/nginx/o/2023/11/07/15704510t1he5df.png)
/nginx/o/2023/08/30/15557314t1hf51e.jpg)
Всего десять процентов иностранных компаний смогли уйти из России. В этом смысле случай с бизнесом супруга действующего премьера Эстонии не уникален. Где кончается прагматизм, начинается цинизм и почему уйти из России быстро можно только бесплатно, разбирался Rus.Postimees.
«На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались». Эта фраза, приписываемая Салтыкову-Щедрину, универсально ложится в контекст самых разных трибунов-энтузиастов, обличителей и любителей стыдить других. Но насколько правы те, кто привык обобщать, обвиняя оппонентов в цинизме? В случае с политикой иногда правы те, кто у руля и не попался. Но сейчас об экономике.
С тем, что из Российской Федерации после начала полномасштабного вторжения армии РФ в Украину по разным оценкам ушла лишь каждая десятая иностранная компания, согласны сразу несколько источников.
На конец 2022 года доля иностранных компаний, полностью покинувших российский рынок, составляла 8,5%, подсчитали в начале года экономисты швейцарского института IMD и Университета Санкт-Галлена.
Аналитики смотрели на полторы тысячи относительно крупных предприятий из стран ЕС и G7, которые делали деньги в РФ еще в апреле 2022 года. При этом лидером по количеству компаний, которые остаются в России, оказались США - 15% от общего числа иностранных бизнес-структур из так называемых «недружественных стран» (страны, которые участвуют в санкционном давлении на Кремль).
Схожие оценки минувшей весной давали и эксперты американского издания Washington Post. Журналисты, правда, не высвечивали долю американского бизнеса, который остается в РФ, но назвали масштабы выхода иностранного бизнеса на уровне «меньше 10%».
Киевская школа экономики в апреле оценивала уход иностранного бизнеса из РФ всего в 7%. Их проект «Покидая Россию» фиксирует, что на данный момент полностью ушло всего 270 компаний из почти 3,5 тысяч, которые рассматривались. Еще около 500 компаний находятся в процессе ухода из России.
В свою очередь, ученые Йельского Университета говорят, что США – лидер по количеству компаний, которые ушли из РФ – 32% от общего числа ушедших. Американские исследователи насчитали 1028 иностранных брендов и фирм, которые покинули российских рынок.
При этом даже украинские эксперты признают, что для многих из тех, кто хотел бы покинуть Россию, «нет возможности выйти из бизнеса нормальным путем». Об этом ранее говорил директор проекта «Покидая Россию» Андрей Оноприенко. В то же время, по его данным, более 1200 иностранных компаний, несмотря на приостановку или сокращение масштабов деятельности, продолжают вести бизнес в РФ.
По оценкам экономистов швейцарского института IMD и Университета Санкт-Галлена, по итогам 2023 года доля ушедших вряд ли превысит 20–25%.
/nginx/o/2023/08/30/15557320t1hd03b.jpg)
«Иностранные компании не просто уйти хотят, а продать активы и выручить деньги. Просто так уйти - получить чистый убыток. Компании стремятся минимизировать убытки. Представьте, что вы продаете автомобиль. Вы хотите выручить деньги, а не отдать даром. И если у вас из этой продажи вычитают много денег, а российское государство к этому и склоняет иностранный бизнес, получается, что вам просто невыгодно продавать. Российские власти хотят все больше и денег с "жадных иностранцев". Об этом пишется постоянно. Попытка максимально заработать на разводе», - аккуратно вбивает гвоздь в логику разоблачителей цинизма бизнесменов экономист, профессор Университета Хельсинки Владимир Гельман.
Действительно, продать свой бизнес в России иностранцы могут только с согласия государственных органов. И правила постоянно ужесточаются. В июле российское правительство подготовило очередные десять обязательных условий для продажи иностранцами своих российских активов.
В том числе иностранным бизнесменам запретили возможность обратного выкупа, 20% акций предприятия собственник обязан размещать на бирже, не менее 50% от рыночной стоимости - дисконт, если дисконт меньше 90% рыночной стоимости, то собственник должен отдать в российскую казну 10% стоимости бизнеса. А оценкой стоимости занимаются рекомендованные властями специалисты. Если говорить обычным языком, то речь идет об узаконенном грабеже.
Как пояснил российскому изданию «Ведомости» близкий к правительству источник, логика в том, чтобы максимально усложнить иностранному бизнесу возможность выхода из страны.
«Они должны понимать, что теряют. Иностранцы зачастую заключали сделки в том числе с менеджментом с расчетом на гарантированный возврат бизнеса после урегулирования отношений Запада с Россией. Выход не должен быть легким. Задача правительства в том, чтобы компании, которые остались в России, продолжали здесь работать, а не занимались поиском возможностей для безболезненного временного соблюдения политического этикета», - цитировали журналисты бизнес-издания чиновников российского правительства.
Одобрением таких сделок занимается комиссия при Министерстве финансов РФ, которая, по данным журналистов «Новой газеты», ежемесячно выдает лишь около 10 таких разрешений, а выйти с российского рынка стремятся около 700 компаний, сообщало независимое российское СМИ, деятельность которого парализована в России.
И здесь навряд ли можно утверждать, что хуже для попыток сдерживания военной машины Кремля - переход активов в руки полностью подконтрольных Кремлю бизнесменов россиян, или все же сохранение иностранного менеджмента.
/nginx/o/2023/08/30/15557330t1hc5ee.jpg)
При этом у Кремля с весны 2023 года есть право влезать в управление иностранным бизнесом в России. Указ о механизме введения временного управления иностранными активами Путин подписал в апреле. Одной из первых компаний, которая лишилась всего бесплатно, стала финская Fortum, которой в РФ принадлежат семь теплоэлектростанций. Конечно, внешнее управление официально вводится «временно».
Экономист Владимир Гельман указывает на опасность обобщений в такой широкой сфере как иностранный бизнес в России. Это очень разные по стоимости и ценности для Кремля компании, в том числе и поэтому и «расставание» с РФ выглядит очень по-разному.
«Вообще, условия, в которых работали зарубежные компании, очень разные. Кому-то уйти было легко. Кто-то от потери российского бизнеса в масштабах компании несет большие убытки, кто-то маленькие. Кто-то для РФ был важен, чьи активы даже арестовали. Бизнес финской Fortum российские власти взяли под контроль, поскольку с точки зрения властей РФ это очень важная отрасль энергетики. Бизнес Danone взяли под контроль, потому что нашлись очень влиятельные люди, которые были готовы этот бизнес отжать, взять под контроль. А на какой-то бизнес нет желающих», - рассказывает профессор экономики.
«Национализация» Danone случилась внезапно, 17 июля 2023 года. За две недели до этого стало известно, что французы нашли покупателя на свой актив. В июле правительство РФ ввело внешнее управление в компании, которой ранее заинтересовались сразу несколько крупных российских конкурентов, которые тоже производят молочную продукцию.
«На мой взгляд, на медлительность выхода скорее влияют денежные вопросы, чем моральные. У любой компании есть акционеры. Они по головке не погладят, если активы будут отдавать даром. Ждать от бизнеса действий себе во вред не стоит. Другое дело, что власти РФ теперь просто отбирают то, что им нравится, как было с Danone. Или другой пример – Heineken, который ушел, отдав активы за символический один евро. Но это глобальный концерн. Видимо, для них это не смертельные убытки», - продолжает рассуждать экономист.
25 августа Нидерландский пивоваренный концерн Heineken объявил о продаже своих российских активов за символический 1 евро. Ожидаемый неденежный убыток от продажи оценивается в 300 млн евро. Производство пива купил крупнейший российский производитель парфюмерно-косметической и хозяйственно-бытовой продукции из Ставрополья.
/nginx/o/2023/08/30/15557332t1h6e44.jpg)
При этом и реальный цинизм есть, признает Владимир Гельман.
«Есть ли цинизм в поведении иностранных компаний? Да. Неслучайно многие после заявлений об уходе реальных усилий не предпринимают. Оставаясь, они получают выгоды. После ухода никаких выгод не будет уже», - говорит экономист.
Некоторые иностранные компании на фоне последствий санкционного давления за войну и обесценивания рубля даже захватили новые доли российского рынка, поскольку их конкуренты ушли, писала американская пресса, не называя имен. А Национальное агентство по предотвращению коррупции (НАПК) Украины завело специальный перечень иностранных компаний «спонсоров войны», все еще работающих в России.
В списке значатся такие гиганты, как «Леруа Мерлен», французская сеть супермаркетов Auchan, американская транснациональная компания Procter & Gamble, немецкая оптовая компания Metro, французская косметическая фирма Yves Rocher, «Бондюель», Raiffeisen Bank, табачные гиганты Philip Morris International и Japan Tobacco International.
НАПК регулярно пополняет этот список, напоминая, что его фигуранты платят в российский бюджет значительные налоги или предоставляют косвенную поддержку военным усилиям России (поставки товаров, содействие российской пропаганде, мобилизационной кампании). В середине августа лидерство Китая по количеству имен в этом списке подтвердило добавление компании Alibaba Group. На сегодня в список спонсоров войны занесено 36 компаний из 15-ти стран. Больше всего в списке компаний из Китая - 9, Греции - 5, США – 5, Франции – 4, Италии – 2, Великобритании – 2. Есть и одна компания из Эстонии.
Украинские аналитики напоминают, что еще в начале полномасштабной войны компания Philip Morris заявила о намерении продать свой российский бизнес, чтобы сохранить свою репутацию, но табачники остаются «одним из крупнейших налогоплательщиков в российский бюджет». В первый год полномасштабного вторжения России в Украину выручка этой компании выросла на 8% до 140,3 млрд рублей, а чистая прибыль до 48,2 млрд рублей, что на 45% больше, чем в 2021 году. Налог на прибыль, перечисленный в бюджет РФ, превысил в 2022 году 136 миллионов долларов.
/nginx/o/2023/08/30/15557341t1h1a32.jpg)
По итогам 2022 года один из пионеров банковского дела в России, австрийский Raiffeisen Bank, получил 3,6 млрд евро прибыли (в 2021 году было 1,4 млрд). Две трети прибыли пришлось на бизнес в России и Беларуси, что вчетверо больше, чем годом ранее, сообщали журналисты Financial Times.
Национальный центр по борьбе с терроризмом Чехии начал расследование в отношении Raiffeisen Bank из-за работы в России. Об этом 29 августа сообщило Чешское телевидение. Ранее стало известно, что Европейский центральный банк добивается от Raiffeisen Bank International ухода с российского рынка, а свое расследование в отношении австрийской банковской группы из-за бизнеса в России начал Минфин США. Глава Raiffeisen Йоханн Штробль весной утверждал, что компания рассматривает возможность продажи своих российских активов, но после заявил, что российские активы выделят в отдельную структуру в конце 2023 года.
«Здесь нет общего правила. Я знаю компании, которые очень по-разному к этой ситуации подходят. Есть те, кто готов уходить из моральных соображений, невзирая на убытки. Есть те, кто тоже в целом действует, исходя из моральных соображений, но пытается убытки как-то минимизировать. Бизнес - это бизнес. Он зарабатывает деньги. Есть те, кто хочет остаться, продолжать работу, несмотря ни на что», - комментирует ситуацию экономист, экс-заместитель министра энергетики РФ Владимир Милов.
Сегодня многие наблюдатели на фоне случая с Каллас стремятся обобщать и делать вывод о самой природе бизнеса, но «это неправильно», продолжает Милов.
«Тот же Йельский список разбит на целых пять категорий по поведению. Общий знаменатель вывести сложно. Единственная закономерность, которую здесь можно сформулировать, что остаются компании - чемпионы по выручке. Это ритейл и табачники. Но, во-первых, они в принципе самые беспринципные. А, во-вторых, они просто привыкли работать в самых разных странах, несмотря на моральную и репрессивную составляющую. У них прямо такая политика: хрен с ними со всеми, мы косим прибыль на ритейле. Ритейлеры и табачники - самые худшие с точки зрения морали. Им реально на это все наплевать. Это прямо видно по тем, кто остался и продолжает работать в России. И, кстати, те же табачные компании, один хрен, используют индийский и бразильский табак как сырье», - говорит экономист.
Тех, кто цинично пытается просто переждать геополитическую турбулентность, по оценкам Милова, «на самом деле не много».
«В основном это не поставщики чего-то критического, а, опять-таки, всякий ритейл. Ну какая разница, будет там «Ашан» или «Х**шан»? От их ухода/неухода ничего не зависит. Есть исключения (SLB), но их немного», - отмечает Владимир Милов.
Что касается повода для разговора о том, почему иностранцы так медленно уходят из России, то Владимир Гельман вспомнил все еще актуальный советский термин - «халатность».
«Что касается истории с Каллас, то, на мой взгляд, это история про бизнес. Я тут большой политики не вижу. Это можно назвать если не преступной, но очень глупой халатностью. Надо быть совершенно беспечным человеком, чтобы параллельно вести такую политику и верить, что все обойдется. Что касается цинизма в данном случае, то я не могу сказать, чего тут больше. Цинизма или халатности. Но из общих соображений очевидно, что муж премьера - слишком заметный человек. Тот факт, что муж премьера не продавал бизнес все эти месяцы, пока супруга лоббировала новые санкции, говорит о том, что они сейчас погорели поделом», - полагает экономист.
Много рассуждать о кейсе Каллас в контексте исхода крупного иностранного бизнеса из РФ не готов и многолетний соратник Алексея Навального Владимир Милов.
«Эта история не про компании и работу в России. А это скорее история про то, что мы уже не первый раз видим: как неземная принципиальность в вопросе о русских оборачивается тем, что вдруг выясняется, как Финляндия в ускоренном порядке давала финское гражданство другу Путина Геннадию Тимченко, его дочке и многим другим гадам, а в Чехии нашлось целое гнездо у путинских оборонщиков и коррупционеров, которые производят ракеты. Здесь же у нас железная принципиальная леди, которая еще и не знала о бизнесе мужа. Не очень хочу это комментировать. Но есть такой системный паттерн. Люди, которые выбирают позицию атаковать всех россиян без разбора, сами в шкафу имеют такие истории. И получается, что вся их риторика на этот счет произносится не из хороших побуждений, раз есть двойная игра», - аккуратно формулирует один из самых смелых на высказывания российский оппозиционер.