Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2011/05/21/591910t1ha006.jpg)
Его называют живой легендой джаза, но у Игоря Бриля эта фраза вызывает лишь улыбку. «Меня пугает слово “легенда”: такое впечатление, что что-то было, давно прошло, и теперь прошлое обрастает легендой, – смеется Игорь Бриль. – Но раз кому-то так нравится меня называть – пожалуйста».
Игорь Бриль – веселый человек, и беседовать с ним легко и приятно, как с добрым старым знакомым. В нем нет ни капли звездности – несмотря на высокие звания и награды, коих великое множество. Народный артист России, академик Международной академии музыки, профессор Российской академии музыки имени Гнесиных, «крестный отец» российского джаза, Игорь Бриль участвовал в I Московском фестивале джаза, одним из первых советских джазовых музыкантов получил академическое образование и более 30 лет преподает в своей альма матер на открытом при его активном участии факультете джаза. В начале мая Игорь Бриль побывал в Эстонии, выступив в ансамбле с контрабасистом Тойво Унтом и ударником Брайаном Мелвином в Таллинне, Тарту, Пярну и Йыхви.
Об эстонских друзьях и китайских студентах
– В Эстонии вы выступаете регулярно, вас здесь знают и любят. Я помню ваш сольный концерт в Таллиннской ратуше в 1998 году, потом вы приезжали с сыновьями, а сейчас играете и соло, и в трио с Брайаном Мелвином и с Тойво Унтом...
– С Брайаном я играю впервые, а с Тойво мы давно знакомы, встречались не только в Эстонии, но и в Латвии, в Саулкрастах – там чудесный фестиваль проходит каждый год. И я очень рад, что сейчас мы встретились вновь. В Эстонии у меня немало друзей.
– В свое время вы много музицировали с Тыну Найссоо.
– С Тыну мы познакомились на съемках фильма «Диалоги Игоря Бриля», где сыграли одну композицию, а потом встречались на различных фестивалях. С удовольствием вспоминаю, как мы вместе работали в жюри I Московского международного конкурса джазовых пианистов в 2007 году... Я хорошо знаю Лембита Саарсалу, Уно Лоопа, Тийта Паулуса, с которым не раз играли вместе, – он, по-моему, живет на острове Сааремаа, это совершенно изумительное место, мне довелось играть и там. А первый раз я приезжал в Эстонию с родителями, когда мне было лет пятнадцать. Потом был здесь с концертами. Впервые – в 1966 году, вместе с биг-бендом Юрия Саульского (Игорь Бриль был аранжировщиком и пианистом биг-бенда ВИО-66 – Т.У.)
– А еще вы участвовали в фестивале Jazzkaar.
– Ой, очень давно. Не знаю почему, но у нас что-то не складывается с Анне Эрм. Она просила прислать демозапись, ну я и подумал: значит, забыла, кто я такой.
– Перед самым приездом в Эстонию у вас в Москве прошел концерт...
– О, это был эпохальный концерт! Он назывался «Jazz Profi 35 – 35 лет профессиональному джазовому образованию в России». Тридцать пять, а точнее тридцать шесть с половиной лет назад, в 1974 году, мы открыли в двадцати шести музыкальных училищах Советского Союза отделения, где обучались джазу и эстрадному пению – кстати, и в Таллинне после этого тоже открылись такие отделения. Концерт проходил в Светлановском зале Дома музыки, в нем приняли участие два бенда: оркестр Олега Лундстрема, которым сейчас руководит Борис Фрумкин, и Academic Band под управлением Анатолия Кролла, состоящий из студентов моей кафедры инструментально-джазового исполнительства Академии музыки.
– И много ли у вас студентов?
– Чуть больше пятидесяти. Есть дневное и заочное отделения. У нас очень много талантливых ребят из разных городов России, из Вьетнама и Китая почему-то стали приезжать. Ребята из Англии экстерном взяли два семестра...
– В Китае едва ли не каждый мечтает стать пианистом, как Ланг Ланг. Скоро, наверное, китайцы начнут вытеснять европейских музыкантов?
– Абсолютно… Знаю только одно, что у них хороший чай.
– А как музыканты?
– Музыканты... разные (смеется). Но стремление у всех одинаковое – огромное.
Я счастливый человек: плохого не помню
– Международный размах у вашей Академии! А помните времена, когда занятия джазом в Советском Союзе отнюдь не приветствовались?
– Понимаете, в чем дело... Когда Олега Леонидовича Лундстрема спросили, как он относится к тому, что его долгое время не пускали в Москву и чинили всякие препятствия, он сказал: «Вы знаете, я счастливый человек, я плохого не помню». Мудрый человек! Мы были молоды тогда, нам нравилось играть, и мы не замечали ничего вокруг. Может, там что-то и происходило, но... Я редко сталкивался с плохими людьми – за исключением директоров школы и училища, где я учился. Там у меня, действительно, были неприятности, но я плохого не помню.
– Вы ведь получили академическое, классическое образование и на выпускном экзамене в консерватории играли концерт Моцарта?
– Да, ля мажорный концерт, и еще играл Английскую сюиту соль минор Баха. Я много чего играл из классики. Но впервые мне разрешили сыграть свою импровизацию в джазовом стиле в 1971 году.
– А когда и как бацилла джаза к вам проникла?
– Ой, сложно сказать. Учась в музыкальной школе, я как-то купил рентгеновские снимки – в 1957-1958 годах их продавали около ГУМа, на них был записан джаз, и назывались они «музыка на ребрах», или «музыка на костях». Мне попалась запись блюза и буги-вуги. С тех пор я, как позже скажет мой профессор Теодор Гутман, «укушен джазом». Всегда вспоминаю его слова: «Зачем тебе Бетховен, Моцарт, Шопен? И вообще зачем ты учишься у меня? Ты же все время ездишь, ты же укушен джазом». Дело в том, что у меня были частые гастроли и, естественно, пропуски занятий, что не очень нравилось учебной части, правда, все как-то быстро разрешалось. Чтобы помириться со своим профессором, я после очередных гастролей – тогда я ездил на фестиваль Jazz Jamboree 71 в Польше – принес Теодору Давидовичу пластинки ансамбля «Swingle Singers», где они исполняли Моцарта и Баха. Через неделю он мне их возвращает. Никогда не забуду его фразу, которую он мне сказал, когда я его спросил: «Теодор Давидович, ну как вам эти пластинки?» – «Игорь, это цветок, проросший через асфальт». Он всегда поразительно точно и ярко выражал мысли. Великий был артист.
Научить джазу нельзя – научиться можно
– Вы воспитали не одно поколение джазовых музыкантов. Как вы считаете, можно ли научить джазу каждого желающего, способного студента?
– В моей практике было всего два-три случая, когда я действительно учил: это были талантливые ребята, которые очень хотели заниматься джазом, импровизировать. Все остальные, которые поступают к нам учиться, знакомы с языком джаза и уже обладают композиторским мышлением и даром импровизации. Всегда повторяю одну фразу: научить джазу нельзя, а вот научиться можно. Поэтому талант, инициатива самих студентов помогают постичь этот жанр.
– Как вы относитесь к cross-over концертам, когда академический музыкант, скажем, Денис Мацуев, соединяет в одной программе классику и импровизации в джазовом стиле?
– Если это интересно самому исполнителю и интересно публике, почему бы и нет? Я никогда этого не делал. Ну и что? Я – такой, кто-то – другой. Я считаю, что музыку не стоит делить на жанры и стили, хотя искусствоведы это и делают. Музыка едина.
– Вся ваша жизнь связана с джазом, а не могли ли бы вы коротко сказать, что для вас джаз?
– Наверно, это звучит высокопарно, но джаз – смысл моей жизни. Вчера в пять утра я пропел импровизацию, которую буду сегодня играть. Смысл жизни? Да.
– Ваши сыновья продолжают ваше дело, хотя играют не на фортепиано, а на саксофонах. У вас даже было семейное трио, с которым вы гастролировали...
– Нет, теперь это квинтет, в составе которого контрабас, ритм-секция, тенор- и сопрано-саксофоны и фортепиано. Причем у них свои проекты, время от времени они меня в них приглашают (смеется). Я уже не называю их сыновьями, теперь это партнеры по музицированию, участники ансамбля «Бриль Family». Им по 39 лет, они вполне самостоятельные творческие личности, устраивают свои концерты.
– Насколько джаз зависит от места и времени? Есть какие-то особенности у русского джаза?
– Мне кажется, язык джаза един и он интернационален. А особенность только одна: хорошо или плохо музыканты играют (смеется). Все остальное – от лукавого.
***
Справка «ДД»:
Игорь Бриль
– родился 9 июня 1944 года в Москве. В пять лет начал играть на фортепиано, в шесть – сочинил первое произведение «Татарский вальс». В 1965 году занял первое место на Московском конкурсе молодых джазменов. В 1966 году окончил фортепианный факультет училища при Московской консерватории, в 1972-м – Музыкально-педагогический институт им. Гнесиных по классу фортепиано у проф. Т.Гутмана.
– с 1968 года активно гастролирует. Выступал в Германии, Болгарии, Югославии, Польше, Италии, Франции, Канаде, США, Индонезии, Кубе, Индии. Играл с Алексеем Козловым, Георгием Гараняном, Германом Лукьяновым, Анатолием Кузнецовым, Адамом Джоном Хендерсоном, Бобби Хатчерсоном, Джозефом Мораном, Дейвом Брубеком, Рэем Чарлзом, Майклом Брекером, Джоном Фрейзером.
– записал более 30 пластинок, сочинил более ста композиций. Автор «Практического курса джазовой импровизации», первого в СССР учебника джаза, выдержавшего с 1979 года восемь изданий. Женат. Сыновья-близнецы Александр и Дмитрий играют на сопрано-саксофоне и тенор-саксофоне, преподают джаз. Коллекционирует минералы, дымковскую игрушку и сувенирные рояли.