ФОТО ⟩ В Таллинне простились с Миланой Каштановой

31 января в возрасте 34 лет скончалась жительница Эстонии Милана Каштанова, которая в феврале 2010 года получила тяжелые травмы в результате падения льда с крыши в Санкт-Петербурге. Прощание с Миланой Каштановой прошло в здании кладбища Сисселинна, похоронена она будет на кладбище Пярнамяэ.

Милана Каштанова училась в Санкт-Петербурге на психолога в Восточно-Европейском Институте Психоанализа. Несчастье произошло 5 февраля 2010 года, когда на голову Милане Каштановой на улице Красного Курсанта, 3 в Санкт-Петербурге свалилась глыба льда. Она шла по улице мимо дома, крышу которого очищали от снега и наледи, опасная зона внизу при этом не была огорожена. Милану доставили в Мариинскую больницу в крайне тяжелом состоянии, где ей сделали несколько операций на мозге. Врачам чудом удалось сохранить ее жизнь.

Милана находилась в медикаментозной коме, однако после переезда в августе 2010 года в нейрореабилитационную Кельна (Германия) она начала приходить в сознание. К октябрю Милане удалось полностью вернуться в сознание. Далее лечение продолжилось в Клинике Тартуского университета, а затем уже дома в Таллинне. На протяжении 13 лет жители Эстонии сопереживали и помогали семье Миланы.

Rus.Postimees пообщался с отцом Миланы Вадимом Каштановым, который рассказал, какими для их семьи были эти годы.

– Какими были ваши надежды и ожидания 13 лет назад, когда произошло несчастье?

– Когда это случилось, то мы были «готовы» к этому ровно настолько же, как и сейчас, 31 января. Это событие было неожиданным, как гром среди ясного неба. Конечно, сначала был просто ужас, думали просто чтобы выжила, дальше уже разберемся, потому что выжить шансов было немного. Только чтобы выжила – это было ключевым! Поэтому мы не думали как дальше, главное, чтобы была жива. И Милане каким-то чудом удалось выжить, но, к сожалению, не было сознания.

Угроза жизни прошла, а сознания не было. На возвращение сознания прогнозы были тоже один мрачнее другого. А потом раз, и ей удалось прийти сначала чуть-чуть в сознание, а потом потихонечку она вернулась к нам с таким же набором человеческих качеств, как было до трагедии. Просто она не могла ходить и не могла двигаться. Потом и рука раздвигалась, голову стала держать, разговаривать, кушала. Надеялись, что, может, когда-то пойдет, но потом, я уже не могу сказать когда, поняли, что полной реабилитации не будет. В принципе мы адаптировались к этой жизни спустя время, мы приобрели необходимые навыки и знания.

– Как человек она не изменилась после этого?

– Нет-нет. Она осталась ровно той же Миланой, которая была до этого. С той же памятью о детстве, о всем. Она помнила какие-то моменты из детства даже лучше, чем я. Все это конечно постепенно возвращалось, может в течение года-двух. Потом и нога правая задвигалась. Приобрели необходимые тренажеры, адаптировались к этой жизни. В какой-то степени мы даже сплотились – мама, Милана и я стали проводить 24/7 вместе, 365 дней в году.

– Какое время за эти годы было для вас самым трудным? То, когда случилось несчастье?

– Несколько месяцев был просто ужас, кошмар. Самое трудное время пришло 31 января...

– Было ли ухудшение состояния Миланы неожиданным?

– Ну как... Она же нездоровый человек. У нас были в течение этого времени какие-то моменты, когда делались операции, случались инфекции. Летом был ковид, все было плохо – 50 процентов поражения легких. Она как птичка Феникс – раз, крылышки расправила и дальше летим. Все у нас было и не один раз. Врачи очень помогали, доктор Елена Костюк тоже...

14 января начались эпилептические приступы и 15 тоже. Это было воскресенье, а все плохое происходит в воскресенье. Может быть зря, может надо было сразу скорую вызывать, не знаю сейчас уже... В общем мы думали до понедельника как-то справимся, чтобы уже попасть к нашему доктору, которая знает Милану вдоль и поперек. В понедельник утром мы на уже скорой уехали в больницу. Оказалось, упал натрий, это могло спровоцировать приступы.

Подняли натрий, Милана несколько дней была без сознания, а в среду она раз, и пришла в сознание. Опять стала такой же как была, начала болтать. А потом привязалась пневмония, она не могла ни глотать, ни кашлять. Пошли антибиотики, опять было ухудшение, а потом через пару дней она опять как птичка Феникс оклемалась, стала разговаривать, кушать. Я ей кофе носил, капучино, мама рыбку сделала... Это была прошлая среда.

Доктор собиралась нас уже в пятницу домой выписывать. Анализы были хорошие, а еще она ждала встречи с Тофи своим любимым. Потом в четверг случилось какое-то кровоизлияние и с каждым днем Милана начала угасать. Если в четверг и пятницу она еще как-то разговаривала, то в субботу она пыталась с нами контактировать, но слов почти не говорила. Два раза были ухудшения и два раза она вылезала, мы надеялись, что она и сейчас вылезет – у нас уже всякое бывало. Ей всегда удавалось справиться, она такая сильная была...

31 января нам разрешили остаться с Миланой на ночь. Видимо, чтобы нас не мучить, чтобы мы не сидели всю ночь на стульях, она в десять вечера ушла сама... Последний день она уже не была в сознании.

– Жители Эстонии активно помогали вашей семье, нужна ли вам сейчас какая-либо помощь?

– У нас были всегда в запасе средства на реабилитацию, на физиотерапию и все такое. Вот они, к сожалению, пригодились. Мы всем очень благодарны за многолетнюю поддержку, потому что без этого было бы справиться очень сложно, если вообще возможно. Это продлило жизнь Миланке.

У Миланы сейчас Тофи остался – ее собачка, которую она так любила и которая любила ее. Сейчас она в дверь скребется, мы закрыли ее, не можем туда заходить. А Тофи туда скребется лапкой, хочет зайти...

Милана Каштанова до трагедии. Фото: личный архив

Редакция Rus.Postimees выражает глубокие соболезнования родителям и близким Миланы Каштановой.