Васильевич, другой – Виктор Владимирович. «Мы и на полке в библиотеках стоим рядом. Невозможно отойти даже на 20 см. Действительно, мы с ним срослись».

Несмотря на то, что это авторы очень разные, их часто сравнивают, и порой не в пользу здравствующего однофамильца. Однако, по словам Виктора Ерофеева, ему это только помогает. «Меня это стимулировало. У нас был вечер в Москве в 1987 году под названием „Два Ерофеева”. Он тогда уже не читал: у него был рак гортани. Читали за него „Москва – Петушки”. А я читал „Жизнь с идиотом”. Мне казалось, что на этом вечере я совершенно прогорел, но потом, когда прошло много лет, люди стали говорить: наоборот, ты был интереснее. Сколько людей, столько и мнений. Он сыграл в моей жизни суперположительную роль. Это такой стимулятор, надо было понимать, что ты имеешь хорошего конкурента».

Она явилась сама

После исключения из Союза писателей настали трудные времена. «Это были сплошные страдания, – признается Ерофеев, – отца выгнали с работы, мама заболела, мы восемь лет жили в черной дыре. Из этой черной дыры родилась „Русская красавица”. Мне было 32 года, я ее написал за два месяца. Она сама мне надиктовала. Я сидел на даче и писал по сорок страниц в день».

Роман «Русская красавица» (1989) был переведен более чем на 20 языков и принес Ерофееву международную известность. Главная героиня романа Ирина Тараканова в череде многочисленных любовных похождений пытается стать хозяйкой собственной жизни, но все ее усилия обречены на провал.

Роман был воспринят частью читателей как порнографический, за Ерофеевым прочно закрепилась слава скандального писателя. Однако сам автор считает, что восприятие романа зависит, прежде всего, от самого человека. Книжка – сфинкс, а читатель открывает только себя на основании текста. Роман молчит – каждый «вчитывает» в него то, что есть в нем самом.

«Это был странный принцип, который дан мне свыше, – говорит Ерофеев. – И дальше у меня такие книги пошли. Не то чтобы я приходил и говорил: живите так, а так не живите. Но сами книги живут своей жизнью. Они пульсируют, находятся с читателем в какой-то связи, я не очень участник этого процесса. Я не могу их поправить, они существуют – и всё».

Ерофеев убежден, что писатель должен в определенном смысле отказаться от собственного «я»: «Писательство рождается не от слова, а от страсти, и эта страсть потом облекается в слово. Для того чтобы писать, надо выйти из себя, впасть в транс. Ты превращаешься в какой-то странный объект, своего рода радиоприемник, который принимает волны извне. В этом мало человечного». Вот и «Русская красавица» явилась к нему сама. «Не то, чтобы я сидел и думал, как бы это написать от лица женщины. Появилась какая-то интонация, внутренний голос этой женщины, Ирины Владимировны, и появилась книга. Это полное противоречие с мужской логикой. Ты попадаешь в систему, язык которой прямо противоположен. То есть ты сам превращаешься в женщину».

Письмо Путину

«Русская красавица» произвела когнитивный диссонанс в самых разных кругах. С приходом к власти Владимира Путина эта книга и некоторые другие произведения Ерофеева подверглись преследованиям. Созданная администрацией Путина молодежная организация «Идущие вместе» причислила Ерофеева, Пелевина и Сорокина к врагам русской литературы. Началась травля. Тогда Ерофеев написал открытое письмо Путину под названием «Мочить писателей в сортире» с требованием травлю прекратить.

«Они просто хотели исправить вкусы людей, как прикус зубной, чтобы люди другое читали. Чтобы мы не были такими фаворитами литературной жизни, – считает писатель. – Был скандал, начались обыски. Потом я написал Путину довольно жесткое письмо. Как ни странно, –  тогда это еще был ранний Путин – он принял решение остановить эту травлю. Это редкий случай, когда он принял решение под влиянием чьего-то другого мнения».

Но намного легче не стало. Виктору Ерофееву до сих пор время от времени досаждают и по литературным, и по политическим мотивам: «Пристают по разным вопросам, нелюбовь России чувствуется. Я более популярен на Западе. В этом смысле я больше западный писатель, чем русский», – замечает он.

Но, с точки зрения Ерофеева, Россия для писателя полезная страна: «Там все конфликты разворочены, как кровавая рана. Это писателю полезно. А Запад занавесочкой скрывает все свои проблемы, там все по-другому». Писатель приводит собственный афоризм: «В России рай для писателей – не понимаю писателей, которые оттуда уезжают, но в России ад для читателей – не понимаю читателей, которые оттуда не уезжают».

Потемки русской души

В 2009 году из-за книги «Энциклопедия русской души» на Ерофеева обрушились обвинения в русофобии, экстремизме и разжигании национальной розни. Дважды его вызывали в прокуратуру. «Я просто пытался раскрыть эту архаическую душу, – говорит Ерофеев. – Те люди, которые читали глубоко эту книжку, сказали, что она скорее за Россию, чем против нее. Там все характеры мифологические – они двойственные». На том основании, что герои книги – мерзавцы, писателя обвинили в высокомерии по отношению к русским. «Я ненавижу высокомерие. Мне это чувство противно. Меня трудно записать в какую-то партию», – замечает он.

И в жизни Ерофееву, по его словам, претит снобизм, несмотря на его известность и славу: «Когда ты писатель, в какой-то момент убеждаешься, что чем больше ты превращаешься в радиоприемник, тем меньше ответственен за свой текст. А когда ты менее ответственен за свой текст, ты, прежде всего, волнуешься о другом. Какое тут может быть высокомерие! Тебе Бог дал талант. Ты можешь сделать то, чего другие не могут. Это волшебный дар, но этот волшебный дар могут отобрать в любую секунду. Сегодня он у тебя есть, а завтра его не будет – это не мандат на всю жизнь. Это все равно как был человек здоровым, а потом заболел. Сегодня ты крепкий мужик, ты можешь всех баб оттрахать, а завтра не встанет – и всё тут. Ты находишься в странном состоянии, когда знаешь, что ты ничего не можешь этому противопоставить. Ты в принципе живешь немного не в том мире, в каком живут другие люди. Ты находишься в сочетании с какими-то странными сущностями, от которых зависишь, но на которых не можешь повлиять».

Вместо политического анализа – анализ мочи

В своей политической публицистике Ерофеев – неутомимый критик политики Путина. По мнению писателя, тот разобрался в народной ментальности и умело на ней играет. «Он пошел на союз. Он сказал: я такой, ребята, как и вы, я эти ценности разделяю. Поэтому пропаганда, которая началась на телевидении, была не придуманная – это была пропаганда именно тех ценностей, которые власть разделила с народом».

С точки зрения Ерофеева, это был беспрецедентный для русской истории ход, о который разбиваются все усилия оппозиции. «86 процентов – это не шуточки. Теперь попробуй скажи народу, что он не готов, политически незрел. Да, можно так говорить, и что? Я приду и скажу: ребята, голосуйте за меня, но вы первобытно-общинный строй и вообще никуда не годитесь? Не получается. А говорить им что-то другое – значит, врать. Выхода демократического не получается. Поэтому и оппозиция разваливается. Нам нужен какой-то Петр I, который бы отдал приказ: быть Европой. Вместо Петра I пришел Путин, но он попал в жилу, в кровь».

Но что заставляет живущих за рубежом поддерживать политику российских властей? Ведь и среди русскоязычных Эстонии немало тех, кто любит Путина не меньше, а то и больше, чем россияне. Ерофеев считает, что здесь людьми движут разные мотивы: мотив ностальгии, потому что когда человек уезжает из страны, происходит ее идеализация, идеализация своего детства, молодости, внутренний конфликт с иной политической моделью, которой человек полностью не подчиняется.

«Ты должен выбрать себе тех героев, которые не нравятся местной власти ей в пику, чтобы бросить ей вызов. Здесь много чего. Путина идеализируют как героя, который отстаивает русские интересы. Но какие интересы он отстаивает? Он заваливает страну. Экономика не развивается. Мы потеряли всех союзников. Это просто неумение политически анализировать, эти люди – плохие политические аналитики. У нас в России никогда не занимались политическим анализом нигде, кроме школ КГБ. У нас занимались в основном анализом мочи в поликлиниках».

Главный игрок истории – глупость

Взаимоотношениям России и Запада препятствует множество предубеждений, и побороть их, по мнению Ерофеева, невозможно. «Огромное количество стереотипов катается туда-сюда. Запад не понимает ничего в России, Россия – в Западе. И тут осознаешь в конце концов, что главным игроком и актером истории выступает человеческая глупость. Когда приезжаешь в Германию, они несут бред о России, приезжаешь в Россию – там несут бред о Западе. Да и о Востоке. Сначала с этим хочешь бороться, а потом понимаешь, что с этим невозможно справиться – это такое псевдорелигиозное сознание, которое когда-нибудь должно само разрушиться», – считает он.

Однако свою основную задачу Ерофеев видит все же не в том, чтобы разрушить предубеждения и создать идеальное общество. Задача писателя, с его точки зрения, – описать, как на каком-то новом историческом отрезке реагирует человеческая природа на то или иное явление: «Сначала нужно сформулировать, что такое человеческая природа – хотя бы по кусочкам. Нам кажется, что человек по своей природе хороший, а обстоятельства плохие, их надо менять – и все будет хорошо. Человек хорош далеко не всегда: он получает удовольствие от своей жестокости, от своего высокомерия и от своей исключительности. Он удивительно парадоксален, он создан из противоречий, именно поэтому мы не ангелы и не дьяволы, а то, что называется – люди».