Промедление следствия по делу паэского бомбиста могло стоить четырех жизней

Мярт Рингмаа виновным себя не признал. Фото: Toomas Huik

У сотрудников КаПо, разыскивавших ласнамяэского бомбиста, с того момента, когда эксперты на основании фрагмента отпечатка пальца выделили 181 потенциального преступника и в том числе Мярта Рингмаа, до того как полиция явилась в дом бомбиста в Харьюмаа, прошло 22 месяца, пишет Postimees. За это время от взрывов погибли четыре человека, пишет Ристо Берендсон.

Задним числом можно утверждать, что это четверо при лучшей организации работы остались бы в живых. Примерно так можно подытожить речь, с которой выступил в начале года на конференции в Криминальной полиции ведущий прокурор Маргус Курм.

Ход событий прост. 19 ноября 2003 года в подъезде общежития на Паэ 23 в Таллинне должна была взорваться очередная бомба, изготовленная Мяртом Рингмаа. Детонатор сработал, но по неясным причинам сама бомба, содержавшая 10,7 кг тротила и обогащенного бензином нитрата аммония, не взорвалась.

Эксперты взяли с нее пробу ДНК, которая совпала с ДНК, содержавшейся в пробах, взятых на двух более ранних местах происшествия. Это означало, что следователям надо лишь получить пробу ДНК самого бомбиста.

С той же бомбы был получен фрагмент отпечатка пальцев. Как признались несколько побеседовавших с Postimees экспертов, речь идет об очень трудной экспертизе. Отпечаток был зеркальным, но это они поняли лишь спустя некоторое время.

Через полтора месяца – 5 января 2004 года эксперты сообщили, что этого «достаточно для проведения сравнительных исследований с конкретным сравнительным материалом, однако информативно недостаточно, чтобы сравнить отпечаток с центральной картотекой».

Проще говоря, это означало, что найденный отпечаток дал в базе данных 181 кандидата, в том числе и Мярта Рингмаа.

Вручную исследовать фрагмент отпечатка у экспертного бюро заняло бы год. Поэтому было понятно нежелание экспертов проводить такую масштабную работу. И здесь следует задать вопрос: что было сделано неверно?

Вместо того, чтобы прямо пойти к тогдашнему министру внутренних дел Маргусу Лейво, рассказать о проблеме и в тот же день получить этот список из 181 человека от подчиненного министру центра экспертизы, следствие затянулось. Так было потеряно драгоценное время. Когда список удалось получить, Postimees выяснить не удалось.

Когда список, наконец, был получен, следователи исключили из него умерших людей, женщин и молодых. Поскольку в бомбах были использованы советские детали, предполагалось, что их изготовил кто-то пожилой.

Однако в списке все равно оказалось более ста человек. Проверить их само по себе не было очень сложным. Надо было лишь найти всех этих людей. Взять у них тест на ДНК, и на следующий день был бы ответ. Полицейские КаПо и приступили к этой рутинной работе.

Почему им понадобилось так много времени, чтобы добраться до Рингмаа – трудно сказать. Postimees спрашивал об этом у КаПо, однако ответа не получил. Факт, что к дому Мярта Рингмаа следователи подошли лишь 9 ноября 2005 года – через год и шесть месяцев после того, как был готов список из 181 подозреваемого, через 460 дней после того, как экспертиза обнаружила на бомбе следы ДНК Рингмаа и удалось получить часть отпечатка пальца.

Тем же вечером было известно, что проба слюны, взятая у Рингмаа, полностью совпадает с ДНК, найденной на бомбе, принесенной в подъезд общежития на Паэ 23 и не взорвавшейся. Мужчина был задержан. Если бы это произошло хотя бы неделей раньше, взрыв на пустыре, в результате которого погиб человек, поинтересовавшийся, что лежит в мешке, не произошел бы.