/nginx/o/2023/12/08/15769194t1h2566.png)
Люди ходят строем с факелами, когда им внушили, что надо сплотиться. Потому что им страшно, у них отвращение перед будущим. Слово «фашизм» происходит от слова «фашина» (связка прутьев). Связанные вместе, плечом к плечу, идущие в ногу – такие люди всегда идут в одно и то же место. Они думают, что спасают пошатнувшийся мир, но спасаются от себя. А самое главное – ищут и находят виноватых. Довольно быстро.
Устойчива тяга человека к огню как форме выражения эмоций. Это глубоко иррациональный порыв. Почему, например, люди запускают петарды по праздникам? Развлечение шумное, опасное и дорогое, но традиция сильнее разума. Или, к примеру, факельные шествия. Что люди хотят этим сказать? Подойди и спроси – вряд ли кто-то скажет что-то внятное. Вероятнее всего: «это красиво», «это наша традиция», «почему нет» или «да пошел ты».
Но любой из нас интуитивно чувствует, что факельное шествие – явление древнее и глубокое, оно больше нас вместе взятых. Вместе с огнем и дымом факел прямо-таки дымится историей. От этого у человека по телу бегут мурашки. Далеко не все сразу воображают себя участниками греческого факельного бега в честь Гефеста и Прометея – бога кузнечного дела и титана, который похитил у него огонь и доставил его людям.
А обход с факелами садов и полей, который устраивали в той же Греции в честь Деметры и Персефоны – богинь плодородия и подземного мира, современному человеку и вовсе может показаться чем-то заумным и отвлеченным. Хотя речь больше о том, что продукты сгорания являются хорошим удобрением. На этом тысячелетиями стояло подсечно-огневое земледелие.
В самом деле, это же такая совсем близкая нам, вылезающая из разных щелей современного мира крестьянская история. Иванова ночь и масленичное чучело – реликты календарных обрядов, связанных с годовым циклом полевых работ. Посвящение в студенты, эстафеты и городские карнавалы – более поздние по происхождению социальные ритуалы. Бывают шествия с огнями в знак солидарности, бывают – в память о чем-то великом. Все это мило, не так ли?
Но что стоит за шествием? Чувство общности, выраженное знаками отличия и символическими предметами. При этом факелы имеют двойное назначение – они освещают путь и отгоняют злых духов, которые должны бояться огня, как дикие животные. Языческие шествия органично вросли в церковные ритуалы и дали всходы в светских практиках. Таких как шествия американских скаутов, советских комсомольцев, итальянских фашистов, немецких нацистов. Всех, чья кровь волнуется, а душа, напротив, успокаивается, от ощущения, что вокруг – свои, а впереди – свет!
А еще я бы обратил внимание на то, что шествия с факелами не только ритуальны, но и во многом театральны. Любопытно, что оба этих слова обросли в современном мире презрительными значениями. Ритуальный – значит «бессодержательный», а театральный – «ненастоящий». Хотя на самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Но с обыденным языком не поспоришь. Он обесценивает то, что тревожит его носителей. Делает внешне безопасным.
Поэтому факельное шествие в современном мире – это «ничего такого». Правда, мы так говорим, когда как раз делаем что-то «такое». Чтоб никто ничего не подумал. А главное, чтоб мы сами ненароком не начали думать – а что это мы такое делаем. Когда месяц назад в Тарту состоялось факельное шествие к 103-й годовщине установления границ Эстонской Республики, журналисты опрашивали людей, принимавших в нем участие. И люди говорили, что жить стало тяжелее, вот они и здесь. Пришли, значит. А там видно будет.
Что будет видно? Напомню, что в том шествии засветился косплей Адольфа Гитлера. В то время как Путину на плакатах усы пририсовывают, член клуба друзей эстонского легиона Waffen SS Харольд Кару отрастил под носом аутентичный каплеуловитель. Если бы не война в Украине, уместен был бы вопрос: а где, собственно, Сталин? В Эстонии живут разные общины, и среди участников факельного шествия наверняка нашлись бы его поклонники, я более чем уверен. Хотя сейчас, разумеется, не место и не время.
Конечно, явление двойника фюрера можно списать на театральность с ее переодеваниями. Еще недавно у стен Кремля в Москве разгуливали двойники Ленина, Сталина, а в уже незапамятные 1990-е – того же Гитлера. Правда, если с советскими диктаторами фотографировались туристы, то образ Гитлера был для россиян излишне токсичным, и двойники нацистского лидера участвовали только в специальных шоу. Казалось, что Россия осваивает плюралистичную визуальную культуру. Потом эти иллюзии развеялись.
Тартуское шествие и другие подобные акции, устраиваемые в Эстонии, не позиционируют себя как шоу. При всей театральности это дело серьезное. Оно о страхе, боли, растерянности одних и алчности, хваткости, подлости других. Тех, кого мало, у кого все неплохо и кто как раз устраивает акцию. И Гитлер тут хоть и ненастоящий, но вполне серьезный. Он как живая память о героях, носитель возвышенных значений, если я не ошибаюсь. Тут не до смеха и актерства. Все всерьез.
Очень серьезно выглядело и последнее предвыборное шествие от тех же организаторов, что было приурочено к 105-й годовщине Эстонской Республики. Даже если твоих сторонников не так и много, факелы в темноте образуют светящееся облако, которое кажется больше, чем есть на самом деле. В светлое время суток это выглядело бы не ахти. Но тьма рождает чудовищ.
Те, кто составляет это огненное тело, воодушевляются. А те, кто идут мимо, тревожатся и думают – не влиться ли? Вдруг они сила? Вдруг на этот раз получится? История говорит нам, что нет – не получается. Танцы с факелами не влияют на урожай. Но люди верят образам, а не собственной памяти. Она мешает им жить.