Садовничий: сокамерники в СИЗО принимали нас, как гостей

Руденко и Садовничий идут под охраной во время перерыва заседания суда Фото: NOZIM KALANDAROV/REUTERS

Летчик Владимир Садовничий после освобождения из зала суда в Курган-Тюбе сразу отправился в Душанбе на территорию посольства России – и рассказал «Газете.Ru», как он провел полгода в СИЗО, кто требовал от гендиректора компании-владельца самолетов продать машин «за рубль» и было ли у летчиков разрешение на перелет через границу Таджикистана.

 

– Владимир Владимирович, Вы знали о том, что происходило в России в связи с вашим делом?

– Когда начались судебные разбирательства, ко мне приезжал мой самый близкий товарищ. Он держал меня в курсе, рассказывал, что происходит в России, – как и наш адвокат Гулом Бобоев. Что касается СМИ, мы могли получать информацию только из местной прессы – тут есть такая газета «Азия-плюс». То есть, я не могу сказать, что полностью был в курсе всего, но, по мере возможностей, получал информацию.

– И как Вы относились к новостям?

– Меня это немножко настораживало. Получалось, что дело принимало политическую окраску, хотя этого не хотелось. И поэтому было неприятно, когда в российской прессе появлялись несколько тенденциозные антитаджикские высказывания. Я понимал, что это не улучшает, а ухудшает ситуацию, что люди занимаются чистым пиаром, а нам от этого может быть только хуже. Но были и хорошие выступления, за которые мы очень благодарны. Спасибо нашим СМИ, которые хорошо освещали дело – как говорится, рука всегда была на пульсе. Но некоторые вещи напрягали. Кстати, аналогичные – антироссийские статьи были и в Таджикистане.

– Таджики, с которыми Вы контактировали, высказывали Вам свое мнение касательно ситуации?

– В суде мы практически не общались ни с кем. А в СИЗО, как ни странно (но это не странно на самом деле), там все были за нас, даже сотрудники. СИЗО – это конечно не трехзвездочная гостиница, это камера. Но наши сокамерники – граждане Таджикистана принимали нас, как гостей. Мы в камере были практически как гости! Сотрудники СИЗО относились к нам хорошо, еще и потому, что к нам хорошо относился начальник учреждения. Когда мы только поступили, он узнал, что я офицер (Садовничий 23 года прослужил в армии во времена СССР, – «Газета.Ru»). Мы с ним поговорили хорошо, по-человечески.

– А где Вы служили?

– Вся моя служба в армии – это дальняя авиация, дальние и стратегические бомбардировщики. Ту-16, Ту-95 – я летал на этих двух самолетах.

– Как Вы думали, чем закончится ситуация с задержанием самолетов? Складывалось впечатление, что поначалу никто не ожидал – ни экипаж, ни компания-владелец, что может дойти до уголовного дела.

– На самом деле так и было. Через два дня после того, как нас задержали, сотрудники комитета национальной безопасности нам заявили, что к экипажу претензий нет, уголовное дело возбуждаться не будет. Сказали – сейчас поселим нас в гостиницу, встретимся с руководством вашей компании, и до свидания. Ну а потом все приняло совсем другой оборот.

– А когда Вы поняли, что вас действительно могут посадить – всерьез и надолго?

– Через два месяца все началось. Нас продержали в гостинице два месяца – забрали паспорта, поставили охрану. Мы смотрели телевизор, ходили только во внутренний дворик. Нас могли под охраной вывести в магазин по одному или вдвоем. Каждый день нам говорили – вы не арестованы, все нормально, вопрос решается, сегодня-завтра мы вас отпустим. Все так тянулось, а потом ситуация зашла в тупик (усмехается). Нас несколько не очень порядочным способом заманили. Сказали – командиры кораблей, давайте, проедем в комитет, кое-какой вопрос надо решить. Мы приехали, а нам объявили, что мы задержаны. А на следующий день – арест и в СИЗО.

– Складывается впечатление, что в действиях прокуратуры и следствия все было не по закону. А Вы как считаете?

– (Усмехается) Ну вообще дела, как такового не было, это была чистая подстава с целью забрать два самолета. А мы были как рычаг – через нас давили на хозяина, говорили – не отдашь самолеты, мы их посадим.

– Хозяин – это Сергей Полуянов?

– Да. Как он говорил, от него требовали, чтобы он продал за рубль или оформил дарственную на эти самолеты, и тогда нас отпустят. В конце концов ситуация зашла в тупик, он отказался. И тогда возбудили уголовное дело, и нас отправили в СИЗО. А потом человек из комитета национальной безопасности, который с нами общался, сам мне сказал открытым текстом: «Вопрос в самолетах, к вам претензий нет. Но ваш хозяин не хочет идти навстречу». Причем высказывали такие интересные мысли – какой он (владелец самолетов, – «Газета.Ru») непорядочный человек, что ему эти самолеты давно окупились, а он не хочет их теперь отдать за просто так. Говорили, что им даже известно, за сколько он их когда-то купил.

– А вы тоже в Таджикистане на этих самолетах работали?

– Мы на этих самолетах в Кабуле с 2008 года работали по перевозке продуктов питания Suprime Food. Экипажи менялись каждые полгода. В прошлом году проводились технические работы, я взлетал на Ан-72 из Кабула, и мне разрешали посадку на военном аэродроме Гиссар в Таджикистане. По правилам, надо было садиться в международном аэропорту. Но тогда к компании, на которую мы работали, было особое доверие, и ее самолетам позволялось садиться на военном аэродроме. И мы там работали целую неделю, потом я уехал, а туда приезжала бригада из России и выполняла на этом самолете уже серьезные технические работы.

– Если раньше к компании было такое отношение, что же произошло с разрешением на пересечение границы? Почему оно стало недействительным?

– (Смеется) На самом деле разрешение на пересечение государственной границы для самолетов гражданской авиации – это абсолютно формальная бумажка. Это не Шенгенская виза. Тут никаких проверок нет. Просто авиакомпания присылает правильно заполненную заявку, и на ее основании стопроцентно выдается разрешение. Наша компания (компания-арендатор Aerospace Consortium, – «Газета.Ru») послала заявку в «Таджикаэронавигацию». Что с ней произошло, я так до сих пор и не понял. На суде выступал представитель «Таджикаэронавигации», он сообщил, что заявка была неправильно заполнена. Но следователи даже не поинтересовались, каких данных не хватало. Это же могла быть отговорка – все годы компания заполняла заявки правильно, а в этот случай ошиблись! Но при этом почему-то менеджер нашей компании выдал нам это разрешение, менеджер выдал нам его – два экземпляра – мне и Руденко. Как оказалось, оно было недействительным.

– А почему двигатель признали контрабандой?

– Ха-ха! С двигателем было вообще смешно, это был правовой беспредел. Двигатель находился внутри самолета и даже не пересек государственную границу Таджикистана. По законам, пересечением границы считается момент, когда груз выгружается из самолета. А этот двигатель так и остался внутри. На суде выступали представители таможни, которые подтвердили, что нарушения тут нет. А нас еще обвинили в силовом прорыве таможенной границы. По их законам, это означает применение физического воздействия на сотрудников таможни. А в уголовном деле вообще не зафиксирован факт прорыва границы. Кроме того двигатель не может считаться коммерческим грузом, так как он принадлежит компании и его не планировалось выгружать в Таджикистане.

– А Вы в курсе, что судья запретил вам управлять воздушными судами четыре года?

– Вы лучше меня осведомлены! Нам приговор зачитывали на таджикском языке, я его не очень даже понял. Понял только, что нас освободили. Наверное, потом приговор переведут на русский.

– Посольство объявило, что Вы вернетесь в Москву 24 ноября. Вы думали, чем займетесь в России?

– Ха! Я пока хочу просто домой вернуться!

Читать полностью: http://www.gazeta.ru/social/2011/11/22/3844602.shtml