Тот самый Виктор Пальм

Евгений Голиков. Фото: Erakogu

Академику Виктору Пальму 17 сентября исполнилось бы 90 лет, но уже почти шесть лет его нет с нами, а на земле сегодня быстро забывают ушедших. Вот и Пальма начали забывать: возможно, еще и потому, что в Эстонии не очень-то любят героев. 

А он был человеком не просто незаурядным, но именно выдающимся и даже героем. Разумеется, можно возразить – у каждого времени свои герои. Но и на это напрашивается ответ: каковы герои, таковы и времена.

Единственный от Эстонии

Несмотря на невысокий рост, он был личностью крупного калибра. Как ученый-химик получил мировую известность, внеся конкретный и существенный вклад в науку. Достаточно сказать, что Пальм входил в число пятидесяти наиболее цитируемых мировыми научными изданиями советских ученых. В Эстонии ни один другой ученый столь высокого признания не удостаивался.

Полагаю, если бы он занимался только наукой, его непременно вспомнили бы. Но он был личностью по многообразию дарований и социальной активности равновеликой героям Возрождения. Как общественный деятель политик Пальм в эпоху перестройки выдвинулся в первый ряд демократических лидеров всесоюзного масштаба. Наряду с А. Сахаровым, Б. Ельциным и другими он был одним из сопредседателей Межрегиональной депутатской группы в Верховном Совете СССР в 1990 году.

Пальм не стал в одну шеренгу с большинством эстонских депутатов последнего в истории Верховного Совета СССР, приехавших в Москву, чтобы заявить о своем нейтралитете по отношению к происходящему там, он мгновенно понял приоритеты: сначала демократия на всем пространстве СССР,  затем свободный выбор каждого народа. Жизнь решила иначе – менее рационально и менее справедливо.

Почва для Народного фронта

Он сыграл яркую и уникальную роль в Народном фронте Эстонии. Мало сказать, что он был первым среди тех, кто не допустил раскола по национальному признаку внутри самого НФ, но и самым главным переговорщиком между НФ и лидерами Интердвижения и Совета трудовых коллективов, что во многом и удержало самых буйных от кровопускания – эта история и персональная роль в ней Пальма достаточно хорошо известна.

Но Народный фронт не упал на эстонскую землю ниоткуда. Он появился на той почве, которую готовили и культивировали на протяжении десятков лет в Тартуском университете такие люди, как Виктор Пальм, философ Рэм Блюм, экономист Михаил Бронштейн и немногие другие.

Неверно думать, будто единственным и, как сегодня пытаются представить, главным источником народной энергии в Эстонии была только национальная идея – мечта о независимости. Единственной открытой оппозицией номенклатурному социализму – тем более опасной, что опиралась она на те ценности гуманизма и демократии, которые система декларировала, но никогда не следовала, –  была позиция таких людей, как Блюм, Пальм и Бронштейн.

Скептик по образу мыслей

Я никогда не знал школьного учителя Алексея Пальма, но, думаю, это был замечательный человек. Он имел собственные взгляды – социал-демократические, и его отношение к эстонской действительности 20-30-х годов было критическим: слышал, что среди эстонской интеллигенции до войны подобные взгляды не были чем-то исключительным. Но своему талантливому сыну учитель Пальм прививал не только критическое отношение к действительности, которую в сегодняшней Эстонии нередко живописуют как «утерянный рай», но и честно-рациональный взгляд на мир вообще.

Уже в 14 лет Виктор  был не только социалистом, но и ориентированным на науку рациональным скептиком по образу мыслей. Поэтому он приветствовал смену власти в Эстонии, какое-то время надеясь, что это власть трудового народа. Поэтому в 14 лет он стал комсомольцем, а в 17 – бойцом Эстонского стрелкового корпуса. Из войны вышел живым и с наградами. Еще солдатом поступил на химический факультет ТПИ, мимоходом выиграл республиканский литературный конкурс. Всё ему удавалось.

Его активно втягивали в политическую жизнь: новой власти позарез были нужны такие – умные и честные парни. Какое-то время он заведовал отделом ЦК комсомола Эстонии, потом неожиданно все это бросил и удрал в Ленинград: учиться на химика в  университете и заниматься делом, то есть наукой.

Этот поворот свершился благодаря второй натуре Пальма – его замешанной на совести интеллектуальной одаренности. Раньше многих он понял, что такое сталинский Советский Союз, но в отличие почти от всех, кто это понял, не стал шарахаться в крайность тотального отрицания социалистической идеи. Пальм распрощался с иллюзиями по поводу сталинского социализма, но остался демократом, считавшим, что власть народа – это когда каждый человек имеет право и возможность участвовать в общих делах и решать собственную судьбу.

Таких не бывает много

Демократизм был для Пальма не только делом ума, но и сердца, первичным и естественным стержнем его мировоззрения. Поэтому личность академика представляется уникальным сочетанием высочайшего интеллекта с острейшим чувством справедливости. Это сочетание объясняет многое в его характере и поступках.

Нередко крупный ученый, добившись результата, оставшуюся часть жизни пожинает плоды, коллекционируя должности, награды, удовольствия. Пальм не понимал, что значит почивать на лаврах. Став академиком, он продолжал делать науку. Создал школу, выпускал журнал, который тут же переводился на английский и переиздавался в США. Но и в самые интеллектуально плодотворные годы тратил себя на борьбу с лысенкоизмом, попытками властей «тихо» вернуться к Сталину, на обоснование с помощью математических моделей возможности и необходимости рынка при социализме, на критику трудовой теории стоимости К. Маркса…

Он  стремился охватить многое, многим увлекался, иногда ошибался, но всегда оставался кристально честным, открытым рациональным аргументам и абсолютно бескорыстным. Таких людей никогда не рождается много. Тем, кому посчастливилось хоть как-то с ним соприкасаться или просто жить в одно с ним время в Тарту, знают, что такие люди формировали ту богатую возможностями духовную среду, которую до сих пор вспоминают как «тартуский дух» – сочетание интеллектуальных исканий, духовной свободы и уважения к людям.

В конечном счете критерий исторической значимости каждой личности лежит в душе любого из нас и заключается в ответе на простой вопрос: сделало ли меня общение с этим человеком лучше или хуже или ничего не дало? Убежден, что академик Пальм помог многим стать лучше.