Расскажу тебе, дружок, что такое Лангедок...

Сет. Вид с горы Сент-Клер. Фото: Вера Копти

Когда меня спрашивали, куда я собираюсь в отпуск, я отвечала: в Лангедок. После продолжительной паузы меня опять спрашивали: а это где?

А это – на юге Франции, между Провансом и Испанией. Место небанальное, незаезженное, не очень богатое музеями, но удивительно гармоничное. Цель путешествия – по возможности приватное знакомство с жизнью малоизвестной туристам провинции. Нет, туристов там полно. Но в основном это французы из других частей страны. Во Франции вообще очень развит внутренний туризм, честь ей за это и хвала.

Экстремальные условия

Нет-нет, я не о комфорте. Главная проблема, о которой всегда пишут все путешественники по Франции – известное всем нежелание французов говорить по-английски. Проблема в самом деле есть, но широкая искренняя улыбка и несколько хрестоматийных французских выражений типа «са ва»– и все, контакт есть. Русско-французский разговорник, прихваченный с собой, не пригодился. Было забавно и весело: память с готовностью выбрасывала на поверхность фразочки типа «а ля гер ком а ля гер» или «шерше ля фам». Почему-то бурный восторг у молодых официанток вызывало где-то вычитанное словечко «манифик», которым я отвечала на неизменный вопрос, как понравилось блюдо. Оказалось, что это словцо крайне редко употребимо в современном разговорном языке и воспринимается так, как мы бы восприняли что-то вроде «премного благодарен, милостивый государь».

И раз уж зашла речь о еде, то продолжу эту тему. Не в первый раз путешествуя по Франции, мы в очередной раз забыли о распорядке жизни и питания французов. А поскольку жизнь и еда во Франции – это синонимы, то после двух-трех часов дня все рестораны перестают подавать «блюдо дня» и закрываются, а распахивают свои двери только к восьми часам вечера. Если в больших городах этим принципом могут поступиться в угоду туристам, то уж в провинции, извините, никогда. Выхода два: перебить аппетит кофе с булочками (кафе-то открыты без перерыва) или осматривать достопримечательности на голодный желудок.

Альбигойцы с трюфелями

Городок Безье, около которого находится аэропорт, куда мы прилетели из Стокгольма на самолете компании Ryanair, особого интереса не представлял, поэтому, погрузив чемоданы в новенькую прокатную «шевроле-авизо», отправились в пункт назначения – городок Альби. Преодолев один из отрогов Центрального горного массива, попетляв по серпантину, вволю нафотографировав живописные окрестности, выпив по чашке эспрессо в городке Кастр, через три часа пути мы добрались до цели.

Альби находится на высоких берегах изумительно живописной реки Тарн и известен историкам как центр альбигойской ереси, а искусствоведам – как родина Тулуз-Лотрека. Еще этот темно-розовый или светло-красный, как хотите, городок построен из местного кирпича и славен огромным, похожим на крепость собором Святой Сесили, музеем знаменитого художника во дворце-крепости Берби, своей версией гусиного паштета фуа-гра, картофельным пюре с трюфелями и целыми кварталами фахверка.

Хозяин виллы, где мы остановились на ночлег, мсье Доминик Бийе, прекрасно, кстати, говорящий по-английски, за завтраком рассказал об истории своего города. Особенно он гордится тем, что его семья живет в Альби чуть ли не со времен катарской резни. Имея двухэтажный дом с садом, он переоборудовал второй этаж под пансионат и, надо думать, процветает. Комната наша была просторной, называлась, конечно же, «Тулуз-Лотрек» и была изумительно обставлена простой старой мебелью.

Колбаса с рокфором

Переночевав и вкусно позавтракав хлебом домашней выпечки, домашним же йогуртом и медом, мы отправились дальше. Путь лежал в город Монпелье, но по дороге просто необходимо было завернуть в одну деревню. Называется эта деревня – Рокфор-де-Суазон, здесь делается знаменитый сыр. Рокфором в советские времена, кто помнит, именовался любой пахучий сыр с плесенью, сваренный на... ближайшем молококомбинате. Но настоящий рокфор делается именно в этой крошечной горной деревушке.

Итак, расспросив дорогу, мы двинулись за сыром. Деревушка притаилась на отрогах горы и представляла собой, как водится, одну улицу. Напротив друг друга – два дегустационных зальчика сыроделов-конкурентов. Угощаемся вкусным, очень жирным и очень пахучим сыром. О, этот запах... Если вы не любите такой сыр, пропустите этот абзац. Запах острый, вкусный, его не перепутаешь ни с каким другим. Теперь я точно знаю, чем отличается рокфор от горгонзоллы или дорблю. Настоящий рокфор делается из овечьего молока и выдерживается в пещерах, где живут какие-то особенные микроорганизмы, придающие сыру его «рокфористость». Покупаем в магазинчике пару подарочных упаковок: отменный сувенир.

И еще о гастрономии. Там же, в деревушке, мы и пообедали, выбрав заведение попроще и подальше от туристического инфопункта, чтобы вкусить пищу местных жителей. И не прогадали. На черной доске мелом было написано название «блюда дня», прочесть которое не составило труда: домашняя колбаса с соусом из рокфора, жареной картошкой и салатом. Цена – 11 евро. Это было вкусно, сытно и необычно.

Странный портье и широкие просторы

Должна вам сказать, что при выборе маршрута мы специально избегали скоростных магистралей. Едешь себе по второстепенной, но прекрасно заасфальтированной дороге, никуда не торопишься, смотришь по сторонам, останавливаешься, где понравится... Но после Рокфора пришлось выехать на трассу, потому что наш путь лежал в столицу Лангедока город Монпелье.

Подъехав к отелю, мы с грустью поняли, что совершенно напрасно забронировали номер именно в нем. Здание обшарпанное, улочка шумная. Одно достоинство – в центре. Но, выйдя из машины, оказались перед закрытой дверью. Стук, даже ногами, и терзание немой кнопки звонка не дали результата. Пришлось звонить с мобильного по номеру, указанному в распечатке заказа. Некто на вполне приличном английском сообщил нам, что мы... опоздали. Как это опоздали, когда времени всего четыре часа! «Мы здесь, за дверью!» – орала я в трубку. Было слышно, как некто шелестит бумажками. Деньги за переговоры не капали, а текли со счета рекой. Только через несколько минут человек сообразил, что нужно всего-навсего встать и... запустить нас вовнутрь. Между прочим, дверь была открыта, только обладала секретом: нужно было особым образом приподнять дверную ручку и наподдать бедром.

Не извинившись, портье положил на стойку ключ. Мы кинули вещи в номер, который оказался маленьким и неуютным, и отправились изучать город. У одного из недавних мэров Монпелье явно была мания величия, об этом я нашла даже упоминание во Всемирной сети. По его инициативе в центре города, на берегу реки, был построен удивительный квартал под названием Антигон: огромные площади, широченные улицы, копии древнегреческих статуй, фонтаны. Неоклассицизм этого квартала сродни архитектуре сталинских времен. На другом конце города – тоже огромная площадь с триумфальной аркой, конным памятником Людовику XIV, копией древнеримского акведука в натуральную величину и дивной беседкой, оказавшейся вовсе даже водонапорной башней. А между этими двумя просторными кварталами теснится исторический центр с запутанной сетью узких улочек, выходящих на площадь Комедии, к театру.

Степь у моря

Вообще-то маршрут путешествия был составлен так, что на пару дней мы покидали Лангедок и оказывались в гораздо более популярном Провансе. Но чтобы добраться до города Ван-Гога - Арля, нужно пересечь огромный национальный парк Камарг, известный розовыми фламинго, белыми лошадьми и черными быками. А по дороге предполагалось обязательно заехать в Эг-Морт. «Мертвая вода» – так переводится название древней крепости, заложенной еще Людовиком IX Святым. Правильный четырехугольник крепостной стены можно обойти по периметру: это главная достопримечательность города. Со стены видны белые горы соли, открытая добыча которой ведется в Камарге с незапамятных времен. Камаргская соль, кстати, – один из местных сувениров. Я купила на память четырехгранную баночку с солью, приправленную травами Прованса. В стенах крепости бесчисленные магазинчики с авторской керамикой, дизайнерской одеждой, сладостями.

Чтобы увидеть фламинго, надо было заночевать в Камарге и встать до рассвета, но это не входило в наши планы, и мы довольствовались встречей с белыми лошадками, которых разводят на многочисленных фермах.

Базар в городе Ван-Гога

Чем ближе Прованс, тем оживленнее на дорогах. Появляются торговцы фруктами, винные погребки, сувенирные лавочки. Здесь уже ждут иностранных туристов, хотя по-прежнему неохотно говорят по-английски. Притормозили около базарчика, чтобы купить черешни, и тут же прямо к машине подбежал продавец с подносом, на котором крошечные рюмочки с местным вином, кусочки копченой колбасы и сыра: попробуйте!

В Арль мы приехали вовремя: следующий день был базарным. В городе нет постоянного рынка, но два раза в неделю центральный бульвар перекрывается и на несколько часов превращается в огромный рынок, куда спозаранку торопятся хозяйки. Десятки сортов маслин и оливок, масла и сыра, фрукты и овощи, невиданные артишоки, мясо, рыба, колбасы и ветчины, хлеб... Чего там только не было – и все можно было попробовать! Окунаешь кусок багета в оливковое масло и быстро отправляешь его в рот, чтобы ни капли вкуснотищи не пропало зря...

Громыхает духовой оркестр, кафе переполнены, наблюдаем, как то и дело встречаются знакомые и начинается классическое французское нацеловывание воздуха около щек... Кто-то уже заказывает местное розовое вино... Кто-то танцует под оглушительную музыку... Жизнь удалась!

В Арле я наконец попробовала бриошь – старинное кулинарное чудо. Именно эту сдобную булочку имела в виду Мария-Антуанетта, произнося свою коронную фразу: «Если нет хлеба – пусть едят пирожные!» В оригинале это выглядит так: «Qu’ils mangent de la brioche».
Обойдя вокруг античный амфитеатр и римские термы и заглянув в больницу, где лежал Ван-Гог, нечаянно оказываемся на свадьбе. Дело в том, что вход в мэрию, где происходит регистрация браков, свободный. И никакая вахтерша тебе не указ.

Про Эстонию в Лангедоке никто и не слыхивал. Да что им какая-то Эстония! Они и про Швецию-то не знают. Один молодчик так и сообщил нам: Берн — красивый город. Ему что Швеция, что Швейцария... Правда, один смуглый красавец-торговец, что-то быстро-быстро тараторивший по-французски, на вопрос, говорит ли он по-английски, ответил (по-английски таки!) вопросом: «А мадам говорит по-арабски?» Мадам нашлась и спросила, говорит ли он по-русски, по-эстонски или по-шведски. Крыть ему было нечем, и сумму, которую надо было заплатить за абрикосы, он милостиво написал на бумажке. Надо отметить, что выходцев из стран северной Африки или Ближнего Востока в Лангедоке совсем немного. Видимо, они предпочитают большие города.

В сети Сета

Финальным аккордом путешествия стал город-остров, город – потухший вулкан, город-рыболов с коротким названием Сет. Если посмотреть на крупномасштабную карту этой местности, то морской берег тут изрезан заливами, лагунами и лиманами. Длинная узкая коса, по которой мчатся автомобили, соединяет материк с этим бывшим островом, имеющим форму почти правильного круга. Это – город-курорт, где нет практически никаких достопримечательностей, кроме длинного мола, где устроена парковка, высокой горы, куда ради потрясающего вида карабкаются по жаре неугомонные туристы, и нескольких десятков, а может, и сотен маленьких рыбных ресторанчиков. Для любителей рыбы Сет – настоящий рай.

В лагуне видны садки, где разводят устриц и подают их свеженькими и совсем не дорого, с половинкой лимона, свежим багетом, маслом и, конечно же, запотевшей бутылкой белого местного вина. Рыба в Сете во всех видах: на гриле, в тесте, отварная, запеченная. И местный рыбный суп, с томатом и чесноком. Его полагается посыпать сверху тертым сыром и есть с гренками. А вот пирожки нам понравились не очень: представьте себе круглый пирог с начинкой в виде рыбной массы, напоминающей размятые вилкой кильки в томате из консервной банки.

Круглый город разделен на половинки. Половина – отели и виллы, пляжи и тишина. Вторая – порт, магазины, рестораны, отели и ночная жизнь. Мы жили в первой, а обедать и ужинать ездили во вторую. И еще Сет – родина известного французского шансонье Жоржа Брассенса. Его баллада о родном городе звучала из открытых машин и музыкальных магазинов. В одной из песен Брассенс завещал похоронить его на пляже в Сете, но этого не случилось.

Неделя знакомства с Лангедоком подходит к концу. Простившись с гостеприимными администраторами гостиницы «Тритон», едем в аэропорт. Франция – страна большая. Мы уже мечтаем о Нормандии. Но это на будущий год.

Справка «ДД»:

Лангедок (фр. Languedoc, окс. Lengadòc) – историческая область на юге Франции, население которой говорило на окситанском языке.
Название Лангедок стало употребляться с XIII века, после того как в 1271 году Тулузское графство было присоединено к французской короне. Сочетание langue d’oc буквально означает «язык ок»: именно так – oc – по-окситански звучит частица «да», в отличие от привычного oui.
В настоящее время на территории провинции располагаются два региона: Лангедок-Руссильон и Юг-Пиренеи. Площадь составляет примерно 42,7 тысячи квадратных километров.
Небольшие города Лангедока известны своими прекрасно сохранившимися памятниками галло-римской культуры. Это храмы, амфитеатры, триумфальные арки, акведуки.