Минус один

После допроса в КаПо Линтер провел еще два часа в больнице под капельницей. Фото: Архив Дмитрия Линтера

Несмотря на изоляцию главного возмутителя спокойствия, День Победы в Эстонии отметили с размахом.

В минувший понедельник русский мир – не только Россия, но и многие страны, в которых живут выходцы из СССР и их потомки – отметил День Победы. Митинги, концерты и возложения цветов к памятникам советским солдатам состоялись по всей Европе и за ее пределами. Отметили этот праздник и в Эстонии – к  счастью, без каких-либо происшествий. Однако за кулисами торжества развернулась интереснейшая история по предотвращению возможных провокаций. В большей степени явно ощущавшееся напряжение было связано с именем Дмитрия Линтера, но теперь, когда страсти поулеглись, можно рассказать о том, что происходило накануне и непосредственно 9 мая.

А как все начиналось…

Итак, о том, что Дмитрий Линтер находится в Эстонии и занят активной деятельностью, стало известно недели за две до праздника. Дмитрий дал «ДД» интервью, в ходе которого рассказал о своих планах: от него мы узнали, что  акция «Бессмертный полк» в этом году должна пройти не только на Северо-Востоке страны, но и в Таллинне.

Изначально все было спокойно: Линтер, хоть и представлял инициативу ряда лиц и организаций, от своего имени обратился в Департамент полиции и погранохраны и Таллиннскую мэрию с ходатайством: а) разрешить провести акцию в эстонской столице, б) перекрыть на время шествия движение на подступах к Таллиннскому автовокзалу. Полиция сначала со всем согласилась, хотя и оговорила ряд требований к организаторам и участникам акции. Однако позже, когда Таллиннский транспортный департамент отказался перекрывать движение, из полиции поступило предложение: изменить маршрут следования и пройти по практически безлюдной улице, чтобы никто шествию не мешал. А заодно его и не заметил.

В это время о Линтере заговорили еще больше. По российскому телеканалу РТР вышел неумный и неуместный репортаж с целым набором фактических ошибок, явно разогревающий воображение масс об окончательно укоренившемся в Эстонии фашизме. Такой поворот событий не мог не возмутить в том числе и русское население республики.

Таможня снимает добро

Накануне выхода вышеупомянутого репортажа, 6 мая, Линтер отправился в Москву. «На границе в купе зашли четыре человека, представились, сообщили, что проводится выборочная проверка, и попросили меня взять свои вещи и выйти из поезда», - рассказал Дмитрий. До тех пор, пока он не вышел, остальных пассажиров поезда даже не начали проверять. Конечно, он возмутился, начал фотографировать сотрудников полиции на телефон, и получил предупреждение, что в случае неподчинения к нему будет применена сила.

В тот вечер он провел в помещении для досмотра на эстонском пограничном пункте не слишком много времени: поезд задержали всего на 45 минут. Дмитрию разрешили вернуться в купе и он продолжил свой путь.

«Уже в Москве я получил письмо из Департамента полиции: мне предлагали в субботу к 17.00 прийти для обсуждения некоторых вопросов на тему марша. Я не собирался возвращаться в Таллинн до 8 мая, у меня были свои планы, но я тут же их отменил и начал искать возможность вернуться. Билетов ни на поезд, ни на самолет не было, поэтому я решил ехать автобусом из Санкт-Петербурга. Еще когда садился, предупредил водителя, что на границе могут возникнуть трудности. Он сказал, что уже сталкивался с подобным, когда среди пассажиров оказывались Максим Рева или Олег Беседин».

На границе, по словам Линтера, он взял из автобуса только маленькую сумку с компьютером, а большую оставил в багажном отделении. Пропустил всех пассажиров вперед и последним подошел к окошку пограничника: «Он увидел мои документы и сразу отправил к таможенникам».

В процессе досмотра возникли серьезные споры. В сумке были найдены несколько копий флага Победы, которые Дмитрий вез для таллиннского мероприятия, книги, диски: «Но особенно их почему-то возмутил плакат, который мне подарили в одной из редакций. На нем изображен президент России Владимир Путин с подписью „Кого он замочил в сортире?“».

Дальше начались препирательства по поводу того, кто принесет сумку Дмитрия из автобуса: он не хотел идти за ней сам, оставив вещи на таможне. В итоге сумку пришлось тащить водителю. Снова последовал тщательный досмотр всех вещей. «Я был очень возмущен, что они фотографируют не только мои личные вещи, но и документы людей, чьими делами я занимаюсь в суде, в России. Я требовал составления подробных протоколов с учетом всех моих протестов и ходатайств, они всячески этого избегали».

В общей сложности в тот день он провел на границе около десяти часов, после чего получил протокол о нарушении (отказ от сотрудничества с представителями власти, штраф еще не назначен). Но билет не пропал, поскольку полицейские сами посадили Дмитрия в проходивший автобус на Таллинн.

Посидим, поговорим

В воскресенье Линтер заметно смягчил тон. Во всех интервью и комментариях он подчеркивал, что требование полиции изменить маршрут будет учтено, все будет происходить строго в рамках закона. Утром 9 мая он приехал на Военное кладбище, где в это время прошла официальная церемония возложения цветов и венков представителями ветеранских организаций и посольств.

«Оттуда я решил пешком дойти до офиса адвоката Леонида Оловянишникова, чтобы попросить о помощи в юридической оценке запрета провести марш по утвержденному ранее маршруту. Самого Оловянишникова в конторе не было, со мной работал другой юрист. В какой-то момент мне привезли документы и компьютер, и я вышел на улицу. И вдруг рядом со мной остановились две машины, из которых вышли несколько человек и настоятельно попросили пройти с ними. Я немного повозмущался, чтобы мои знакомые увидели, что меня увозят, а потом сел в машину и поехал».

По словам Дмитрия, первые шесть часов в КаПо с ним ничего не происходило. Его привели в комнату для допросов, посадили на стул, направили на него видеокамеру и оставили одного: «Часа три я сидел на этом стуле. В туалет было можно выходить, а вот поставленную передо мной воду я пить не стал. Потом, спросив разрешения у конвойного, пересел на диван. Попытался поспать, но за открытой дверью кабинета постоянно кто-то ходил, и уснуть мне не удалось. Телефоны у меня забрали сразу, поэтому я никуда позвонить не мог. Когда около шести часов вечера пришла следователь и сообщила, что меня хотят допросить в качестве свидетеля, я первым делом попросил, чтобы позвонили адвокату и жене в Москву, чтобы сообщить, что со мной все в порядке, и попросить о юридической помощи».

Дмитрий говорит, что только около девяти вечера ему принесли гамбургер, а он не ел с утра. Вновь много времени ушло на согласование протокола. Таким образом, вся процедура затянулась почти до половины второго ночи, то есть в КаПо он провел 14 часов. «Я сказал, что очень плохо себя чувствую и сейчас поеду к врачу, чтобы он зафиксировал мое состояние. Я даже не знаю, поехал бы я или нет, но они сами вызвали скорую помощь. Мне померили давление, выяснилось, что оно под 190. Я сам удивился. Врачи сказали, что нужно бы в больницу, но они готовы вколоть мне что-то на месте. Колоть что-то в здании КаПо я категорически отказался и предложил, если допрос окончен, отвезти меня в больницу».  В больнице Линтер провел еще два часа – лежал под капельницами.

«Пока в КаПо не пришла следователь, я думал, что меня могут отправить в камеру. Когда следователь объяснила, что я тут как свидетель, стало спокойнее, поскольку это означало, что в итоге меня отпустят. А как только я получил телефон, узнал, что марш все же состоялся. Что намерен делать теперь? Сейчас я никуда не уеду: у меня есть дела в Москве, но пока придется их отложить, поскольку я готовлю документы, чтобы обратиться в прокуратуру и суды с требованием возбудить уголовное дело за преследование. Пока все это было эпизодами, можно было терпеть. Но то, что происходило в эти дни, – грубейшее нарушение прав человека. Если кто-то думает меня таким образом запугать, он глубоко ошибается. Я намерен добиться справедливости. Правоохранительные органы не имеют права нарушать законы, и я хочу это доказать».

Слово КаПо

Поскольку ситуация весьма щекотливая, а для нашей страны – и очень чувствительная, мы попросили Полицию безопасности прокомментировать рассказ Дмитрия Линтера. И получили ответ: «Линтер был доставлен на допрос в качестве свидетеля 9 мая около 11.00. Из-за задержек по различным причинам допрос занял определенное время, но свидетель был настроен на сотрудничество и дал подробные показания. Нахождение защитника рядом со свидетелем во время допроса не обязательно, но такое право у него имеется. Названные свидетелем в качестве защитников люди отказались от его предложения находиться рядом, пока он дает показания.

Поскольку допрос занял больше времени, чем это планировалось, свидетелю дали возможность отдохнуть и обеспечили его едой.

По окончании допроса во избежание возникновения последующих претензий мы вызвали скорую помощь, чтобы оценить состояние здоровья свидетеля. Увидев скорую, свидетель пожаловался на плохое самочувствие. На месте скорая определила, что настолько серьезных проблем со здоровьем, чтобы везти его в больницу, у Линтера нет, но он попросил все же забрать его. Он покинул Полицию безопасности около 1.20 ночи. Все действия, которые совершались со свидетелем, записаны».

Итог этой истории нам известен. «Бессмертный полк», собравший несколько сотен человек, все же прошел по улицам Таллинна, причем по первому, отмененному полицией маршруту. Никаких провокаций или попыток создать напряжение не было. Сейчас трудно сказать – перестраховалась КаПо или этот допрос как раз и обеспечил покой в городе и спокойное завершение праздника. Ясно одно: создать напряжение в обществе просто, снять его, не нарушая законов, значительно сложнее.