ВАДИМ ШТЕПА ⟩ Петербург остается европейским фасадом имперской Московии

Вадим Штепа. Фото: личный архив

Несколько дней назад был опубликован манифест движения «Европейский Петербург». В нем осуждается российская агрессия против Украины, говорится, что она среди прочего лишает Петербург европейского будущего. Публицист Вадим Штепа с сожалением констатирует, что даже самые убежденные сторонники европейского выбора города не Неве не призывают к засбастовкам на военных заводах, предпочитая вместо этого требовать пускать в Европу машины с российскими номерами, что нивелирует разницу между проектом европейского Петербурга и имперской Московией.

В своей августовской колонке я попытался поразмышлять о политических перспективах соседнего с Эстонией российского региона, который до сих пор носит нелепое название «Ленинградская область», хотя имеет историческое имя «Ингрия». И вот на прошлой неделе появилась важная новость, связанная с этим регионом: был опубликован манифест движения «Европейский Петербург».

Возможно, поводом для этого манифеста послужило петербургское заявление патриарха Кирилла о том, что царь Петр I боролся с западными влияниями. Известно, что переписывание истории в нынешней России обрело уже характер пандемии. Но все же в соцсетях остроумно прокомментировали эти слова главы РПЦ, спросив: наверное, главным проявлением такой «борьбы» была знаменитая петровская рубка бород московским боярам и введение европейской одежды?

Авторы манифеста «Европейского Петербурга» напоминают хрестоматийные факты о том, что этот город «был изначально создан как неотъемлемая часть многовековой европейской цивилизации и воплощен в жизнь европейцами разных стран и культур». Они утверждают: «Развязанная Путиным агрессивная, немотивированная война против Украины и ее европейского выбора лишила Санкт-Петербург надежд на любую дальнейшую интеграцию в европейскую цивилизацию», и опасаются, что «без европейского будущего мы потеряем Санкт-Петербург».

В принципе, это довольно точные определения, близкие и многим жителям Эстонии, которые традиционно привыкли относиться к Петербургу добрососедски, отличая его культурную специфику от гигантской «России в целом».

Кремль неспроста подкармливает Петербург

Но все же многие подписанты этого манифеста сами в недавнем прошлом были вынуждены уехать из своего города в разные европейские страны. Поэтому вряд ли создание широкого гражданского движения за возвращение к европейской парадигме в нем сегодня получится. И причины даже не только в нынешнем российском режиме тотальной цензуры и репрессий. Кремлевская власть неплохо подкармливает Петербург, снижая там вероятность массовых протестов. Например, налоговые отчисления «Газпрома», который с 2021 года зарегистрирован в Петербурге, составляют около четверти городских доходов. Вряд ли это сильно стимулирует горожан бороться за «возвращение в Европу».

Однако существенная разница между исторической «петербургской Россией» и нынешней кремлевской - это действительно неоспоримый факт. В XIX веке многие европейские страны были империями; они не всегда ладили между собой, но все же тоталитарных режимов еще не было. Поэтому, например, принадлежность тогдашних Финляндии, Эстонии и Латвии к Российской империи со столицей в Петербурге не считалась с их стороны «оккупацией», хотя стремление к свободе в них неуклонно росло. И когда эта империя в феврале 1917 года рухнула, в апреле в Петрограде (к тому времени он был переименован в Санкт-Петербург) состоялась довольно массовая демонстрация эстонцев с требованием автономии. А с приходом к власти большевиков это требование переросло в борьбу за независимость. Потому что смыслы и ценности стали несовместимыми: у подавляющего большинства жителей Эстонии не было никакого желания строить «мировой коммунизм», вместо этого они предпочитали создавать свою собственную новую страну.

Справедливости ради надо заметить, что большевики поначалу все же выполняли свои договоры с новыми независимыми странами. Но после возвращения столицы из Петрограда в Москву у них все более укреплялись глобально-мессианские настроения. Философ Николай Бердяев отмечал, что расхожая в Московии идея «третьего Рима» нашла свое новое воплощение в идеологии «третьего Интернационала».

Уроженец Петербурга на кремлевском троне

И эта «неомосковская» империя получилась гораздо более агрессивной и претенциозной, чем петербургская. Если в Петербурге все-таки старались «сверять часы» с Европой, то «московское время» оказалось самодостаточным, «евразийский» Кремль сам желал навязывать свои смыслы и ценности всему окружающему миру. Однако и постсоветская Россия означала не возвращение к петербурскому европеизму, но продолжение Московии с ее антиевропейской политикой. В этом и состоит «парадокс Путина»: вроде бы уроженец Петербурга (пусть и в его ленинградской версии) на кремлевском троне, он вдруг ощутил себя несменяемым царем со «своей правдой», за которую он намерен воевать и с соседями, и даже со всем миром.

У этой «московской России» нет никакого «прекрасного будущего», о котором мечтают некоторые либеральные эмигранты. «Европейский Петербург» в этих условиях возможен лишь как революционный, построссийский проект. Кстати, авторы упомянутого манифеста гордо называют Петербург «городом всех русских революций». Но почему-то не призывают к еще одной, которая сегодня выглядела бы весьма насущной: к забастовкам на питерских заводах, которые выпускают продукцию для имперской войны против Украины. Если бы они начались, это стало бы реальным показателем европейской ментальности петербуржцев.

Вместо этого они сегодня делают озабоченные заявления о том, что в ЕС перестали пропускать машины с российскими номерами. То есть показывают, что по факту остаются теми же «россиянами», и вовсе не готовы провозгласить европейский Петербург государством, независимым от имперской Московии. Поэтому их любимый город пока остается лишь европейским фасадом Евразии.