Кленский: финно-угры менее толерантны к славянам, чем латыши и литовцы

Димитрий Кленский Фото: Peeter Langovits.

На вопросы корреспондента портала DzD.ee о предстоящем завтра, 18 февраля, референдуме по вопросу статуса русского языка в Латвии ответил эстонский общественный деятель, политик и журналист Дмитрий Кленский.

Почему, по Вашему мнению, спустя 20 лет государственной самостоятельности Латвии возник вопрос о придании русскому языку статуса государственного?

Двадцать лет назад в Латвии и в Прибалтике в целом царила общественно-политическая эйфория. Тогда у иноязычного населения был популярен лозунг «За нашу и вашу свободу!» У большинства, особенно интеллигенции, не было даже мысли о грядущем неравноправии.

Когда пришло прозрение, власти стали успешно подавлять русское политическое сопротивление неравноправию. Оно было столь мощным, что удалось подавить и движение за сохранение школы на русском языке.

Бесправие по этническому принципу поначалу еще можно было объяснить национальными комплексами и трайбализмом латвийской части общества. Но очень скоро латышская политэлита стала спекулировать «русским вопросом» - и тем больше, чем хуже она управляла страной в целом.

В итоге русское и русскоязычное население убедилось, что бесправие, и уже не только политическое, но и социально-экономическое, с годами только усилилось и стало невыносимым. Власти, не имеющие исторического и государственного опыта, перегнули палку, причем уже не имея на то никаких объективных оснований и предлогов.

Власти Латвии и вся Прибалтика сохраняют в повестке дня национальный вопрос, то есть целенаправленно и цинично делают ставку на межнациональное неравноправие и межэтническую разобщенность. Сталкивание двух основных национальных общин позволяет смягчать недовольство населения, отвлекать внимание от неумения власти управлять страной.

Что, по-вашему, послужило толчком к развитию общественного движения за статус русского языка в Латвии?

Последним толчком к развитию общественного движения за статус русского языка послужило осознание тотального унижения по этническим признакам, сравнимое с попаданием человека в концлагерь, причем исключительно по национальному признаку.

И еще этому содействовали беззубая позиция России и безразличное отношение Евросоюза, да и всего Запада. Люди стали понимать, что надеяться больше не на кого, экзистенциальный для русского и русскоязычного населения вызов времени – опора на собственные силы.

Что касается слабости политиков или силы общества, то ответ прост: то и другое взаимосвязано. Чем слабее политики (власть), тем, если не сильнее, то смелее само общество.

Видите ли Вы разницу интеграционной политики Эстонии и Латвии?

По большому счету разницы нет. Но эффективность интеграционной (читай: ассимиляционной) политики в Эстонии намного выше.

Первое – по сравнению с неэстонским населением Эстонии, более цивилизованное, то есть развитое, и потому общественно более активное нелатышское население Латвии смогло в силу этого проявить большую способность к самоорганизации.

Тут еще есть нюанс – в Латвии прослойка русско-еврейской интеллигенции нелатышской части населения значительно «толще», чем у русской общины в Эстонии. Значит, есть кому бороться и отстаивать интересы общины.

Второе – Латвия не так тесно, как Эстония, связана с ближайшими странами Запада. Вспомним, что уже в советское время в северной Эстонии можно было массово смотреть финское телевидение.

И третье – латыши и литовцы относятся к балтийской группе народов, более близкой к славянам, чем эстонцы, представляющие западных угро-финнов. Последние (финны, эстонцы, венгры) менее толерантны в отношении к славянам.

Как стоило бы поступать эстонскому правительству, чтобы не довести наше общество до противостояния?

Наше общество уже находится в состоянии межэтнического противостояния, может быть не для всех это еще очевидно.

Чтобы не доводить конфликт до прямого и открытого столкновения, как «в бронзовые ночи» в апреле 2007 года, Эстонии надо отказаться:

А) от попыток заменить славянскую ментальность на протестантскую;
Б) от эстонизации русского населения, от реформы образования на русском языке, то есть разрешить преподавание на русском языке всем учебным заведениям, изъявившим на то свое законное желание;
В) от воспитания антироссийских настроений среди местных русских, особенно молодежи;
Г) от тупиковой установки – никогда не нормализовать отношения с Россией.

Конечно, все это можно игнорировать, но даже при благополучной для Эстонии международной обстановке рано или поздно конфликт вырвется наружу, и чем позже, тем страшнее будут последствия для Эстонии.

Напомним, что согласно данным Центральной избирательной комиссии Латвии, в ноябре 2011 года было собрано 187 378 подписей за проведение референдума по вопросу статуса русского языка как второго государственного. Это означает, что референдум должен быть организован независимо от мнения парламента на этот счет. Чтобы русский язык получил в Латвии статус государственного, "за" должны проголосовать 771 893 владеющих избирательным правом жителя Латвии.