Бывший работник выиграл в суде у предприятия Ericsson

Производственное здание Ericsson в Ласнамяэ. Фото: Peeter Langovits

Порой правосудие встает на сторону простого человека, даже когда этого не сильно ждешь. Но и такие положительные истории случаются в нашей жизни, пишет в «МК-Эстонии» юрист Центра информации по правам человека Мстислав Русаков.

Начальник одного из цехов Ericsson отличался крутым нравом. Коллектив ему, а в цеху работали тысяча человек, достался женский. Поэтому исключительно для повышения эффективности работы он применял к ним особые методы воздействия. Сами женщины говорят, что заключалось это в том, что он любил прохаживаться в оскорбительной форме по поводу их пола, физиологических особенностей, семейного положения и т.п. В приличных обществах это называется harassment, что по-русски можно передать как «притеснение». У нас же это по старинке понимается как мудрое руководство – начальник и должен быть суров.

Женщины долго терпели, но под конец уже не выдержали и написали коллективную петицию на имя шведскоподданого члена правления Ericsson'a. Он-то ведь при другой экономической формации воспитывался, должен понимать, что с женщинами так нельзя.

Написать-то написали, а вот подписывать боязно. Поэтому подписались «работницы A-холла». Передали жалобу члену правления заводского профсоюза Ольге Заблоцкой. Правление профсоюза же на своем собрании дало поручение одному из своих членов, инженеру Эдуарду Баглаеву, чтобы он лично эту петицию передал уважаемому шведу, так как он единственный из правления перфектно говорил по-английски.

Баглаев поручение выполнил. И тут началось. Отдел кадров бросился проводить активные следственные действия по выявлению автора этой пасквильной анонимки, которая бросает тень на эффективного руководителя. Автором назначили Ольгу Заблоцкую, за что она была уволена. Подумав какое-то время, решили и Эдуарда уволить, чтобы не хулиганил больше и жаловаться на дискриминацию не смел. Формулировка увольнение при этом была такая: утрата доверия работодателя.

Эстония – страна загадочная. Здесь трудовые отношения и законы живут в параллельных мирах, которые не всегда пересекаются. Что же говорит закон? Он просто и ясно запрещает человека наказывать за жалобу на дискриминацию. При этом даже саму дискриминацию здесь доказывать не надо. Просто за жалобу на нее, пусть и бездоказательную или ошибочную, наказывать, в т.ч. увольнять, нельзя. Если товарищ ошибся, то надо ему объяснить, что он не прав, и этим инцидент исчерпан. Но у Ericsson'а, видать, свои представления о законах. Видимо, отсюда и страх работниц подписи ставить.

Эдуард Баглаев с моей скромной помощью подал иск в суд. На нем адвокатесса Ericsson'a заверила судью, что Баглаеву никто поручений не давал, а он просто сам решил похулиганить. А вот если бы он хотя бы обмолвился, что его профсоюз послал, то ни один волос не упал бы с головы его. Эдуард об этом, конечно, сообщил, но это – кто бы сомневался! – бездоказательно.

Помимо этого жалоба была без подписей, указывала адвокатесса. Если бы там была хоть одна подпись, то тогда, конечно бы, разобрались и решили все проблемы.

Cодержащаяся в жалобе информация неправдоподобна. Что прикажете делать с чудовищно неправдоподобной анонимкой? Но руководство Ericsson'a, несмотря на заведомую ложность обвинений, все же послало в цех гонцов, которые провели опрос среди работниц. Последние же единодушно заявили, что их начальник – мудрый и заботливый руководитель.

Тогда «следователи» потребовали объяснений у Заблоцкой с Баглаевом – дайте имена, фамилии, даты. С учетом обстоятельств это могло восприниматься как то, что список уволенных мог бы быть длинней. И Эдуард с Ольгой это слишком хорошо понимали. Что в результате дало представителю ответчика основание заявлять на суде, что не был назван ни один факт дискриминации, и, следовательно, это не жалоба на дискриминацию, а злобная анонимка, уволить за которую сам бог велел.

Как бы то ни было, увольнение признали незаконным, и Баглаеву присудили компенсацию в размере трехмесячного оклада. По нынешним временам – это максимум. То, что Баглаев пострадал за дискриминацию, разумеется, не признали. Да и откуда ей взяться в Эстонии?

Вывод мы из этого можем сделать следующий. Эдуард повел себя по-мужски, заступившись за женщин. Пострадал за это, но сумел отстоять свое право в суде. Справедливость, хоть и частично, восторжествовала.