Михаил Владиславлев: у эстонцев есть лишь один способ сохранить идентичность

Фото: Erakogu

Телеведущий Михаил Владиславлев, рассуждая на тему, поднятую Мартином Эхала по поводу угрозы эстонской национальной идентичности и чрезмерного национализма, в беседе с DzD.ee отметил, что ассимиляция – процесс неизбежный, и сегодня она касается далеко не только русских. В определенном смысле у русских здесь даже имеется определенное преимущество.

Важно то, что у эстонцев для сохранения «эстонскости» есть одна-единственная возможность, только одна: рожать больше эстонцев, и чтобы их дети рожали больше детей. «Другого варианта просто не существует, по-другому настоящие носители языка и культуры не получаются», – сказал Владиславлев и словно поставил точку.

Ассимиляции русских вполне произошла, например, в США или Германии. Но в Эстонии так не будет и потому, что русскоговорящих здесь треть населения, и потому, что Россия – вот она, 200 километров, не дальше.

Понятно, что местные русские не будут по своей воле пользоваться, скажем, эстонским интернетом, когда на русском языке информации в тысячи раз больше. Собственно, русские не очень-то пользуются и английским. Хотя бы просто потому, что человек по природе ленив, и если что-то проще получить на родном языке – так и будет. А за последние 10 лет эта важная информационная составляющая только укрепляется.

Что касается предположения Эхала о смене идентичности, то русские, с точки зрения Владиславлева, уже обэстонились. «И в этом надо отдавать себе отчет, – считает Владиславлев. – Например, когда я приезжаю в Петербург, меня никто там русским не считает. У русских в Эстонии своеобразный акцент, иное представление о многих вещах. С языком меняется и внутреннее содержание».

И этот естественный процесс ассимиляции, по мнению Владиславлева, где-то с 2000 года плавно шел сам по себе. Пока не наступила Бронзовая ночь.

«Мало кто из русских в Эстонии отрицает, что эстонский язык нужно знать, но с 2007 года это понимание существенно меньше стало выражаться в реальных действиях. Русские стали реже брать эстонское гражданство. Да, язык как бы нужен, он желания делать ради этого что-то стало гораздо меньше, процесс затормозился», – отмечает Михаил Владиславлев, добавляя, что и эстонская сторона должна это осознавать. – Я сказал бы даже больше – усилилось желание русских быть русскими».

Так что вопрос о смене национальной идентичности в эстонскую сторону в отношении русских в целом не работает. «В перспективе я вижу три, скажем так, типа русских в Эстонии: ассимилировавшиеся («ассимиляция» и «интеграция», на мой взгляд, одно и то же), потом – те, кто пытается изо всех сил сохранять свою русскость, и третий вариант – люди двойной ментальности. Не расщепленной, как у шизофреников, а именно двойной».

Михаил Владиславлев говорит, что, например, его бабушка родилась в Эстонии в 1901 году, а мигрантка, получается, его прабабушка. «Кто же я теперь? Эстонский русский? Русский эстонец? Я просто Михаил». По его мнению, чем дальше, тем больше будет людей, которых не будет мучить вопрос национальной идентичности. Чтобы понять культурные изменения в этом плане, достаточно послушать рассказы людей, которые прежде нигде не бывали и вдруг оказались, скажем, в Бельгии или еще какой-нибудь стране, вполне себе европейской, но в которой иногда целыми кварталами не встретишь ни одного белого.

Среди же первой группы людей – вполне интегрированных, вполне ассимилировавшихся, есть и те, кто окажется там сам по себе, и те, кто заберется туда сознательно. Сегодня некоторые называют их «интеграстами». «Ради бога, пусть будут. Только надо отдавать себе отчет, что эти люди сознательно решили позабыть о своей идентичности. Это профессионалы. Интеграсты – это те, которые пытаются зарабатывать на том, что сменили свою идентичность, они получают за это деньги».

По мнению Владиславлева, настоящий двойной, расщепленный менталитет едва ли возможен, однако он может быть комплексным.

С тех пор, как в Эстонии упразднили пост министра по делам народонаселения, вопросами единения общества никто серьезно не занимается. Никто не виноват, что 20 лет назад исчез СССР, и все принялись искать свое место: эстонцы ищут свое место, русские ищут свое. «Но я еще раз повторяю: собственно у эстонской культуры и эстонского языка есть лишь одна возможность – рожать эстонцев», – подчеркивает Михаил Владиславлев.

Вообще же, по его мнению, мультикультурализм – это совсем неплохо, это побуждает к действию, к творчеству. Однообразие – это стагнация, разнообразие – это некомфортно, сложно, но интересно. Волей-неволей приходится идти на диалог, который, в конце концов, оказывается конструктивным и продуктивным.

А помогать естественным процессам должно даже не государство, а то, что называется гражданским обществом. Это интеллигенты, ученые, артисты. Впрочем, признает, Михаил Владиславлев, в Эстонии с этим определенные сложности...