В ночь на 23 июля Одесса была обстреляна российскими ракетами. Не впервые, но очень массированно. Спустя полторы недели после обстрелов одесситы работают над восстановлением города: выбитые окна забивают досками, перекрывают крыши, чтобы осенью памятники архитектуры не залил дождь. На стенах ставят специальные маячки, которые покажут, пострадал ли фундамент и не съедет ли опорная стена, утащив за собой все здание...
Во время атаки 23 июля центр города серьезно пострадал, были повреждены или разрушены десятки зданий. Город защищают украинские силы ПВО, но их явно недостаточно. Россия это целенаправленно использует, ведь случай Одессы – особый. Самые известные среди пострадавших памятников архитектуры - Спасо-Преображенский собор и Дом ученых.
Здание Дома ученых построено в эклектичном стиле – на фасаде можно увидеть элементы классицизма, барокко и возрождения.
До захвата Одессы Красной армией это был дворец графов Толстых – родственников автора «Войны и мира» и «Анны Карениной». Во дворике бывшего дворца расположился ресторан, в особняке проходили экскурсии и встречи научных организаций.
В ночь на 23 июля российская ракета уничтожила жилой дом на Военном спуске, который вплотную прилегает к Дому ученых.
Был разрушен подземный театр «Тео» – он располагался в бывшем винном погребе дома Чижевича, памятнике архитектуры местного значения. Там же располагалась опорная стена Дома ученых.
«Мы активно работаем с международными фондами. Они помогут нам хотя бы частично стабилизировать эти разрушительные процессы. У нас лопнула опорная стена, которую мы недавно ремонтировали. Два года назад залили туда несколько машин бетона и были спокойны. Но ракета попала именно в те антресоли, в которые мы заливали.
Эта стенка держит холм, на котором стоит Дом ученых. Если пойдет подвижка грунта, проблемы будут крайне серьезными. Поэтому мы должны остановить это сейчас», – рассказывает директор Дома ученых Светлана Жекова.
Она вышла погулять в парк после работы, так как целыми днями коллектив разбирает завалы, перебирает поврежденные вещи и дышит пылью.
В день обстрелов к Дому ученых стекались десятки волонтеров – они разбирали строительный мусор, разбирали завалы и вместе с сотрудниками выносили из бывшего дворца пострадавшие предметы интерьера.
Залы дворца были популярными как среди туристов, так и среди фотографов. Белая гостиная, рояль Ференца Листа, оригинальный паркет, мраморные лестницы, огромные зеркала, танцевальный зал и старинные картины…
Гуляя по Дому ученых было легко забыть о том, что аристократия покинула его стены больше ста лет назад. Отдельным поводом для гордости были старинные витражи, разлетевшиеся из-за ракетных ударов и ударной волны.
«Витражи можно спасти. В день обстрелов пришел мастер по их обслуживанию, собрал все, что можно было собрать и сказал, что если в ближайшее время мы сможем приступить к восстановлению витражей, то это будет реально.
Мастер сказал, что этим нужно заниматься быстрее, потому что потом металл, который держит стеклышки, может прийти в негодность. Это очень сложная работа. Частично стекла разлетелись на осколки, их нужно будет заменять. Для этого мы тоже хотим найти спонсоров», - говорит директор.
Сейчас Дом ученых законсервирован от осадков – крыши и окна перекрыты. Памятник архитектуры также уже обследовала миссия ЮНЕСКО. Она же заказала лазерные 3Д-сканы помещений дворца, а также других мест, куда попали ракеты.
«Нужно провести фотометрию, сканирование и так далее. Специалисты осматривали опорные стены и повреждения внутри Дома ученых. Работы планировали закончить за четыре дня, но уже продолжаются пять - слишком много повреждений», - рассказывает директор.
Лазерное сканирование делается специальной камерой. Сначала она «пробегает» лазерным дальномером по поверхностям залов, а затем делает сотни фотографий, которые склеивает в круговую панораму. На них можно разобрать даже свежую краску вокруг вентиляционных решеток. Эти данные сохраняются в ЮНЕСКО и, теоретически, могут быть использованы для восстановления залов.
Я иду по залам бывшего дворца. У стен стоят обломки мебели, несколько люстр покосило из-за взрывной волны, рояли закрыты пленкой, а окна перекрыты толстыми досками. В одно из окон виднеются руины дома Чижевича – мусор с места попадания вынесли и можно увидеть остов старинного дома.
Напротив Дома ученых – особняк Поммера, старинный дом 1893-1984 годов постройки. Здесь вылетели стекла и покорежило рамы. За углом улица Гоголя, где выбило стекла в нескольких домах, и Екатерининская площадь. Особнякам Жданова, Януша, Маса - им тоже досталось от взрывной волны.
Вниз по Военному спуску к порту разнесло несколько машин на импровизированной парковке и ночной магазинчик для жителей микрорайона. Вокруг малоэтажные жилые дома и новый, еще не заселенный жилой комплекс. Там выбило окна и повредило крыши.
Психолог Анастасия Алексеенко говорит, что именно удар по Дому ученых был для нее самым болезненным. Ее кабинет находился тоже в пораженном ракетой здании – на Преображенской, 4. Это памятник архитектуры, дом Соломос, который был построен в 1913 году и отреставрирован в 2008 году.
Офис Анастасии располагался в пристройке, в самой глубине одесского дворика. Живет она буквально за углом, в паре сотен метров от попадания. Проснулась ночью и услышала взрывы.
«Я уже тогда понимала, что попадание было рядом. С утра мне написала хозяйка помещения, которое я арендую, мол «дверь вывернуло, заберите вещи». Я взяла скотч, думала заклеить окна и поменять двери. Но там полностью снесен угол пристройки, туда небезопасно залезать. Поэтому в своем офисе я еще не была», – рассказывает она.
Мы вместе идем во дворик и пытаемся рассмотреть пострадавшее помещение через окно. Анастасия открывает окно пошире и говорит: «Ага, диван передвинули, значит кто-то залезал».
Разбирать завалы, ремонтировать и даже консервировать помещение жильцы долго не могли – сначала ждали миссию ЮНЕСКО, потом составления дефектного акта осмотра. Как пояснили нам позже в областном управлении по охране памятников архитектуры, городская власть учредила комиссию для оценки повреждений объектов, которая по очереди осматривает поврежденные дома.
«Это был первый обстрел Одессы, который нанес мне настолько ощутимый урон, - говорит психолог. - Еще большей трагедией он стал для хозяйки ее офиса, чья квартира находится в том же доме. Она написала, что все живы, но квартира сильно пострадала и они уехали жить на дачу.
Я приходила сюда на разбор завалов и увидела ее, сидящую напротив дома. Хозяйка сказала, что она прощается с детством. Наблюдала, как дом разбирают и почти плакала», - рассказала Анастасия.
Она отменила почти все приемы и сейчас думает, как ей восстановить потерянное чувство безопасности. «Я не то, чтобы боюсь погибнуть от ракеты. Просто у меня был любимый кусочек города, и когда его уничтожили, это как будто оторвать часть меня. Не знаю, как это еще описать. Оно болит как сломанный палец», – поясняет она.
Мы идем через дворик, засыпанный строительным мусором и остатками стекла. Кусочки ракушника и остатки окон скрипят под ногами. После обстрелов Одессы я и многие другие журналисты обходили один за другим места прилетов ракет – этот звук стал привычным. Так же, как и ощущение под ногами – куски старинных домов вместо мягкой травы.
Точно так же было и возле Спасо-Преображенского собора Украинской православной церкви в самом центре города. По крайней мере утром, когда я ходил по местам обстрелов. Собор буквально окружили местные жители – кто-то подметал брусчатку, кто-то собирал мусор, а кто-то стекло с газонов.
«Отцы, у нас больше с вами нет Преображенского собора» – с этих слов начиналась первая видеозапись пожара в соборе после ракетного удара в ночь на 23 июля. Их произнес Андрей Пальчук, дьякон Одесской епархии. Видеоролик разошелся по Telegram-каналам и скоро об ударе по самому центру города знала вся Одесса – мало кто-то может спать после прилетов десятков ракет и беспилотников-камикадзе по городу.
Одна из российских ракет попала в правый алтарный придел, зашла глубоко в землю и взорвалась. Так описывает произошедшее протоиерей Максимиан Погореловский, официальный спикер Одесской епархии.
«На всю жизнь запомню, как в одном из Telegram-каналов ночью я прочитал: «Представьте себе, куда они попали, в самое святое место в Одессе». Почему-то я не подумал про собор, у меня в голове не укладывалось, что такое возможно. Я подумал про Оперный театр, очень значимое место для одесситов, он рядом с мэрией, рядом с морским вокзалом», – рассказывает священник. Максимиан приехал к собору как только закончился комендантский час, в начале шестого утра.
Мы идем к правому приделу, посвященному апостолу Петру. На его месте уже наполовину заваленная дыра, уходящая вниз на несколько метров. Можно увидеть, как погнуло бетонные перекрытия основного алтаря и треснули мраморные киоты, места для установки икон справа и слева от алтаря.
Некоторые росписи треснули и осыпались, они выглядят как археологические находки. По крайней мере по своему состоянию, поскольку роспись в Соборе новая. В старом, снесенном коммунистами в 1936 году Соборе, таких настенных росписей не было.
«Когда убирали алтарные части, мы нашли много осколков от ракеты, и мы предполагаем, что основная часть завалена. Работы по разбору еще не проводились, специалисты и городские власти должны принять решение по этому поводу. Мы готовы, уже подвезли тюки с соломой, чтобы на них скидывать остатки стены», – говорит он. Есть вероятность, что алтарную, заднюю часть собора, придется сносить и потом строить заново. Разрушения слишком серьезные, чтобы их реставрировать.
Священники с радостью говорят о том, что удар пощадил копию иконы Касперовской божьей матери – оригинал после уничтожения старого собора хранится в другой церкви. И отмечают, что им так и не удалось обнаружить икону, подаренную патриархом РПЦ Кириллом на освящение храма в 2010 году – Спас нерукотворный. Последняя хранилась в одном из мраморных киотов неподалеку от алтаря и, якобы, исчезла вместе с ним после удара.
Спасо-Преображенский собор – одна из главных церквей Украинской православной церкви на юге Украины, а возможно и во всей Украине. Весной 2022 года Собор УПЦ осудил вторжение России и заявил о разрыве с Русской православной церковью. С тех пор священники этой церкви требуют не относить украинскую церковь к так называемому Московскому патриархату, указывая, что больше не признают патриарха Кирилла своим церковным начальником.
Более того, если в 2010 году СМИ, в том числе православные, сообщали, что одесский собор освятил Кирилл, то сегодня протоиерей Максимиан говорит, что это делал митрополит Владимир, глава УПЦ.
«Патриарх приехал только к божественной литургии, а сам чин освящения совершал блаженнейший Владимир. Это зафиксировано на видео. У священников есть традиция дарить что-то на освящение храма, и патриарх подарил Спас нерукотворный. И вот сейчас ни иконы, ни киота, ни оклада нет. Хотя остальные иконы сохранились», – рассказывает протоиерей.
Мы беседуем в главном нефа собора, надев строительные каски. Сверху падает каменная крошка и куски мусора – крышу собора перекрывают, чтобы спасти здание от осадков. Это только консервация здания, про восстановление пока не говорят, зданию предстоит экспертная оценка, в том числе возможных повреждений фундамента. В одном из углов можно увидеть следы пожара – стена обуглилась, рядом свалена утварь и обломки лепнины. Пострадал и центральный купол храма.
Без лепнины и росписей пострадавший сильнее всего угол здания выглядит недостроенным – взрыв сорвал перекрытия, обнажил арматуру крыши и кладку бетонных блоков.
Мы спускаемся в нижний храм, проходим мимо неповрежденного захоронения графа Михаила Воронцова и его жены Елизаветы и мощей святого Иннокентия. Нижний храм в золотых тонах, но мы идем дальше, к основанию правого придела.
Здесь можно увидеть завалы бетонных блоков, мешки, которыми их укрепили и маленький кусочек неба вдалеке. Здесь и находятся, по словам протоиерея, остатки российской ракеты.
«Я знаю многих людей, у которых уже изменились политические предпочтения. Они увидели части ракеты своими глазами и поняли, откуда она сюда прилетела. Сегодня людям тяжело принять какие-то вещи, я вижу это как священник. Но каждое такое событие меняет их точку зрения. Даже если кто-то говорит, мол это ПВО. Но извините, до 24 февраля 2022 года ПВО не стреляла над городом», – рассказывает протоиерей.
Последнюю неделю в городе работает миссия ЮНЕСКО, осматривала она и храм. Построенный меньше 20 лет назад он точно не является памятником архитектуры, но входит в зону под охраной международной организации – как памятник истории и часть городского ансамбля.
Всего от июльских обстрелов в Одессе пострадало 64 памятника культурного наследия, которым по 100-150 лет. Об этом на брифинге в Медиацентре Украина – Одесса рассказали представители областного управления охраны объектов культурного наследия
«Семь памятников получили значительные повреждения: это разрушенные кровли, изуродованные главные фасады и первоначальное резное заполнение оконных проемов, разбитые стекла. На 19 объектах были зафиксированы частичные повреждения: выбиты стекла в оконных проемах и выходах на балконы. Есть достопримечательности, интерьеры которых также понесли значительный ущерб. Еще 38 достопримечательностей получили незначительные повреждения», – рассказала начальник управления Елена Воробьева.
Среди пострадавших зданий Одесский литературный музей, Одесский историко-краеведческий музей, Одесский музей морского флота, Одесский академический театр музыкальной комедии им. М. Водяного, Одесский областной театр юного зрителя, Одесский музей западного и восточного искусства, Одесский государственный музыкальный лицей имени Столярского, Дом ученых. Литературный музей, Музей морского флота, Музей западного и восточного искусства.
«Травматический опыт связанный непосредственно с войной будет вскрываться позднее. А сейчас люди стараются жить обычной жизнью. Даже переселенцы и люди, которые видели боевые действия. Я не могу сказать, что есть специфические запросы, связанные непосредственно с войной. Те, кто совсем не может жить под тревогами и обстрелами, предпочитают уезжать», – отвечает Анастасия Алексеенко на мой вопрос о том, как война подействовала на одесситов. Недавно она узнала о смерти близкого, вернее уверилась в его смерти.
«У меня погиб двоюродный брат на фронте. Его год не могли найти, потому что территория была оккупирована. Недавно нашли, проходит процедура ДНК-тестирования. Год я жила в ожидании, что, может быть, он вернется из плена, а сейчас живу в ожидании прощания, – рассказывает она. – После 24 февраля 2022 года я не знаю ни одного человека в Одессе, которому бы не болело.