Закон о гражданстве, написанный националистическими партиями Эстонии 20 лет назад, был действительно оправдан на момент возрождения ЭР, но на сегодняшний день он мог бы быть более либеральным, считают Виталий Белобровцев и Эдуард Тинн. С идеей, что политикам пора выйти на новый уровень и задуматься над методами "обновления" закона, выступил и канцлер права Индрек Тедер. Журналист Иван Макаров, напротив, не видит в законе ничего, нуждающегося в изменении.
Как сообщает ERR, в гостях у ведущей Елены Повериной - ответственный редактор Радио 4 Иван Макаров, преподаватель журналистики ТЛУ Виталий Белобровцев и публицист Эдуард Тинн будут говорить о том, не препятствуют ли развитию Эстонии консервативные правила предоставления гражданства.
Согласны ли Вы, что тема гражданства — это вопрос почти из запретной зоны?
Белобровцев: Последние лет 15 эта тема была священной коровой, власти её обсуждать не хотели, но её надо обсуждать, хотя бы в телевизионной студии.
Чем это вызвано?
Макаров: Эта тема у нас обсуждается, периодически всплывает в эстонских газетах, да и в русскоязычных Интернет СМИ. Создавшееся положение всех устраивает. Перечитав Законе о гражданстве, я не нашел в нем ничего, что хотелось бы изменить. Нет заинтересованности общества в широком обсуждении этого вопроса.
Тинн: Я не согласен с Иваном. Мы бы здесь не обсуждали эту тему, если бы все считалось в порядке. В начале 90-х годов было естественно, что были граждане и неграждане, что эстонцы хотели показать, что новое государство связано с тем, что существовало до войны.
В 90-е годы не было доверия к русской публике. Эстонцы боялись, что если русские будут свободно голосовать, то потянут нас в СНГ, а не в Европу, куда мы все эстонцы хотели. Шло время, и у нас возник анахронизм под названием «люди с серыми паспортами». На определенной стадии эстонский паспорт был, как великий подарок. А потом Россия нас переиграла, так как с серым паспортом можно было ехать и в Россию и на запад.
Ещё один подарок, который мы получили — это огромное количество российских граждан. А это плохо для любого, особенно маленького, государства.
Теперь, по прошествии более 20 лет, нечего бояться, надо более либерально подходить к предоставлению гражданства. Выросло целое поколение молодежи, которая знает эстонский язык, а если пенсионеры в Силламяэ, играющие во дворе в домино, неправильно произносят ä, ö, ü – то это не опасность.
Белобровцев: Хотел бы возразить Эдуарду. В начале 90-х годов рассматривали два варианта предоставления гражданства — нулевой и опционный (заявительный). Считалось, что либо гражданство дадим всем - этот вариант не приняли, второй вариант был — подавать заявление в течение 3-5 месяцев и получать гражданство без каких-либо условий. Ни одно из этих предложений социал-демократов рассмотрено не было.
Я не согласен, что именно российское гражданство опасно. Для любой страны плохо, если в ней живет много граждан другой страны.
Макаров: То, что много граждан другой страны, плохо потому, что это значит, что у нас в большей степени представлены интересы другой страны. А надо блюсти свои собственные. С другой стороны, вы помните, что конфликту на Кавказе предшествовало принятие в Южной Осетии в российское гражданство большого количества людей.
Я не пессимистично отношусь к проблеме серопаспортников. Этот статус означает, что в Эстонии выбор ещё шире, чем в других странах. У нас есть ещё и третий вариант, то есть у наших жителей есть выбор. В законе я не вижу ни одного фатального препятствия на пути к гражданству.
/...../
Да, разумеется сейчас эстонская государственность сильна, и у нас намного меньше страхов относительно её сохранения. А кто скажет, что государственность России слаба? Однако, если послушать выступления высших политиков в России, они все переживают за государственность России, они боятся её распада, беспокоятся что в стране в дисбалансе эммиграционная политика. И правильно делают, что боятся. Так и должны себя вести настоящие политики и патриоты своей страны — дуя на холодное, не обожжешься на горячем.
Но другой аргумент господина Тедера меня просто удивил — он говорит что гражданство — это инструмент для привлечения в страну талантливых людей. В последнее время, наоборот, все говорят о том, что талантливая молодежь уезжает из Эстонии. Ведь в Великобританию, Ирландию уезжают не за гражданством, а за заработком. Гражданство — это не бонус, которым мы обеспечим приток талантливых людей.
Тинн: Согласен с Макаровым. Речь идет о том, чтобы квалифицированная рабочая сила могла в Эстонии работать. Но у нас много бюрократических вещей, которые этому мешают. Но мне кажется, что у нас все-таки расколотое общество, поэтому мне кажется, что к русскому населению надо более великодушно подойти. Ведь эти пенсионеры тут жили всю жизнь бок о бок с нами, и эстонский язык никогда не выучат. Молодежь языком овладевает все лучше. Если бы показать такую добрую политическую волю, это было бы хорошо.
Что касается новой волны иммигрантов, то правила, наоборот, надо ужесточить. Такого, что происходит сейчас в Дании, Швеции, когда туда хлынул поток рабочей силы из Южной Европы, допустить нельзя. В отношении новых иммигрантов нужно установить жесткие требования. Тут надо быть настоящими эстонцами, которые проверяют все документы и навстречу не идут.
Белобровцев: Согласен, что раскол общества у нас достаточно глубокий и произошел не вчера. В Эстонии очень любят приводить в пример российских демократов.
Один из создателей движения «За честные выборы» писатель Борис Акунин в интервью The Wall Street Journal когда-то сказал: «Я очень не люблю националистов. Особенно во многонациональном государстве их идеи опасны. Но я не возражаю, пусть их партии присутствуют в парламенте, если они уважают законы». У нас же националисты написали Закон о гражданстве. Я понимаю, что когда его писали, то нужно было создать двойное гражданство для американских граждан и граждан здесь, нужно было создать второй вид гражданства под названием «натурализация», который при необходимости можно отобрать, и нужно было сделать так, чтобы местные русские не дай бог не проголосовали бы на первых выборах и не попали бы в парламент. Поэтому гражданство дали очень ограниченной группе людей, то есть им как бы наградили.
А теперь время ушло. Мы опоздали. Государство носится с этим гражданством, заверяя народ, что это очень важная вещь, но поздно. Эстонии ЕС очень долго говорил о необходимости изменения Закона о гражданстве, о том, что его надо сделать мягче и либеральнее. Мы этого не сделали. Тогда ЕС полностью и самостоятельно разрешил этот вопрос — разрешил свободное передвижение по всем странам ЕС, не только гражданам этих стран, но и гражданам России и других третьих стран. ЕС решил нашу проблему.
Тинн: Я знаю, почему эстонские власти не идут на эту либерализацию - потому, что 100 000 — это большое количество людей. Если они теперь все получат голос, начнут выбирать в Рийгикогу, то часть правых партий будет этим не довольна. Те партии, которые больше с русскими связаны, получат лишние голоса. То есть в уменьшении количества неграждан не заинтересованы прежде всего сами политики, потому что у них есть страх потерять власть.