Приспосабливаться или сопротивляться?

Андрей Бабин Фото: Pm

Заметка под заголовком «Русскоязычных детей насильно заставят учиться на эстонском языке», напечатанная в «Российской газете» 10 февраля, полна плача и стенаний жителей Эстонии по поводу перевода русских школ на эстонский язык обучения. Начиная от простых жителей и заканчивая функционером-общественником. И больше в ней нет ничего, пишет Андрей Бабин.

"Я теперь не знаю, что делать с сыном. Он и так слабо учится. А на эстонском он и вовсе не потянет школьную программу. Все, на что мы можем рассчитывать, это то, что наш сын станет дворником или простым рабочим", - жалуется корреспондентке "РГ" некая жительница Таллинна Светлана Анохина.

А вот что сказали автору заметки защитники русских школ, как эти люди там названы. Практически то же самое: "Теперь нас ждет резкий обвал успеваемости в школах. Скоро мы увидим, что в высших учебных заведениях страны учатся только эстонцы. Это приведет к еще большему расколу в обществе: ведь эстонцы будут выглядеть господствующей нацией".
Кто именно из защитников русских школ это сказал, корреспондентка не уточняет. Однако у читателей все равно может возникнуть вопрос: если эти люди названы защитниками русской школы, значит, они, кроме жалоб, что-то еще делают для ее защиты? Что конкретно? Об этом ни слова.

А в заключение следует комментарий председателя Союза объединений российских соотечественников в Эстонии Сергея Сергеева. По сути он является продолжением якобы сказанного выше некими «защитниками русских школ» - такой же плаксивый и жалостный.
«Русскоязычным жителям Эстонии не удается единым фронтом защищать свои права и свои школы. А бороться поодиночке заведомо проигрышно, - сразу же начал всхлипывать Сергеев. Тут опять-таки читатели (как и корреспондентка) могли бы спросить: «А что председатель СОЮЗА российских соотечественников в Эстонии сделал для того, чтобы они выступили единым фронтом в защиту русской школы?»

Впрочем, как выясняется из дальнейшего его комментария, сопротивляться эстонизации русской школы даже пытаться не стоит: «…Оспаривать решение правительства нет смысла. Нужно добиваться изменения законов. Но при нынешней политической ситуации, когда у власти находятся националисты, законы в пользу русских никто переписывать не будет. Массовые акции протеста и бунты в Эстонии также сейчас нереальны. Остается только один вариант: приспособиться к ситуации…»

Конечно, каждый человек имеет право на свое мнение, в том числе глава СОРСЭ. Дело, однако, в том, что из публикации в «РГ», издании Правительства Российской Федерации, о беде соотечественников в Эстонии (сочиненной, судя по всему, на коленке, в паузе между более важными делами) следует, будто другого мнения в Эстонии и не существует. Что местное законодательство не оставляет ни малейшей возможности сохранить образование на русском языке. И потому ничего не остается, как просто приспосабливаться.

Но ведь на самом деле это не так. Примечательно, что в публикации о судьбе русской школы в Эстонии объединение «Русская школа Эстонии», созданное полтора года назад специально для того, чтобы попытаться ее защитить, даже не упоминается. Соответственно, и намерение реальных защитников русской школы - вопреки мнению главы СОРСЭ - решение правительства все-таки оспорить в суде. Имеется в виду решение правительства об отклонении ходатайств ряда школ Нарвы и Таллинна о сохранении русского языка преподавания.

Позже Сергеев попытался публично оправдаться – мол, не все сказанное им напечатали в газете, поэтому его не так поняли. Но основную-то мысль напечатали? В своей оправдательной статье он вновь на ней настаивает: «При ТАКОМ правительстве рассчитывать на победу в судах бессмысленно. Надо приспосабливаться».
Странное суждение. Административный суд у нас для того и существует, чтобы решать правовые споры с государственными учреждениями, в том числе с правительством. Хоть с таким, хоть с эдаким.

Активисты «Русской школы Эстонии» вот уже полтора года только и твердят о статьях Закона об основной школе и гимназии, а также Конституции ЭР, позволяющих школам выбирать язык преподавания. Это не значит, что их победа в суде предрешена. Нет, разумеется, она далеко не очевидна. Отказ в удовлетворении ходатайств правительством тоже, наверное, опирается на закон. Такое бывает в жизни, и нередко, когда законы трактуются по-разному. На то, повторимся, и существует суд трех инстанций, чтобы решать подобные конфликты. Это даже интересно, каким будет окончательный вердикт и аргументация судебной власти. В конце концов, есть еще Европейский суд по правам человека.

Почему же бессмысленно туда обращаться? Есть смысл. Если бы глава СОРСЭ Сергеев действительно был настоящим лидером местных российских соотечественников, он готовил бы пламенную речь для выступления в том суде в качестве общественного защитника русской школы. Казалось бы, кому, как не ему… Приспосабливаться к той или иной ситуации, конечно, можно и нужно, здесь ничего позорного нет, если это происходит в рамках этических норм. Но когда речь идет о лишении права десятков тысяч детей учиться на родном языке, вполне естественными представляются попытки этому противостоять, сопротивляться до последней возможности. Даже если силы неравны.

Люди, организовавшие движение за русские школы, и все, кто к нему присоединяется, заслуживают уважения. В отличие от «профессиональных» соотечественников, предпочитающих нытье и демагогию.