Власть № 4. От старика Купце к президенту Керсти

Редкий момент: прошлое и будущее Эстонии заключают друг друга в объятия. Фото: Ээро Вабамяги

На этой неделе эстонские СМИ писали о новом президенте и о старом президенте, но и о русских не забывали.

Редактор Õhtuleht Андрес Пыльд задается вопросом, должен ли президент Эстонии говорить по-русски: «На пресс-конференции новоиспеченного президента представитель русскоязычных СМИ Эстонии (вообще-то это была корреспондент нашего портала Елена Поверина – Н.К.) счел, что важнее всего спросить у Кальюлайд, собирается ли она общаться с местными русскими на русском языке». Как ты думаешь, дорогой читатель, обрадован произошедшим Пыльд или возмущен?

Ужасное янатоомовское отношение

Думаю, все уже догадались: «Этот вопрос ярко отражает янатоомовское отношение наших милых домашних русских: мы и не собираемся учить какой-то вымирающий эстонский язык, что с того, что большая часть нас живет в Эстонии с рождения».

Вот именно так: мейе армсате кодувенеласте янатоомликку сухтумист (кстати, с ошибкой – janatoomlikku с «j» вместо «y», ведь латиницей конкретная Яна – Yana). Перефразируя Чехова, можно сказать, что в этой фразе всё прекрасно: и слово «кодувенелане», и то, что мы у Пыльда «его» и «милые», и неологизм «янатоомовский», и совершенно чудовищное обобщение – мол, все они такие, наши дорогие и домашние.

«Я не верю, – продолжает Пыльд, – что головной мозг русских отличается по строению от мозгов иных народов настолько, что не позволяет выучить эстонский на элементарном уровне. Дело скорее в отношении. Эстонцы сами всячески этому отношению помогают, так что на деле непонятно, кому вообще не лень учить эстонский язык, если в повседневной жизни можно обойтись его нулевым уровнем. Пусть продавец только попробует не обслужить кого-то на русском!»

Ну попробует – и что случится? С автором этой статьи продавщицы периодически говорят только на эстонском, даже если он, углядев на бэйджике русские имя-фамилию, заговаривает с ними по-русски. Разумеется, земля не разверзается – я просто переключаюсь на другой язык. По-русски в Эстонии не обслуживают сплошь и рядом; откуда родился миф о том, что русские этим возмущены, и почему сей миф угнездился в отдельных головах – непонятно. (Зато есть обратные примеры: на неделе портал Meie Maa опубликовал статью Сигрид Оса «Безъязычие на Сааремаа: русскоязычный Ласнамяэ добрался и до Курессааре» про то, что на острове кассир не мог обслужить островитян по-эстонски.)

«Керсти Кальюлайд не была исключением, она, естественно, сразу ответила, что при необходимости сможет говорить по-русски, – финиширует Пыльд. – Мечта коммунистов о двуязычной Эстонии (читай: русскоязычной) наконец-то претворяется в жизнь руками самих эстонцев». Удивительная, согласитесь, логика. Во-первых, по факту Эстония двуязычна (но не русскоязычна), и чем лучше обе (!) общины будут знать язык соотечественников, тем, казалось бы, будет лучше для всех. Во-вторых, отчего бы Кальюлайд не говорить с русскими по-русски, если с финнами она говорит по-фински, а с англоязычными – по-английски? Не надо путать элементарную вежливость с русификацией. Это совсем не одно и то же.

Отлет бабочки в историю

Стоило выбрать нового президента, как многие припомнили, что старый-то у нас – совсем не ахти. Вышло точь-в-точь как в припеве советской народной песни: "Но в октябре его маненечко тово, / Тогда узнали мы всю правду про его!.."

В Postimees редактор Таави Минник вспоминает в связи с Ильвесом советский же анекдот о том, как в кремлевском коридоре встречаются Надежда Крупская и Леонид Брежнев. Крупская говорит: «Леонид Ильич, вы меня помните? Я – Крупская... Надежда». Брежнев, морща брови, отвечает: «Конечно. И вашего мужа, старика Крупского, помню...» Соответственно, мнение Минника называется «Уход старика Купце из Кадриорга».

В отличие от Рюйтеля, «наибольшей добродетелью которого является его красота» и от которого никто ничего не ждал, от зарубежного эстонца Ильвеса, пишет Минник, поначалу ждали многого: и улучшения политической культуры, и сближения со старыми демократиями. Но Ильвес не справился. Еще ждали, что он круто развернется на международной арене, что перед ним распахнутся двери в Вашингтоне, Брюсселе и Берлине, что в случае чего он будет звонить Меркель, Обаме «или самому Владимиру Владимировичу». И эти ожидания не оправдались, хотя, считает Минник, людей, которые их оправдали бы, в Эстонии просто нет. Да и взгляды Ильвеса во многом клишированы. Вот уходящий президент и запомнился нам «в основном благодаря женам и умению элегантно повязывать галстук-бабочку».

Даже то, как Ильвес покидает Кадриорг – с помпой и церемониями, – вызывает раздражение. «На деле Ильвес надоел нам так же, как Ансип, – пишет редактор Õhtuleht Лаур Уудам. – Потому от него и ждут, что он уйдет тихо, без телеобращения к нации еще и в последний свой день во власти. Что он может поведать нам такого, чего за эти десять лет так и не сумел сказать? Уже последний ужин Ильвеса с министрами кажется неуместным, особенно учитывая то, что рейтинг как хозяина, так и гостей не слишком-то высок...»

«До сих пор к президенту относились как к какому-то мифологическому существу, – оглядывается на прошлое писатель Андрус Кивирхк в Eesti Päevaleht LP. – И Пятс, и Мери, и Рюйтель – это деятели древнего мира, одного ранга с Калевипоэгом или Большим Тыллем. С ними можно было говорить, только глядя снизу вверх. Так же и Ильвес... начинал карьеру как мессия, которого уже заждались. От Ильвеса ожидали чудес, и в известном смысле он со всеми своими бабочками так и остался для народа персоной не от мира сего». Керсти Кальюлайд, конечно, совсем другое дело.

Комсомолка, спортсменка и так далее

Кажется, Кальюлайд не оставила равнодушным никого: ее либо ругают, либо обожают, третьего не дано. Тот же Кивиряхк расточает ей похвалы: «Из всех прежних кандидатов в президенты с Керсти Кальюлайд более всего схож Аллар Йыкс. В обоих случаях можно сказать, что они даже слишком хороши для поста президента и скорее подошли бы на должность премьер-министра. Но что делать, эта должность, увы, сейчас занята... Из Керсти Кальюлайд может получиться именно что народный президент, по которому все так тоскуют». Ладно, в президенты еще можно выбрать темную лошадку. Но откуда автору знать, что Кальюлайд была бы хорошим премьером? Или это он в том смысле, что по сравнению с Рыйвасом любой – и светоч, и гений?

В Õhtuleht «президента Керсти» поздравляет депутат-реформист Игорь Грязин, полагающий, что теперь «Кадриоргский замок вновь обретет государственное достоинство» – и идея обнести это здание колючей проволокой уже не оживет. «Исправим недопонимание, – пишет Грязин. – Кальюлайд хорошо известна всем, кого интересует современная политическая философия и осмысление жизни теперешней Эстонии, и известна уже много лет. Единственная интрига была в том, сможет ли Кальюлайд представить свои взгляды и себя саму. Смогла. Я поддерживаю пожелание президента: пожалуйста, читайте длинные статьи! Их авторы порой становятся главами государств, вот как Черчилль».

Писатель Олев Ремсу в Eesti Päevaleht рассуждает о том, что президент должен быть «человеком разума», то есть «рацио» в нем/ней должно преобладать над «эмоцио». Пятс был «по образованию и по природе» юристом, то есть логиком, человеком разума; интеллектуал Мери – тоже; логику Рюйтеля Ремсу улавливал с трудом; что до Ильвеса, «он, кажется, верит в легенды западного общества», в сказки, которым учили на Западе, как в СССР учили сказкам марксизма-ленинизма. Кальюлайд по образованию – биолог, ученый, с «рацио» у нее все должно быть в порядке.

А еще, полагает Ремсу, она должна владеть русским языком: «Три первые наши президента владели русским великолепно, при четвертом уровень упал. Этой тенденции нельзя продолжаться! При Сталине первым изучаемым в СССР иностранным языком был немецкий, потом им стал английский. Почему? Надо знать языки стран, из которых исходят проблемы. Наш президент должен владеть русским, чтобы выражать дружелюбие, показывать, что он – президент всего народа Эстонии. Говорят, Кальюлайд владеет русским плохо; она могла бы позвать себе в советники не владеющего эстонским человека из Ида-Вирумаа...»

Последует ли президент Керсти столь радикальному совету?