Ийви Анна Массо: брекзит и эффект бабочки

Ийви Анна Массо. Фото: Peeter Langovits

После выхода Великобритании из Евросоюза, европейские ценности, основанные на идеалах свободы и прав человека, могут оказаться под ударом, пишет колумнист Ийви Анна Массо.

С начала был шок. Британцы проголосовали неправильно! Хотя еще до начала референдума было известно, что голоса тех, кто проголосует за выход Великобритании и тех, кто захочет остаться в ЕС, распределяться поровну, мы все-таки надеялись, что разум восторжествует и все останется на своих местах.

По аналогичному сценарию развивались и события на президентских выборах в Австрии (на сегодня уже оспоренных). Австрия должна была стать предупреждением. Так же, как и рост популярности настроенных против ЕС политических партий в ряде стран ЕС. Однако их просто объявили не достойными внимания радикалами, словно это и есть решение проблемы распространения евроскептицизма.

Предупреждением должно было стать и недовольство британцев излишним с их точки зрения вмешательством Брюсселя в дела государства. В ответ звучали отговорки: британцы просто любят поворчать. А что же приход националистов к власти в Польше, в Венгрии и в Словакии? Не стоит беспокоиться, звучало в ответ. Просто восточные европейцы ничего не знают о демократии. Западная Европа была непоколебима, а все не звучащие в унисон голоса считались жужжанием назойливых комаров. Поэтому и такой шок у всех.

Затем последовали обвинения. Британцы проголосовали неверно. Они и сами не знают, что наделали. За брекзит голосовали старые и малообразованные, рабочие и селяне. Недовольство по поводу того, как проголосовали «не такие ценные граждане», в основном выражали прогрессивные идеалисты, которые в иных случаях ратуют за равенство и критикуют элитарность. Проголосовавшим за выход из ЕС приклеили ярлыки расистов, ксенофобов и глупцов, так как они поверили в политическую ложь. За обвинениями последовала жажда мести. Лидеры Евросоюза потребовали скорейшего прощания с Туманным Альбионом и сурового наказания виновных. Уходя – уходи. Пусть страдают, чтобы другим в голову не пришла подобная мысль.

Затем появились цифры. Насколько сократится численность населения ЕС. Насколько упадет курс британского фунта. В какой мере снизится товарооборот, ВВП Евросоюза и биржевые показатели Великобритании. Поскольку цифры выглядели пугающе – всё рушится! – началось замешательство. В первую очередь в самой Великобритании. Лидеры крупных партий и инициаторы брекзита покинули политическую арену. Шотландия и даже Лондон стали настаивать на своей независимости. Сторонники европейского единства потребовали проведения нового референдума. Сейчас еще неясно, покинет ли в итоге Британия Евросоюз, однако уже запущен процесс, остановить который невозможно. Его можно лишь направлять.

Каким образом все происходящее скажется на остальной Европе?

Долгосрочные последствия, о которых пока еще особо не говорят, непредсказуемы. Однако ясно то, что британцы являются хранителями традиций индивидуализма, уважения прав человека и частной собственности. Остальная Европа гораздо более восприимчива к авторитаризму. Поэтому после выхода Великобритании из Евросоюза, европейские ценности, основанные на идеалах свободы и прав человека, могут перестать быть настолько же крепкими, как и прежде. Глубоко демократическая традиция может объяснить и несговорчивость Британии в отношении центральной власти Брюсселя. Британская твердолобость, считавшаяся препятствием на пути интеграции, могла на самом деле играть роль объединяющей ЕС силы. Именно она препятствовала превращению ЕС в массивное, недемократичное федеральное государство.

У Европейской комиссии ведь сейчас, по сути, отсутствует политическая ответственность. Она состоит из назначаемых чиновников, политических ветеранов, не обремененных заботами по поводу своего переизбрания. Европейский союз провозгласил демократию и права человека наивысшими ценностями, однако на практике все обстоит немного по-другому.

В последнее время руководство ЕС не очень прислушивалось к мнению стран, которые входят в союз. В последний раз в связи с миграционным кризисом. Право определять свой национальный состав является элементарным демократическим правом каждого государства. Мы хоть и поставили свои подписи под соглашениями относительно беженцев, однако теперь эти соглашения истолковываются совершенно по-новому.

За год скрытые стороны массовой миграции прояснились – настоящие беженцы составляют лишь часть прибывших, организацией их переселения зачастую занимаются работорговцы, наиболее слабые из тех, кто нуждается в помощи, остаются в лагерях. В то же самое время среди пребывающих в Европу сложно выделить тех, кто несет с собой вражду и насилие. В этой ситуации каждая последующая попытка ограничения права принятия решений странами Евросоюза является настоящим подарком для радикальных правых партий. Если брекзит или президентские выборы в Австрии не станут серьезным предупреждением для европейских лидеров, им может стать, например, избрание на пост президента Франции Марин Ле Пен.

И все же первая реакция на брекзит свидетельствует о том, что ЕС хочет предотвратить аналогичные референдумы с помощью интеграции, ужесточения центральной власти и дальнейшего ограничения суверенитета стран союза. Однако, к счастью, уже звучат и другие голоса.

Какой же должна быть разумная реакция на брекзит, и какой мы могли бы вынести урок? Европа оказалась бы в выигрыше, если результат референдума был бы проигнорирован, но даже это не стало бы идеальным решением – у скептиков остался бы аргумент о том, что ЕС не уважает волю народа.

В любом случае брекзит – это сигнал, игнорирование которого чревато для Европы роковыми последствиями. Заявления председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера и других лидеров только льют воду на мельницу евроскептиков. Реакции со стороны европейских лидеров показали, что у них нет ни малейшего желания извлекать какие-либо уроки из результатов голосования в Великобритании.

Теперь уже звучат требования отставки Юнкера. Однако решение заключается вовсе не в смене политиков. Правда, личности тоже имеют значение. Вряд ли нам пришлось бы сейчас обсуждать последствия брекзита, если вместо Юнкера – или даже вместо ван Ромпея – во главе Европы стоял Тони Блэр, считавшийся в свое время одним из сильнейших кандидатов на этот пост.

Блэру вменяли в вину то, что, будучи харизматичным британцем, он был слишком заметным представителем одной из ведущих держав. В кулуарах ЕС при выборе высшего руководства главным образом ориентировались на принцип минимального общего знаменателя.

Может быть, стоило вообще пересмотреть весь порядок избрания высшего руководства? Может быть, гражданам необходимо было предоставить хотя бы косвенно некоторое право голоса и ограничить избранных лиц хоть какой-то политической ответственностью?

Конечно, Евросоюзу не следует в спешке пытаться наказать британцев. Пришло время остановиться и задуматься. В интересах экономики и ради сохранения западных ценностей Европе стоит держать британцев даже в случае их выхода из союза как можно ближе. ЕС уже не будет тем, чем он должен являться, если начнет запугивать своих членов с помощью силы и угроз. Следует смотреть на вещи комплекс­но. В том числе учитывать волю граждан стран союза. Половину англичан или половину австрийцев невозможно просто так взять и объявить радикалами.

Может быть, курс интеграции не является правильным. Может, стоило бы восстановить право стран ЕС самим принимать решения по некоторым вопросам. Стоит подумать, что необходимо для бесперебойной работы свободной экономической зоны, какие решения удержали бы умеренных, однако испытывающих явную озабоченность граждан, от перехода в лагерь популистов.

Политика сильной руки стала бы наиболее губительным решением с точки зрения всей Европы. Единый союз остается великолепной идеей, реализация которой сейчас зашла в тупик. Благодаря британцам у ЕС появилась прекрасная возможность самообновления, чтобы избежать распада на волне роста популизма. Но для этого руководству ЕС следует обзавестись ушами и научиться прислушиваться к голосу граждан. Как известно, кризис всегда таит в себе новые возможности. Было бы глупо их упустить.