Два конца, два кольца, а посредине интеграция

Олеся Лагашина Фото: Dmitri Ivanov

Дискуссии вокруг эстонского и русского языка всегда производят сложное впечатление. С одной стороны, для любого нормального человека очевидно, что знать язык своей страны необходимо; чем больше языков ты знаешь, тем лучше; любому человеку приятно, когда с ним говорят на его родном языке; каждый хочет сохранить свое национальное своеобразие. С другой – всегда неприятно удивляет, что готовности пойти навстречу и уважения к чужому национальному своеобразию среди эстонцев, как правило, меньше, чем среди русских.

Это видно и по обсуждению, прошедшему в эстонской гимназии Куристику. Опрошенные – и вполне симпатичные - школьники все как один говорят о том, как им приятны русские, которые говорят по-эстонски, хвалят их попытки выучить язык – и практически никто из них не говорит о том, что с удовольствием выучил бы русский. При этом утверждается, что в школе нет национальной проблемы.

О том, что какие-то проблемы все-таки есть, свидетельствует лишь комментарий учительницы, которая вынуждена признать, что русские дети в эстонской школе не умеют писать по-русски, а соответствующих материалов для их обучения просто нет.

Как преподаватель Института славянских языков и культур вынуждена подтвердить, что навыки письменной речи у местных русских действительно стали хуже. Мне приходилось принимать письменные зачеты у прекрасных русских студентов, окончивших эстонскую школу, и редактировать тексты молодых людей, замечательно владеющих эстонским, но испытывающих очевидные трудности с письменным русским. Надо сказать, что и титры к роликам оставляют желать лучшего, меня совершенно убила фраза: «Ассимиляция русских и эстонцев в одно целое и еще БОЛЕЕ ЛУЧШЕЕ понимание друг друга несомненно не является задачей только русских», которая с точки зрения русского языка совершенно неправильна (здравствуй, нашистка Света из Иванова!).

Как русский филолог и человек, любящий родной язык, не могу порадоваться тому, что владение красивым письменным русским языком в Эстонии становится явлением исключительным, элитарным. И если с тезисами о том, что в основе доброго общения лежит взаимоуважение и желание лучше узнать друг друга, а на истории лучше всего не зацикливаться, я совершенно согласна, то русские, массово утрачивающие родной язык, не могут меня не расстраивать.

Не порадовали и ответы школьников из Линнамяэского русского лицея. Лишь одна из опрошенных сказала, что эстонский язык необходим ей для общения с друзьями, все остальные используют государственный язык лишь в сфере услуг – чего, очевидно, мало для полноценного владения.

Наивны и их рассуждения о пользе второго государственного языка: очевидно, что приток российских инвестиций от этого не увеличится: бизнес вообще не столь чутко относится к культурным проблемам - и тех россиян, которые хотят вести бизнес в Эстонии, национальная политика не останавливает. Ясно и то, что при отсутствии подлинного интереса к эстонской культуре (а русские школьники говорили об эстонском языке преимущественно с точки зрения карьеры, но не с точки зрения культурной ценности) и при отсутствии принуждения русские дети учить эстонский не будут.

Эстонское государство решило этот вопрос по-своему: мы заставим русских учить эстонский, и через пару поколений проблема исчезнет сама собой. В то же время это чисто техническое и абсолютно далекое от культурных соображений решение способно усугубить проблему. В Латвии постоянное давление на русских и политические игры вокруг партии, отстаивающей в том числе и русские интересы, вызвали обострение межнационального конфликта и референдум о статусе русского языка. Нужно ли эстонцам такое же русское сопротивление?

Как совершенно справедливо сказано в ролике, сделанном в Линнамяэском лицее, русское население сопротивляется насильственному внедрению эстонского языка из тех же побуждений, что эстонцы не хотят второго государственного: они не хотят лишаться своего национального своеобразия. А эстонская власть как-то не стремится демонстрировать, что русское своеобразие ее вообще волнует.

Любой учитель знает, что принуждение работает лишь отчасти и гораздо большего эффекта можно добиться, если ты интересен. Но вместо того, чтобы привить русским детям искренний интерес к эстонской культуре, эстонское государство насаждало и продолжает насаждать насилие, заставляя одних ради карьерных соображений отказываться от своих корней, а в других сея скрытую агрессию.

Трудно рассчитывать на то, что тебя полюбят, когда вместо Сипсика, Покумаа, накситраллей, Эдгара Вальтера и Раймонда Валгре ты предлагаешь Музей оккупации. Трудно рассчитывать на взаимоуважение, если ты всем видом демонстрируешь: «Стань таким, как я, и я обращу на тебя благосклонное внимание». Интеграция – процесс взаимного сближения, и пока это не будет осознано и не станет пропагандироваться на государственном уровне, проблема решена не будет.