Райво Ветик: что нам делать с феноменом безгражданства?

Райво Ветик Фото: MIHKEL MARIPUU/PM/EMF

По мнению политолога Таллиннского университета Райво Ветика, лояльность к государству – это как материнство, в одном случае она возникает только после беременности, в другом – после того, как возникает понятие «мы», т.е. после причисления к гражданам, пишет Postimees.

Приступая к решению проблемы, прежде всего следовало бы уточнить ее суть. Следует понять, что с одной стороны, речь действительно идет о позиции самих лиц без гражданства, однако с другой, это более широкая проблема, которая связана с позицией этих людей в эстонском обществе.

Прежде всего, сохранение безгражданства зависит от позиции этих людей. В связи с этим следует, к сожалению, признать, что за последние годы желание получить эстонское гражданство среди неграждан существенно уменьшилось: если в 2005 году, по данным мониторинга интеграции, эстонское гражданство хотели получить трое из четырех неграждан, то в 2010 году этого хотел один из трех. Таким образом, большинство неграждан больше не хотят получить эстонское гражданство.

Исследования показывают, что статус гражданства у местных русских связан с четырьмя признаками, характеризующими социальную позицию – это доходы, возраст, уровень образования и место жительства.

Неграждане по сравнению с гражданами имеют меньший доход, они старше, у них ниже уровень образования и они живут в тех эстонских регионах, где преобладает русский язык.

Таким образом, за сохранением массового безгражданства стоят и объективные причины, которые зависят не только от позиций этих людей, но и, например, от их способностей и других случайных факторов.

Что можно было бы сделать в этой ситуации для уменьшения безгражданства?

Начать можно было бы со способа обсуждения гражданства. Приведенный анализ показывает, что тему гражданства нельзя жестко связывать с лояльностью, как мы это обычно делаем.

Лояльность в этом смысле похожа на материнство: и то, и другое – не условия, а следствия. Как материнство – не условие рождения ребенка, а следствие, и лояльность – не столько условие получения гражданства, сколько его следствие.

Если государство не причислило человека к гражданам, нельзя говорить о его лояльности или нелояльности, поскольку постановка этого вопроса предполагает вхождение в «мы».

В связи с этим я бы оценил идею Павла Алонова, высказанную в передаче «Vabariigi kodanikud». Его предложения по-человечески понятны, поскольку они чувствует унижение лиц без гражданства из-за своих самых близких людей и хочет изменить ситуацию.

Однако он обсуждает проблему безгражданства, исходя из необходимости доказать верность государству своих родителей, т.е. в рамках нами же, эстонцами, созданного дискурса, не замечая, что тем самым воспроизводит национальное доминирование.

Скорее, следует спросить, является ли гражданство просто бонусом для тех, кто и так уже сейчас живет лучше, или же это средство усиления государственной идентификации Эстонии среди местных русских.

Является ли целью политики гражданства «верность государству», основанная на понимании выгоды, или же лояльность, основанная на чувстве причастности?

Если мы предпочитаем второе, можно было бы заменить прежнюю трактовку гражданства более либеральной: если человек родился и жил в Эстонии, соблюдал эстонские законы и платил эстонские налоги, у него должно быть право на эстонское гражданство.

Подлинное чувство причастности и основанная на нем лояльность может возникнуть, скорее, в результате вовлекающей, чем исключающей, политики гражданства.