«Плати налоги и умирай!» Создатель Су-34 поговорил с Rus.Postimees

Российские спасатели собирают обломки бомбардировщика Су-34 после падения на жилой дом в Ейске, Краснодарский край. В результате катастрофы погибли 13 мирных жителей, более 20-ти были ранены, пилоты катапультировались и не пострадали. 18 октября 2022 года. Фото: EPA

17 октября 2022 года при взлете с российского военного аэродрома, расположенного недалеко от Украины, на берегу Азовского моря в городе Ейск, бомбардировщик Су-34 упал на жилой район. Пилоты катапультировались. На земле погибли по меньшей мере 13 мирных жителей, еще около 20-ти получили ранения. В результате падения военного самолета выгорел девятиэтажный дом на улице Коммунистическая. Официальные власти заявили о ЧП в рамках учебного полета, что явно противоречит масштабам случившегося. Rus.Postimees поговорил с одним из создателей этого самолета, независимым авиационным экспертом Вадимом Лукашевичем, о причинах и последствиях крушения. 

Падение Су-34 на жилой дом в Краснодарском крае – как минимум десятая небоевая потеря российской авиации с начала вторжения России в Украину 24 февраля 2022 года. 

Независимый авиационный эксперт Вадим Лукашевич рассказал Rus.Postimees о возможных причинах крушения бомбардировщика ВКС РФ в Краснодарском крае на жилые дома. Фото: из личного архива Вадима Лукашевича

– Вадим Павлович, судя по карте, самолет рухнул после непродолжительного полета по прямой. От взлетной полосы он сумел удалиться не более, чем на 4 километра. О чем это говорит?

– Когда я работал в КБ (конструкторское бюро), я как раз проектировал эту модель. Су-34 – тяжелый двухместный самолет. Фронтовой бомбардировщик. Серьезно, тяжелый. И, судя по всему, этот летел воевать. Его взлетная масса была близка к максимальной. Это, грубо говоря, тонн 40 веса. Ведь можно взять много топлива и мало оружия, а можно – наоборот. Здесь, судя по всему, топлива было только из расчета туда и обратно с минимальным навигационным запасом, а все остальное машина добрала вооружением.

Этот бомбамрдировщик сделан на основе истребителей-перехватчиков. Например, есть Су-27 и Су-35 – истребители-перехватчики, машины для воздушного боя. И когда на базе подобных машин потом делали бомбардировщик, то его летные маневренные качества как бы были положены в жертву максимальной бомбовой нагрузке. Он хорошо летает, когда пустой. Тогда он близок к маневренному истребителю. А еще проблема состоит в том, что любой самолет хорошо летает на хорошей скорости. На маленькой скорости – у него малая подъемная сила крыла и меньше возможности для маневра. Поэтому отказ двигателя на взлете – это очень опасно. Нет высоты, нет скорости, плюс максимальный вес. Машина крайне инертна. И в этой ситуации загорелся двигатель.

Расстояние от взлетной полосы военного аэродрома в Ейске до места падения самолета Су-34 на жилые дома 17 октября 2022 года. Фото: скриншот Google.com

– А вы не сомневаетесь, что причина в этом?

– У нас есть только данные из открытых источников, из СМИ. А там черт ногу сломит… Мне уже позвонили российские медиа. Говорят, что горели оба двигателя. Но вообще у этих самолетов оба двигателя горят, когда машина подбита. Возьмем фронтовой бомбардировщик Су-24, на замену которому и делался Су-34. Там двигатели расположены рядом. Между ними стоит только противопожарная перегородка, плита такая. А у Су-34 двигатели разнесены, и между двигателями есть большое пространство, поэтому объем двигателей никак не соприкасается. И я верю, что загорелся один двигатель. Но что горели оба – не верю.

– Вообще такие машины часто горят?

– Бывает. Могу сказать, почему. Двигатель, его горячая часть, в полете раскалена. Там, где камера сгорания, турбина, форсажная камера – чуть менее 1500 градусов цельсия. В этой ситуации раскаливания металла любая капля горючего вещества сверху – пожар. То есть пожар – это проблема либо топливной, либо маслянной системы. На каждом двигателе есть выносная коробка агрегатов. Там стоят насосы гидросистемы, которые создают давление в системе по всему самолету. Сердце машины. Там же масляная система, которая смазывает двигатель. Ну и, естественно, в двигатель подается топливо. Поэтому любая течь, обрыв любого трубопровода масляной системы или, тем более, топливной – это сразу пожар. Могу соврать, но при очень высокой температуре и жидкость гидросистемы может быть горючей…

– Случившееся может быть следствием того, что называется, когда «загоняли в хвост и в гриву»?

–  Сложно сказать. Допустим, вы в России идете в магазин покупать iPhone, что теперь экзотика. Или вот я недавно покупал жене Huawei. И мне продавец говорит, что на трех процентах телефонов «битая матрица». Чем сложнее система, тем больше вероятность, что там что-то где-то не так. Может быть, не досмотрели. Вообще, Су-34 – машина достаточно свежая. В более ранних модификациях можно говорить о возрасте, да. Но эти самолеты – свежие. Эта машина не так давно летает. Да, интенсивность полетов всегда приводит к тому, что обслуживание не такое качественное. Но я так не думаю. Трубопроводы, о которых мы говорим, могли быть поставлены с трещинами еще на заводе.

Российский истребитель-бомбардировщик Су-34 на Международном авиационно-космическом салоне МАКС-2019 в подмосковном Жуковском, Россия, 29 августа 2019 года. Фото: EPA/MAXIM SHIPENKOV

– А мы примерно понимаем, как в РФ строят в условиях коррупции…

– С точки зрения авиации, это все же не мост построить. Тут ты шибко много не напилишь в карман. Самолет – это очень высокотехнологичное устройство. Там везде военная приемка. На сам самолет, на любые комплектующие, двигатели и прочее. Там входная приемка деталей на заводе: машина по цехам идет, где везде входная и выходная приемка. На производстве авиационных двигателей не напилить. Там везде ОТК. Минобороны не даст тут украсть. Так что скорее речь не про коррупцию. Но изделия нужно сдавать к сроку. А если не сдашь, цех не получит премий. Тогда давят на ОТК: «Ты поставь сейчас. Мы премию получим. А мы потом доделаем». Это я рассказываю, как при мне было. Поэтому на заводе в том же Комсомольске-на-Амуре перед самым развалом СССР план был план – 12 самолетов в месяц. Удавалось делать по 10 самолетов в месяц. Но в декабре надо сдать план года. И в конце года разом сдавали десятки машин. Понимаете? Любыми способами, потому что это 13-я зарплата всего завода. Авралили. А потом январь-февраль все эти машины доделывали. Но, в любом случае, заказчик, которому на этом летать, сырую машину не возьмет. Он только взял, и у него тут же план налетов, а летать невозможно.

– В условиях войны многие принципы и правила сгорают.

– Война никак на это дело не влияет. Один завод в Комсомольске-на-Амуре делал 120 самолетов в год. А сейчас вся Россия, включая все летательные аппараты, и самолеты, и вертолеты, делает около 100 машин за год. Я к тому, что если в мирное время делали две машины в неделю, то и в военное будет две. Ничего не поменялось. Сделать новый двигатель – это, в любом случае, год-два технологического цикла.

– Знаете, что поменялось? Известно, что после летних диверсий на военных аэродромах в Крыму ВС РФ сокращала количество машин на полуострове. Их перегоняли на другие аэродромы внепланово. Случившееся в Ейске 17 октября можно считать следствием?

– Может быть, да. Но военная авиация и раньше работала с территории Ростовской, Белгородской областей и так далее. А когда диверсиями уничтожили разом дюжину машин, многое перевели на исторически российскую территорию. Су-34 – дальний бомбардировщик. У этого самолета радиус действия – 2000 км. У меня одноклассник воевал в Афганистане. Они стояли в Кызыл-Орде. До границы это час лета. И у них было 2-3 боевых вылета в день. И, если такой самолет сбивали, семья не получала ничего, потому что формально боец служит дома. «Данная воинская часть на территорию республики Афганистан не вводилась». Точка. А у них были боевые потери. Так было всегда. Практика Великой отечественной в прошлом. Это тогда самолеты не могли далеко летать и были прямо рядом с фронтом. А теперь в Су-34 даже туалет есть. Это было новшество дальнего самолета. Пилоты сидят рядом, а между ними есть интересное углубление. Для чего? Летчик в полете, который может быть длительным, машина оборудована системой дозаправки в воздухе, мог отстегнуться, встать. Потянуться в полный рост. И там даже есть средство для разогрева пищи. Такие машины достанут от Ейска и до Москвы.

Что же касается возможной неразберихи после вывода машин из Крыма. Мы не знаем ничего. Мы можем только предполагать. Я понимаю ход ваших мыслей. Но я не знаю. Может быть – да. Может быть – нет. Но современный самолет – это уже не «В бой идут одни старики», где прилетел, дырки залатали, патроны зарядили, и полетел обратно биться. У современного самолета на один час налета уходит потом около 40-60 человекочасов обслуживания. Если летает 2 часа, соответственно, чтобы полетел потом еще, нужно 80 человекочасов. Если один человек обслуживает машину, то ему нужно трое суток на обслуживание. Двое – полтора суток. И так далее. Если обслуживаешь неправильно, то он либо криво полетит, либо совсем не полетит. И это называется межполетное обслуживание. Заправка, проверка всех уровней жидкостей, давления гидросистемы, масляной системы, топливной. Проверка оборудования. Это как машину к поездке на дачу подготовить. Колеса подкачали, топливо проверили, щупом глянули масло. Но вы не поднимете машину для проверки амортизаторов. Это уже ТО. Я не думаю, что случившееся в Ейске связано с ухудшением качества межполетного обслуживания. Межполоетное обслуживание не подразумевает съем экранов над двигателями и детальный осмотр двигателей. Такой анализ делается по достижению нормативов налетов. Через 100-200 часов полета. Это то самое ТО и есть. Когда заменяются детали, вне зависимости от состояния. Случившееся 17 октября не связано с межполетным обслуживанием. И никак не связано с идущими боевыми действиями. Машина могла упасть и без вооружения. Судя по всему, пожар двигателя был.

– Но разговоры, что полет был учебным – фигня?

– Абсолютная. Там нет полигонов. Полигоны в других местах.

– При этом, после падения слышны взрывы боекомплекта. Что можно сказать, учитывая поведение летчика после приземления с парашютом на соседней улице? Молодой парень в белой каске на вопрос «сбили?», сухо отвечает – «нет».

– Любое катапультирование для летчика – это жуткий стресс. Можно отслужить 50 лет и ни разу не катапультироваться. У них в летном училище есть прыжки с парашютом, это всегда стресс.

– Я о другом. Много реплик осуждения по отношению к летчикам, что они спасали себя, а не людей на земле, как в песнях поется. Насколько справедливы такие претензии?

– Есть ложный посыл в обществе. Это заметно по авиапроисшествиям в том же Подмосковье. У нас всегда «летчик борется и отводит самолет от жилых районов». Если упал под Москвой, значит «боролся до последнего, чтобы отвести от дачных поселков». Это полная чушь. Это ахинея. Самолет падает там, где он падает. Летчик в этой ситуации даже в окно особо не смотрит. У него аварийная ситуация, сыпятся системы, он смотрит на приборы. Он, конечно, может посмотреть вокруг. Посмотреть поляну для вынужденной посадки (самолет Су-34 упал в Ейске в темное время суток в 18:20 – прим.ред.). А так он просто бросает самолет. Нет никакой задачи кого-то на земле спасать.

Пожарные тушат многоэтажный дом на месте крушения российского бомбардировщика Су-34 в Ейске, Краснодарский край, Россия, 17 октября 2022 года. Фото: EPA

– Если посмотреть на карту, то видно, что взлетно-посадочная полоса вытянута с запада на восток. Жилые кварталы – с востока от ВПП. Зачем взлетать в сторону домов, если можно в противоположную?

– Самолеты взлетают всегда по розе ветров. И сама полоса строится с учетом этого. Самолет взлетает и садится против ветра. Нужно максимально быстро набрать скорость. Скорость ветра прибавляется. При посадке аналогично. Каждый день направление взлета определяется текущим ветром. Но надо понимать психологическое состояние летчика. Они явно не на полигон летели. Само по себе это уже стресс. Одно дело, всю жизнь летать на учениях, а другое – сейчас. Ты готовишься воевать…

– Ты готовишься убивать. Давайте называть вещи своими именами.

– Так и в тебя стрелять будут. Насчет убивать, они об этом не думают. У них есть цель. Крестик на экране. Все. Они не видят и не представляют тех, в кого они стреляют.

– Это мы слышали от пленных: «Я работал по координатам».

– Да. Задача отрабатывается. Эта задача – одним типом вооружения. А эта – другим. Летчик врага не видит. Для него это «объекты». Как правило, неодушевленные. Но летчик знает, что и к нему любимому может прилететь, и он может не вернуться. Это он знает. Вот в чем стресс. Не в том, что задачу не выполнит, а в том, что может не вернуться, потому что он летит в зону, где работает ПВО. И в этой ситуации отказывает двигатель на взлете. Не думаю, что пилоты в этот момент были озабочены тем, чтобы отвести самолет от жилых районов. Их задача была выжить и вернуться в строй. Все.

– То есть после такого ЧП пилоты не будут сидеть на скамье подсудимых? Потому что война, и каждый нужен?

– Если самолет потерян по вине летчика, будет разбирательство по полной программе. Разбирательство и сейчас будет, но, если горел двигатель, то вины летчика нет. Выжил – молодец. Все. Насколько качественно сейчас учат пилотов, не готов сказать. Не знаю. По возрасту летают всякие. Но точно могу сказать, что на такой самолет новичка не посадят.

– Как случившееся скажется на военном потенциале ВКС РФ?

– Минус один самолет. Если их еще 50 штук, значит, минус 2 процента. Можно считать, десятки миллионов рублей. Но важнее другое. Замены быстро не будет. Такие самолеты не сходят с конвейера, как автомобили. Склепать планер быстрее, чем в мирное время, может быть, и можно. Но начинку, двигатели, радиолокаторы быстрее не сделаешь.

Российский военнослужащий охраняет фрагмент бомбардировщика Су-34, разбившегося в жилом квартале в городе Ейск, Россия, 18 октября 2022 года. Фото: Reuters

– Траур будет? Что говорит опыт? Или в условиях, когда жертвы каждый день превышают этот кошмар в Ейске, точно не объявят?

– Не знаю. Ведь это не война официально. Говорят, что летели на полигон. Погибло 15 мирных. Два десятка раненых. Местная власть может и может объявить траур.

– С учетом того, что и как говорил губернатор региона подчиненным после трагедии, траура там можно не ждать. «[Нужно сделать так] чтобы люди утром могли собраться на работу и пойти с хорошим настроением», – сказал губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев через пару часов после того, как люди сгорели в своих квартирах.

– Они у нас все такие… Их же подбирают по кастингу туда. Представьте, что в Ейске взорвался бытовой газ, обрушился подъезд. Погибло 15-20 человек. Будет траур? Объявляют его в таких ситуация? Нет. Что бытовой газ, что самолет. Помните, как в Иркутске упал «Руслан» на жилые дома при взлете в 1997 году? Тяжелый был тоже. Отказ двигателей. Хвост больше дома. В катастрофе погибли 72 человека. Все 23 человека в самолете. И 49 людей на земле. Был траур? Не было. Или SuperJet сгорел в Москве при посадке. 41 человек из 78 погибли. Тоже не было траура даже на уровне района…

– Как сказал нам один мальчик-десантник, выживший в Украине: «Мы для командования всего лишь цифры, которые легко списать»...

– У нас человек вообще ничего не стоит. Функция человека в нашем государстве: платить налоги и пойти умирать, когда тебе скажут. Только чтобы гей-парадов не было!

– И ведь идут покорно толпой.

– Выбор делает каждый сам. Я о том, что для власти люди – «вторая нефть». Плати налоги и умирай, чтобы нам было хорошо. За Куршавель! Все.

– Я желаю вам мира.

– Стадия, «чтобы скорее это уже все закончилось», прошла. Сейчас уже важны условия, на которых это может кончиться. Украина их уже сформулировала. А Россия не готова. Если к вечеру сегодня все закончится вдруг, то Россию это, может быть, и устроит. Но после «референдумов» получается, что Украина «наши земли захватила». Но даже тогда ничего не закончится. А репарации? Вы рас****чили полстраны. Триллион долларов, или полтора. Кто будет платить? Поэтому сейчас говорить «скорее бы все кончилось» – мало. Закончиться это теперь может, если одна из сторон капитулирует. А если капитуляции нет, то это может кончиться только, когда одна из сторон поймет бесперспективность боевых действий, а вторая согласится. Но та сторона, которая это поймет первой, окажется в ущербном положении, потому что другая сторона будет формулировать условия мира, если первая сторона захотела его вдруг. Отступить не готов никто.

Политический крах в России? Это было бы в нормальной стране, да. У нас объяснят, «что мы и так победили». Но издержек масса. Страна – изгой. Говорят про исключение из ООН. И поэтому им нужно что-то получить, чтобы компенсировать эти издержки. Им нужна «победа», или то, что они смогут назвать победой дл  внутрироссийского потребления.

– Так чем больше тяжелых бомбардировщиков будет падать на гражданских, тем сложнее будет продать «победу».

– Войны же нет. Ну упал и упал. Первый что ли упал? Или последний? В России очень мало аэродромов взлетевшие с которых самолеты не падают.

– То есть это ЧП не будет откровением для россиян?

– Конечно, нет. Более того, им уже объяснили, что это «учения» такие.

Последствия падения бомбардировщика Су-34 в жилом районе города Ейска, Краснодарский край, 18 октября 2022 года. Фото: EPA

Уже после интервью стало известно, что российские власти объявили трехдневный траур по жертвам трагедии в Ейске. Однако траур объявлен не во всей России, и даже не во всем Краснодарском крае, а лишь в самом Ейском районе. Решение скорбеть локально с 17 по 19 октября принял все тот же губернатор региона Кондратьев. Местные власти приняли решение сохранить дом. Сносить его не будут. Жильцам разрешено вернуться в семь из десяти подъездов.

Справка:

Вадим Лукашевич. Родился в 1963 году. В 1985 году окончил самолетостроительный факультет Политехнического института в Комсомольске-на-Амуре. В 1985–1992 годах – конструктор ОКБ им. Павла Сухого (отдел 14 «Боевая живучесть»). Принимал участие в создании палубного истребителя Су-33 (Су-27К) и многоцелевого истребителя Су-35 (Су-27М), разрабатывал систему взрывозащиты палубного многоцелевого самолета с крылом обратной стреловидности Су-47 (Су-27КМ) и ударного самолета Су-34 (Су-27В). В 1982–1989 – член коммунистической партии Советского Союза. В 1992 году окончил аспирантуру в Московском авиационном институте. В 1998–2005 – помощник депутата Государственной думы РФ. В 2000 году окончил Высшую школу экономики. С 2011 года – член Партии народной свободы (ПарНаС). С 2016 года – заместитель председателя партии ПарНаС. В 2011– 2015 годах – эксперт космического кластера фонда Сколково. Кандидат технических наук. Создатель сайта buran.ru. Автор нескольких книг, в том числе двухтомника «Трагедия МН17: правда и ложь».