/nginx/o/2023/12/08/15769194t1h2566.png)
Изменения в движении автобусов заметно всколыхнуло жителей Таллинна. Оно подтвердило, что мы неохотно поступаемся привычками и недовольны теми, кто на них посягнул. Но наш город все больше – и не только за счет роста населения. Развороченный центр и мучительное вытягивание маршрутов – это симптом перестроения столицы на новый уровень. Альтернатив у таких реформ нет – они достаточно быстро реализуются.
Когда в середине июля таллиннская мэрия объявила об изменении девяти автобусных маршрутов, в городе началось тестирование прямой демократии. Разгневанные жители Козе добились того, что их отрезок пятого маршрута остался на месте. В ответ на протесты против изменений восьмого маршрута власти сослались на необходимость разгрузки въезда в центр со стороны Пирита. На Нарва маантеэ было тяжко и до всех ремонтов, так что переброска общественного транспорта на Рейди-теэ – это насущная необходимость. Остальное вроде заработало, хотя и в сопровождении недовольного ропота.
Кто-то из коллег пишет, что теперь не может попасть из Ласнамяэ на тот отрезок улицы Гонсиори, куда всегда ездил(а) на работу в радио- или теледом. Кто-то выражает недовольство, что раньше из Мустамяэ можно было спокойно доехать до центра (дальше-то зачем?), а теперь – здрасьте, приехали! – привычные маршруты пустили в Ласнамяэ, для чего пришлось отказаться, например, от остановки на автовокзале. Частотный мотив, узнаваемый в мелодии гражданского протеста, - негодование по поводу того, что удлинившиеся автобусные маршруты переполнены.
Недавно я ехал в бывшем автобусе номер 17, ныне 67. Из этой фразы легко догадаться, что я привык пользоваться первым из этих двух номеров. На остановке «Эстония» поблизости оказалась дама встревоженного вида. Не доезжая торгового центра Кристийне, она обратилась к сидящей напротив пассажирке: «Он же в Ласнамяэ едет?», на что получила радостный ответ: «Нет, вам в другую сторону». В ответ на что начался сбивчивый и очень эмоциональный монолог, который продолжался до ближайшей остановки и продолжился на улице. Свою ошибку вследствие слабого знакомства с картой изменений дама предпочла вытеснить бранью по адресу городских властей.
От властей кусок не отвалится. Они должны быть готовы к недовольству горожан. Тогда как среди самих горожан обязательно найдутся люди, по разным причинам не знающе ничего ни о планируемых изменениях, ни о возможности восполнить этот пробел. «Буду я еще сайты читать», - на месте сайтов здесь могут быть газеты, флаеры и сообщения по радио. Горожане, сознательно закрывающиеся от избытка информации, в том числе себе в ущерб, всегда составляют устойчивую группу недовольных, травмированных любыми переменами, которые тоже являются органичным элементом городской жизни.
Признаюсь, что меня самого внезапное исчезновение номера 17 натолкнуло на мысли о том, что ничто не вечно. Я незаметно вырос в этом автобусе. Я помню желтые сочлененные «Икарусы», которые все тяжелее вздыхали на поворотах, а в 1990-е годы уступили «Вольво» и «Скания» густо-зеленого цвета. В это время я уже бывал в Таллинне наездами. Эти перемены парка не так хорошо врезались мне в память, как годы, проведенные на коричневых дерматиновых сиденьях, которые так спешили занять резвые дети и старушки – их вечные конкуренты.
17-й был связкой времен, знаком устойчивого Таллинна, и вот его нет. Вместо него 67-й, который наша семья твердо ассоциировала с той же остановкой «Эстония» и началом долгого по местным меркам пути в Ласнамяэ. Дети привыкли к 17-му, хотя и прожили с ним не в пример меньше меня. Когда его дни были уже сочтены, они пытались сфотографировать его на память, но номер не получался. То отсвечивал, то был против солнца, а то из-за структуры табло просто размывался, не совпадал со световой частотой камеры. Семнадцатый не хотел фотографии на память и гордо уехал за горизонт нашей личной истории.
Ну и что же теперь? Об историчности пятого маршрута писал в Rus.Postimees Денис Поляков, который вместе со своими соседями по району добился отказа от намеченных изменений. Я мог бы добавить о 17-м, ведь он, в отличие от «пятерки», просто исчез, и его история уже требует обращения к архивам. Жизнь скоротечна, а без уколов ностальгии, когда ты в шкафу родительской квартиры находишь забытую игрушку, она делается еще короче… Автобус едет дальше, причем в самом буквальном смысле.
В чем смысл удлинения маршрутов, мэрия внятно не разъяснила. Особенно это было бы важно на фоне того, что удобные пересадки когда-то казались важной таллиннской фишкой. Когда в 2004 году открылся терминал «Виру», он воспринимался как этап логистической цивилизации. Хаб в центре Таллинна ставил его в один ряд с другими столицами, где таких терминалов обычно строится много. В одном Париже их наберется с два десятка, хотя город всего-то в четыре раза больше Таллинна, если не брать шестимиллионную агломерацию, которую обслуживает железная дорога. Смысл хаба – в удобных пересадках, и это постепенно вросло в сознание жителей, будь они парижане или таллиннцы.
В большом городе мало иметь станции пересадок. В зависимости от разных задач участников движения умножается разница скоростей и маршрутов. Вытянутые из конца в конец «длинные» маршруты заменяют в Таллинне метро, которое собирались строить в советские годы в виде так называемого «скоростного трамвая». Ради этого и взрывали каменистый грунт, прорубая «канаву» в сторону Ласнамяэ. В Таллинне метро, пожалуй, не построят, хотя в таком же полумиллионном Ренне (столице области Бретань во Франции) оно никого не удивляет.
В Стамбуле, например, есть «Метробус», который несется по отдельной огороженной полосе. Учитывая глубину залегания метро в городе, стоящем на морской акватории, маршруты средней длины выходят быстрее, это настоящее спасение. Со всеми поправками на масштабы какие-то решения по соединению отдаленных районов сквозными маршрутами в Таллинне также назрели давно. Одними хордами, минующими центральную часть, не обойдешься. Только разъяснять всю эту урбанистическую премудрость иногда стоит и «хозяевам города».
Есть еще одна таллиннская особенность. Развитие общественного транспорта в столице все никак не пересилит привычку к транспорту личному, где ты хозяин своего времени и окружающего пространства. Немногие автомобилисты освоили опцию превращаться в пассажира, когда это не просто удобно, но и говорит о большей осознанности. Автомобиль все еще инструмент престижа, знак успеха на фоне тех, кто бежит, семенит или пытается доползти до уходящего автобуса. Но эти перемены в сознании горожан зависят уже не от усилий мэрии, а от устойчивости развития, обеспечивающего качество жизни.