/nginx/o/2016/08/12/5712783t1hc069.jpg)
Английский писатель, чей роман о раздробленной Европе переведен на эстонский и планируется к изданию на русском, угадал многое из того, что происходит в нашей реальности. Впрочем, угадал ли? Вдруг наша реальность – это плод воображения Дэйва Хатчинсона?
Но – обо всем по порядку: в 2014 году англичанин Хатчинсон, чья писательская карьера до того момента была довольно неровной, выпустил роман «Европа осенью» (Europe in Autumn), где европейский континент в ближайшем будущем дробится на сотни микрогосударств: о своем суверенитете объявляют регионы, города, деревни, железнодорожные магистрали...
Карта Крыма на обложке
Эту Европу Дэйв придумал на сломе тысячелетий, когда в нашей реальности единству ЕС ничто не угрожало. Хатчинсону был нужен фон для приключений главного героя, эстонца Руди: тот из повара в Кракове превращается в контрабандиста, сотрудника тайной организации, для которой многочисленных границ не существует.
Во второй половине книги мы узнаём, что существует параллельная вселенная, где Европу объединило некое англоговорящее Сообщество. Эта вселенная появилась не сама по себе – ее вообразила и создала семья английских картографов. Казалось бы, фантастика – но к моменту, когда «Европа осенью» была дописана и издана, наша реальность определенно стала больше похожей на книгу Хатчинсона, чем на Европу образца 2000 года. Слишком многое из того, о чем написал Хатчинсон, сбылось или грозит сбыться. Начиная с мелочей: в этом году писатель впервые побывал в Эстонии, посетил таллиннский ресторан «Тройка», описанный в книге, – и оказалось, что, ровно как в романе, шеф-повара там зовут Сергей!
Другой пример: в книге Шотландия отделилась от Соединенного Королевства, но, будучи очень бедной страной, была вынуждена обратиться за финансовой помощью к Китаю. В нашей реальности шотландцы намерены провести референдум об отделении, что до Китая, он уже там: «Уже после выхода книги я совсем случайно узнал, что аэропорт Манчестера перестраивается на китайские деньги», – говорит Хатчинсон.
Безумнее всего, конечно, совпадение, которое с текстом книги напрямую не связано: художник, оформлявший английское издание, решил, что обложку украсит карта не Европы, но... Крыма. До сих пор никто не знает, что руководило этим человеком. Книга вышла – и случились крымские события.
На вопрос, не ощущает ли он себя пророком, Дэйв Хатчинсон улыбается и вертит головой: «Нет, нет, нет!.. Я не знаю, почему так получилось. Для меня самого это полная загадка...»
Фантастика про обычных людей
– Ваш дебют был многообещающим, к 21 году вы умудрились выпустить четыре сборника фантастических рассказов – а уломать издателя на сборник куда труднее, чем на роман. Потом вы на четверть века замолчали. Что случилось?
– Я пошел в университет – и «пересох» лет на десять, не писал вообще ничего. У меня не было никаких идей. Я пошел работать в газету, мне нравилось быть журналистом, это был постоянный источник дохода, в результате сочинительство отошло на задний план. И только со временем я снова стал писать фантастику, короткие рассказы, публиковал их здесь и там. До «Европы осенью» у меня вышло несколько книг, но ни одна из них не стала событием – таким, каким стала «Европа».
– Фантастика была вашей первой литературной любовью?
– Да! Уже в начальной школе я читал НФ-журналы. В юности обожал американскую фантастику – Роберта Хайнлайна, Ларри Нивена, пробовал сочинять, как они. А потом я наткнулся на роман «Павана» англичанина Кита Робертса (эта книга переведена и на русский – прим. Н.К.). «Павана» меня заворожила. И не только потому, что это изумительная книга – Кит Робертс написал ее на пике своего таланта, – но еще и потому, что это роман об англичанах, более того, об обычных людях. Это альтернативная история, в которой Непобедимая армада завоевала Британские острова, так что к середине XX века католическая церковь в Европе доминирует, прогресс тормозится, до сих пор существует инквизиция. Но рассказывается об этом через призму восприятия обычных людей – так, первая глава повествует о «буксировщике», машинисте на допотопном – для нас – локомотиве.
Оказывается, англичанин мог написать фантастику про обычных англичан! Я купил сборник Робертса «Машины и люди» – и, опять же, это оказались рассказы про людей из плоти и крови: заправщиков на бензоколонках, владельцев провинциальных кинозалов... Для меня это было настоящее открытие: фантасты пишут не только о том, как герои космоса сражаются с инопланетянами, действие фантастического рассказа может происходить и в Дорсете, и на соседней улице. Тогда я понял, что хочу писать так, как Кит Робертс. Увы, достичь его уровня мне не удалось. «Павана» – шедевр. Писатель может написать одну такую книгу за жизнь, и то – если ему очень-очень повезет.
– Насколько тернист был путь к роману «Европа осенью»?
– Я сочинял его – с перерывами, конечно, – двенадцать лет. В итоге им заинтересовался мой издатель, я послал ему некоторые главы и синопсис. Он спросил: «Когда вы закончите книгу?» Я попросил дать мне пару месяцев, но закончил роман за десять дней – боялся, что издатель потеряет ко мне интерес.
Эстонец, не знающий границ
– Как получилось, что главным героем книги стал эстонец?
– Не помню! Видимо, когда я начал писать «Европу», в 1999 или 2000 году, Эстонию часто упоминали в новостях. Я очень рад тому, что сделал Руди эстонцем. У вашей страны огромный потенциал, здесь столько всего прекрасного!
– У вас странная топография Таллинна, а еще в книге есть одинокий трамвай, который ходит из столицы в парк Лахемаа. Из каких источников вы черпали сведения об Эстонии и других странах?
– В то время Google Maps еще не было, так что я искал информацию об Эстонии в библиотеках, в справочниках серии Lonely Planet. Когда книгу переводили на эстонский, переводчик сказал, что я переврал названия автобусных остановок... Сегодня я допустил бы меньше ошибок – есть ведь такая штука, как Google Street View, она позволяет виртуально «ходить» по улицам. Конечно, ты не слышишь при этом, как и о чем говорят люди, не ощущаешь запахов, но все равно это лучше, чем словесное описание в справочнике. Что до других стран, Краков, как я уже сказал, я знаю хорошо, моя супруга – полька, я часто бывал в Польше. А вот Берлин не знаю совсем – я был там проездом в 1991 году. К слову, немецкий критик написал, что я перепутал все акценты и вообще многое из того, что касается Германии. Этого не может быть, того не может быть...
– Это фантастика, в конце концов.
– Ну да, но я не ставил задачу написать альтернативную историю. Конечно, я всегда могу сказать, что «Европа осенью» – это «альтернативка». И там возможно все что угодно.
– В начале 1990-х, когда Эстония только-только восстановила независимость, здесь появились граффити: «Свободу Аэгна!» – речь об островке, который страной быть никак не может. Я вспомнил об этом, когда читал вашу книгу, в которой государствами становятся национальные парки, деревни, районы городов, даже отдельные здания. Как вы набрели на мысль написать о «балканизированной», раздробленной Европе?
– В первую очередь я хотел написать что-то вроде шпионского триллера, действие которого происходило бы в Европе, но эта часть света в начале 2000-х была скучным местом. То ли дело «холодная война» – прекрасная эпоха для шпионских триллеров! Мне нужны были границы, и я их вернул. В первом варианте книги я никак не объяснял, почему Европа балканизируется. Потом решил все-таки вставить в текст обоснование – пандемия китайского гриппа, экономический коллапс...
Чего я не ожидал, так это того, что описанная в книге ситуация может хоть частично стать реальностью. Я не ожидал кризиса с беженцами, – когда он начался, я был в ужасе. Я не ожидал того, что произошло с Крымом. 16-17 лет назад никто и представить себе не мог, что Россия может что-то такое сделать. При этом я бы не сказал, что Европа становится ровно такой, какой она описана в моей книге. «Европа осенью» – не дистопия, она описывает мир с массой возможностей. Нынешняя Европа, увы, совсем не такова. Она выставляет себя на всеобщее посмешище, Север отгораживается от Юга, используя Турцию и Грецию в качестве буферной зоны, чтобы «чужаки» не добрались до Парижа, Берлина, Стокгольма. Плюс брекзит.
Сибирские приключения
– Что в вашем мире происходит с Россией?
– Россия распалась на Европейскую Россию, она же Русь, и Сибирь. Восточная Сибирь, в свою очередь, состоит из множества микрогосударств – вплоть до Магадана. Когда я писал книгу, мне это казалось логичным. Сейчас – не знаю. Россия – огромная страна, контролировать ее, я думаю, почти невозможно.
В «Европе осенью» действует русский персонаж – профессор Лев Семенович Лаптев, «человек из Сибири». В третьей книге, она будет называться «Европа зимой», герои поедут в Сибирь, в кимберлитовую трубку «Мир». Это одно из крупнейших месторождений алмазов в Якутии – дыра в земле диаметром 1,2 километра. Там образовалась своего рода закрытая экосистема, в нее-то герои и отправятся... У писателя Лайонела Дэвиса есть триллер «Колымские высоты» – одна из лучших приключенческих книг на английском языке, действие там происходит как раз в Сибири. Глава про кимберлитовую трубку – своего рода поклон Лайонелу Дэвису.
Кстати, о совпадениях: у американца Алана Фёрста есть серия исторических шпионских триллеров «Солдаты ночи» о европейских разведчиках накануне или во время Второй мировой. У Фёрста начало войны часто называют «полночью столетия», потому я и назвал вторую книгу «Европа в полночь». Представьте мое удивление, когда я узнал о том, что в 2014 году Фёрст выпустил очередной роман о «солдатах ночи» – «Полночь Европы»! Помню, я застыл в книжной лавке перед этой книгой и думал: «Нет, я столько раз менял название второго романа, я не буду искать еще одно!..» (Смеется.)
– В следующих книгах Руди вернется?
– Он появляется на последних страницах второй книги, «Европа в полночь», и будет главным героем в третьей. Если я напишу четвертую книгу, «Европа на заре», Руди там тоже будет, но скорее в эпизодах.
– «На заре» чего?
– Я пока не знаю. (Смеется.) Будет четвертая книга или нет – зависит от продаж второй и третьей книг. Меня страшно удивил уже успех «Европы осенью». Роман не стал бестселлером, это не «Код да Винчи», но читатели на удивление хорошо его приняли..
– Вы считаете себя европейцем?
– Прежде всего я англичанин. И, да, я – европеец.
Справка «ДД»:
Дэвид Кристофер Хатчинсон родился 19 декабря 1960 года в Шеффилде, Великобритания.
Выпустив в 1978-1981 годах четыре сборника рассказов, ушел в журналистику. Вернулся в литературу в 2001 году с фэнтезийным романом «Деревни». В 2009 году издал повесть «Импульс» в жанре космической НФ.
Известность Хатчинсону принес роман «Европа осенью» (2014) и его сиквел, «Европа в полночь (2015). Третий роман цикла готовится к изданию в 2016 году.