Актриса Хенесси Шмидт: надеюсь принести в мир немного терпимости, сердечности и заботы

Хенесси Шмидт. Фото: Sille Annuk

Известная широкому кругу зрителей ролью Майе в экранизации романа Оскара Лутса «Зима» актриса Хенесси Шмидт воплотила на сцене образ, пожалуй, одной из главных героинь мировой литературы — Джульетту Капулетти. Репортер Rus.Postimees Елизавета Калугина побеседовала с Хенесси об особенностях новой инсценировки Шекспира, предстоящих проектах, пронзительной короткометражке Descent, занявшей второе место на престижном конкурсе Musicbed Reopen Challenge, йоге и многом другом.

Третьего сентября на подмостках таллиннского театрального центра Vaba Lava состоялась премьера спектакля «Ромео и Джульетта» Театра VAT.

Ангел и лев

— В чем своеобразие новой постановки «Ромео и Джульетты»? Насколько я понимаю, она скорее авангардная?

— Все-таки нельзя сказать, что она авангардная, скорее вневременная. Она относится и ко времени Шекспира, и к нашему времени; то же касается и приемов игры. Жанры меняются. Это особенность Театра VAT — иногда отбрасывается какая-то логика и меняются жанры, чтобы лучше передать какое-либо событие или значение; он очень амбивалентный. Это трагедия, но в ней точно есть немного комедии, как в великих историях, ставших классикой. Я думаю, эта история потому и стала классикой, что в ней есть все.

 «Ромео и Джульетта» Театра VAT. Фото: Mihkel Maripuu

— Образ Джульетты в пьесе прописан так, чтобы оставить достаточно места актерскому воображению. Какая Джульетта получилась у тебя? Она жертва, героиня или кто-то еще?

— В первую очередь мы показываем жестокость этих молодых, рано созревших людей, эту страсть и эту импульсивность. Она точно не жертва в том смысле, что каждый герой борется во имя чего-то, борется до конца. Это ангел и лев одновременно. Ее очень интересно играть,  в каком-то смысле я играю саму себя более юную и представляю, как отбросить собственную зрелость, оставить на заднем плане покой, мудрость и найти это первозданное состояние. Во мне откликаются страсть и смелость, которые я должна чувствовать в этой роли. Эта пьеса каждой сценой вырывает меня из зоны комфорта. Это максимализм молодежи, подростков, первой любви, первых потерь, первых желаний. Это очень сильно.

— В ноябре у тебя еще одна премьера в Театре VAT — Tallinnville. О чем эта история и кого ты там играешь?

— Премьера Tallinnville должна была состояться 1 апреля, а поскольку все так получилось с датами, то да, теперь в ноябре. В постановке очень много персонажей и очень много историй. Я играю не одну роль, у меня пять разных ролей. Это коллаж из разных историй в таком месте, как Tallinnville. Он похож на Таллинн, только действие происходит в будущем. Репетиционный процесс шел два-три месяца назад. Постановщик —  Хелен Реккор. У нас четыре актера, и у каждого четыре-пять персонажей, которые связаны между собой. Там затрагиваются разные темы, актуальные для сегодняшнего дня: отношения между людьми, отношения в семье, политика, проблемы общества и окружающей среды; также немного говорится об искусственном интеллекте будущего.

— Фильм «Зима» изменил твою жизнь? Чувствуешь себя звездой?

— Изменил в том смысле, что это был мой первый большой фильм, и аудитория, которая смотрит фильм в кино или по телевизору, неизбежно больше той, что в театре. В каком-то смысле другие люди. Это был точно мой первой большой шаг на ниве кино, который принес новые предложения. Что касается звезды, не буду комментировать. Я делаю свое дело, свою работу, которую очень люблю.

— Короткометражка Descent — очень честная и точная метафора депрессии. Как родилась эта идея? Было страшно сниматься в машине, заполненной водой?

— Это идея режиссера Хелен Таккин, ее творчество. Насколько я понимаю, отчасти тут дело в том, что хотели показать, что и в Эстонии можно создавать различные спецэффекты, снимать фильмы с использованием разных трюков. Сначала мы думали снять несколько фильмов с различными спецэффектами, но в итоге остановились на одном. Это был очень-очень классный опыт, я смогла перед съемками пройти ускоренный курс по скуба-дайвингу — было увлекательно, я очень умело ныряю. Мне не было страшно. Я чувствую себя в воде как дома, было замечательно. Это увлекательный вызов — как сыграть и в то же время выжить под водой. Когда фильм вышел, мне написали многие — те, кого фильм очень тронул или кто почувствовал, что он смог описать то, что испытывают они. Прекрасно, когда искусство, творчество могут как-то помочь, тронуть, дать людям голос и слова, которые они сами подобрать не могут.

Танцевать, петь и искать новые формы

 — У тебя есть любимая роль или проект, которым ты особенно гордишься?

— Сейчас я могу сказать — Джульетта, поскольку это то, чем я сейчас занимаюсь больше всего. Но я думаю, мне везло, потому что я могла участвовать в тех проектах, которые мне действительно подходят и что-то предлагают. Роли, которые я играла, проекты, в которых участвовала, в тот момент точно соответствовали моей жизни и появились точно в нужное время и в нужном месте. Отдельно не могу что-то отметить. Если задумываться о будущем, то нет определенной роли, которую я хотела бы сыграть, но я бы очень хотела (когда-то я танцевала) танцевать в какой-нибудь постановке, хотела бы петь и попробовать какие-нибудь новые формы. Это естественно для молодого человека — пробовать все новое, смотреть, что еще не сделано и что можно сделать.

— Ты снимаешься в новом фильме Эльмо Нюганена «Аптекарь Мельхиор». Кого ты в нем играешь?

— Будет три фильма, я играю в первом. Я играю девушку, которой аптекарь должен помочь с ее, скажем так, сердечными делами.

— Какую роль в твоей жизни играют растения и природа?

— Это естественная часть жизни. Мы все — часть природы. Если у меня какие-то заботы, проблемы со здоровьем или нужны покой и тишина, то я первым делом обращаюсь к природе, это же так естественно.

— Чем ты занималась во время карантина?

— Только вчера вспоминала времена карантина и очень скучала — это было так приятно, было такое чувство освобождения! Я проводила замечательные вечера в моей временной квартире в Каламая, училась играть на гитаре, читала книги и в интернете устраивала утренник Daylight. А большую часть времени смогла провести в лесном домике в Южной Эстонии. Через день топили баню, готовили три раза в день еду, собирали березовый сок, гуляли в лесу, занимались йогой и наблюдали за наступлением весны. Я, кажется, впервые в жизни смогла следить за ее приходом:  смотреть, как появляются растения и как меняется природа. Я думаю, этот момент был многим необходим — взять паузу, побыть наедине с собой и близкими и пересмотреть старые паттерны и системы. Последнее — как в индивидуальном, так и в социальном смысле.

— Ты — дипломированный инструктор по йоге. Что дала тебе йога и помогает ли она на сцене?

— Йога — это стиль жизни, по крайней мере так меня учили в Таиланде, и я в это верю. Элементы йоги я использую как в своей работе, так и в повседневной жизни. Сертификат преподавателя йоги я получила для того, чтобы можно было самостоятельно тренироваться дома, поскольку мой график достаточно хаотичен и невозможно ходить куда-то в студию йоги. Но многими вещами, которым я научилась в студии, которыми мы там занимались, мы занимались и в театральной школе. Дыхательные упражнения очень полезны для сценической речи… и движение также позволяет сохранять свежесть мышления. Конечно, сейчас оказываюсь на мате не так часто, как хотелось бы. Самостоятельная практика требует хорошей самодисциплины — это мне еще нужно тренировать. А йогу как философию и ее премудрость, конечно, ношу в себе. Это очень логичная и целостная система.

«Дело в том, как люди относятся к различиям…»

— Многие говорят, что 2020 год — тяжелый и плохой. А какой он для тебя?

— Тяжелый ведь не обязательно плохой. Понимаю, что в мире происходит много всего… Для меня это хороший год: в январе я была в Таиланде на курсах йоги, потом состоялась премьера «Зимы», потом — карантин и природа, отдых, сейчас «Ромео и Джульетта» и много других проектов.

— Иногда говорят, что у тех, кто закончил русскую школу, обычно нет друзей-эстонцев, поскольку при общении появляется ощущение, что русские и эстонцы не в состоянии в полной мере понять друг друга, как будто мешает какой-то внутренний барьер. Ты чувствуешь этот барьер? У тебя есть русские друзья?

— У меня есть русские друзья, есть друзья из Аргентины, Германии и Голландии, но я понимаю, почему ты спрашиваешь. Большинство все же — эстонцы, но это не связано с какой-то враждой или нетерпимостью. Просто так получилось: я не попала в более широкое русское общество. В действительности я с удовольствием бы практиковалась в русском языке.

В культурном смысле мы, конечно, разные, но в этом нет ничего плохого: у каждого народа своя культура. Скорее дело в том, как люди относятся к различиям, — к тому, если кто-то другой и живет не так, как, на наш взгляд, правильно, или верит в другие вещи. Это не только между эстонцами и русскими, к сожалению, подобная нетерпимость повсюду в мире. Здесь вопрос не в эстонцах и русских, а в целом в людях и их способности принимать различия, разные мнения и чужую правду.

Такие барьеры есть, например, и между соседями одной национальности, между коллегами и членами семьи… и да, я это замечаю. Я надеюсь, что смогу своими делами, своим творчеством и тем, как я отношусь к людям, принести в мир немного терпимости, сердечности и заботы.

— Назови три эстонских фильма, которые каждый должен посмотреть.

— «Чертёнок», «Весна», «Сердце медведицы».

— Три эстонских книги?

— Андрес Кивиряхк «Последний, кто знал змеиную молвь», стихи Артура Алликсаара и «Дикая лингвистика» Валдура Микиты.

Читайте нас в Telegram! Чтобы найти наш канал, в строке поиска введите ruspostimees или просто перейдите по ссылке!