Юферева-Скуратовски: в рядах центристов нет чисток и репрессий, но возник дефицит внутреннего доверия

• Михаил Кылварт делает все, для того чтобы удержать людей в Центристской партии
• Реформисты сосредоточены на решении экономических проблем и не играют на «национальной карте»
• Последние решения правительства непопулярны, но при этом необходимы

В среду, 15 ноября, стало известно, что депутат Рийгикогу, многолетний член Центристской партии Мария Юферева-Скуратовски покинула ряды центристов, вступила в Партию реформ и присоединилась к парламентской фракции реформистов. Ведущий студии Postimees поговорил со сменившей партийную принадлежность народной избранницей о причинах такого решения и о ее планах на работу в парламенте уже в составе новой для нее политической силы.

Чуть более двух месяцев назад, 12 сентября, Мария Юферева-Скуратовски побывала в студии Postimees. Та беседа состоялась вскоре после выборов нового председателя Центристской партии, которые выиграл Михаил Кылварт, при этом Юферева-Скуратовски активно поддерживала другого кандидата, Танеля Кийка.

- Мария, 12 сентября вы сказали в этой студии, что Центристской партии удастся сохранить единство только в том случае, если в партии не начнутся чистки, если лагерь победившей стороны не начнет сводить счеты с лагерем проигравшей. Десятки политиков покинули Центристскую партию до вас, но если говорить о самых влиятельных политиках, то топ-имен было не так уж много - Тынис Мельдер, Яанус Карилайд, может быть, Неэме Вяли, и вот теперь вы. Можно ли сказать, что сейчас, в середине ноября, вы поняли, что эти чистки, о которых вы говорили, эти внутренние репрессии в Центристской партии начались?

- Нет, никаких репрессий и никаких чисток в Центристской партии не начиналось. Никаких притеснений не было, и в этом плане у меня не было совершенно никаких претензий. Ни новый председатель партии, ни новое партийное руководство ничего такого не делали. Напротив, я бы сказала, что Михаил Кылварт старается делать все возможное, чтобы удержать людей в партии. Конкретно со мной он неоднократно встречался и неоднократно разговаривал.

Мне даже кажется, что по моему упавшему настроению и по моей мотивации, которая была близкой к нулю, он, видимо, понял и почувствовал, что я нахожусь где-то между небом и землей. То есть, наверное, было видно, что с одной стороны я стараюсь настроить себя на работу, но в то же время что-то внутри меня этому препятствует. Но я четко могу подтвердить, что Михаил старается удерживать людей, он разговаривает с ними.

Мое решение не было спонтанным, в нем не было никаких эмоций, я такой человек, который очень долго думает и все взвешивает, старается прислушиваться к себе. Но просто я поняла, что после съезда партии, после этой очень жесткой внутрипартийной борьбы мы потеряли какой-то очень важный для партии баланс. Когда я говорю о балансе, я говорю об умении договариваться, об умении слушать друг друга, умении уважать друг друга и уважать мнение другой стороны.

Мне кажется, что этот баланс Центристской партии вернуть к настоящему моменту не удалось. Потому что сохраняется какое-то ощущение недоверия и осторожности. И в какой-то момент я поняла, что просто не понимаю, а за что мы теперь боремся, куда мы идем. У меня был выбор - подождать с таким настроением еще полгода, до выборов в Европарламент, или даже до местных выборов… Но дело в том, что я - человек действия, я не могу просто сидеть и ждать, даже в том случае, если этот период ожидания может быть для меня достаточно комфортным, мол, рабочее место обеспечено и переживать как бы не о чем.

Но я для себя решила, что поскольку ситуация в стране настолько плохая, сложности с экономикой, учителя бастуют, полицейские и спасатели недовольны, и международная ситуация критическая… Я поняла, что не хочу в этой ситуации ждать, я хочу действовать. И так получилось, что поступило предложение, которое позволяет действовать, и я решила, что для меня будет честнее и правильнее закрыть одну дверь, дверь Центристской партии, и начать свою жизнь с нового политического листа.

Внутри себя я не видела ни потенциала, ни ресурса для того, чтобы оставаться в Центристской партии. Наверное, это и есть самый честный и простой ответ.

- Не ошибусь ли я, если предположу, что ваш выбор в пользу реформистов был сделан по принципу золотой середины, в том смысле, что если следить за вашими взглядами, то можно сказать, что, допустим, в вопросе темы равенства брака они могли бы вас привести скорее в «Отечество», а если говорить о теме перехода на эстоноязычное образование, то вам, наверное, были бы ближе социал-демократы, но в то же время социал-демократы - ярые сторонники равенства брака, а «Отечество» школьную реформу хочет проводить довольно жестко. Реформисты вас привлекли как умеренная, как практически центристская сила?

- На самом деле, вы сейчас попали в точку. Примерно месяц назад я летала в Мадрид на экономическую конференцию, и моей соседкой в самолете оказалась Аннели Аккерман из Партии реформ. На тот момент у меня не было еще никакого решения о смене партии, и мы с ней просто заговорили о политике, о нынешней ситуации, и она тогда высказала мысль, которая показалась мне очень неожиданной.

Она сказала, что с точки зрения экономических взглядов реформисты стоят очень близко к центру. Конечно, можно бесконечно спорить, кто сейчас стоит в центре, кто стоит слева, а кто - справа, но реформисты меня привлекли тем, что у них есть четкая экономическая программа. Естественно, не все сейчас удается организовать так, чтобы наша экономика снова взмыла вверх, но в то же время важно, что реформисты при этом никогда не отличались каким-то уж очень сильным наклоном в сторону национальных идей.

«Отечество» или EKRE предлагают какие-то законопроекты о том, чтобы лишить кого-то гражданства, если кто-то получил его по натурализации и совершил определенные преступления, или о том, чтобы ввести какие-то языковые ограничения в публичном пространстве, или выступают за то, чтобы СМИ в Эстонии были только на эстонском языке.

Партия реформ же такими вещами не грешит. Если же говорить о социал-демократах или «Ээсти 200», про которых говорят, что они, мол, более мягкая сила, то нужно посмотреть правде в глаза и признать, что все неприятные для общества законы были приняты правящими партии сообща.

Не думаю, что можно говорить о чьей-то мягкости или о чьей-то жесткости, за коллективные решения должна быть коллективная ответственность. Поэтому в моем выборе сыграл свою роль прагматизм. Во-первых, в пользу реформистов говорит их четкая экономическая программа и отсутствие скатывания в какие-то национальные вопросы. Кроме того, если мы посмотрим на состав парламента, то у Партии реформ теперь вместе со мной 38 мест, и нехитрая математика подсказывает, что с очень высокой долей вероятности Партия реформ в ближайшие годы постоянно будет входить в состав правительства.

И поскольку ситуация сейчас настолько критическая и нехорошая, то решения нужно принимать сразу. Конечно, из стана оппозиции легче критиковать, ругать, говорить, что все нужно сделать по-другому. Я же вижу, как растет рейтинг партии «Отечество», и я понимаю, почему это происходит. Люди недовольны непопулярными, но необходимыми решениями правительства, и на этом фоне растет рейтинг оппозиционной силы, которая говорит, что она сейчас действовала бы в качестве правящей партии иначе. Хотя что можно было бы сделать в этой ситуации иначе, так и остается немного непонятным.

Конечно, когда я вела переговоры с реформистами, я сказала, что для меня очень важен будет вопрос перехода на эстоноязычное школьное образование. Я предупредила, что буду озвучивать эту тему, потому что я знаю эту проблему изнутри. Я знаю родителей, я знаю педагогов, я буду с ними встречаться, то есть я не буду замалчивать какие-то проблемы, напротив, я буду стараться донести до правительства, в чем состоят проблемы и как их можно было бы решить.

Также я предупредила, что для меня важен вопрос энергетической безопасности. Я всегда говорила о том, что нужно сохранять сланцевые электростанции, ну хотя бы в виде резервного источника энергии, пока у нас не появится в достаточном количестве ветряков, солнечных батарей, или, быть может, водородной энергетики, или атомной. В этом смысле со мной согласились, признав, что да, это резервный источник и на него никто покушаться не будет, пока он существует. Так что я нашла определенные точки соприкосновения, по которым я могу работать. Это экономика, энергетика и вопросы образования.

- Вчера вы также упомянули и внешнюю политику…

- Да, конечно, но тут ничего отдельно обговаривать было не надо, потому что тут я по своим взглядам очевидно, так сказать, шла в ногу с генеральной линией правительства. Если же говорить о моей работе в комиссиях, то я продолжу работу в комиссии по делам ЕС…

- Но, конечно, уже не в должности заместителя председателя, ведь эта позиция всегда закреплена за оппозицией…

- Да, именно. Я отказываюсь от этого поста, я сознательно пошла на этот шаг. Можно сказать, что это шаг назад, сделанный в надежде сделать когда-нибудь два шага вперед. Мне совершенно ясно, что когда ты начинаешь новую страницу своей политической жизни в новой для тебя политической партии, ты должен начинать с какой-то более скромной позиции.

- Вряд ли вы мне расскажете, какие еще эстонские политические партии предлагали вам пополнить их ряды…

- Не расскажу!

- Но, может быть, хотя бы расскажете, сколько было таких предложений, а если не расскажете и этого, то хотя бы прокомментируете предположение о том, что вокруг тех политиков Центристской партии, насчет которых можно было допустить, что при Михаиле Кылварте-председателе они почувствуют себя в партии неуютно, в последнее время кружилось много представителей других политических организаций и соблазняло их вступить именно в их ряды...

- Я не могу вам сказать за других политиков, потому что я просто не обсуждала с ними эти вопросы, но лично мне - да, в какой-то момент стали поступать предложения, хотя я сразу давала понять, что давить на меня, агрессивно убеждать не имеет смысла. Я - человек, который готов что-то выслушать, но после этого будет очень долго думать. Уже просто хотя бы по той причине, что это всегда риск, что, например, твои избиратели могут не понять такого шага.

Хотя те комментарии, те сообщения, те звонки, которые мне вчера поступали, от избирателей и знакомых, как ни странно, в 90 процентах случаев содержали поддержку и понимание. Оставшиеся 10 процентов были критическими, один человек очень конкретно написал, что никогда больше не будет за меня голосовать, что очень сильно во мне разочарован.

Но 90 процентов реакций были позитивными, многие люди писали, что, мол, мы голосовали за тебя из-за того, что ты толковая и активная, что ты реально работаешь, что нам не так важно, в какой ты партии, главное, чтобы ты осталась сама собой. В этом плане я могу подтвердить: да, я остаюсь сама собой.

В это воскресенье у меня состоится встреча с костяком моих избирателей. Я пригласила на нее многих людей, с которыми я постоянно общаюсь, чтобы обсудить с ними сложившуюся ситуацию. Поговорить о том, как они ее видят, как я могу быть сейчас полезна, и, возможно, даже больше могу быть полезна, чем до вчерашнего дня, потому что я надеюсь стать мостиком между русскоязычными людьми, эстонцами и правительством.

Поскольку я умею вести переговоры, умею, если нужно, «доставать» и доносить свою точку зрения, то надеюсь, что что-то у меня получится. Что-то, конечно, и не получится, но, в общем, будем работать.

- Вы неоднократно очень жестко критиковали Партию реформ и лично Каю Каллас за принятые после выборов в Рийгикогу решения. Помню ваши очень острые критические комментарии в адрес правящей партии и в связи с налоговыми изменениями, и в связи с вопросом о недостаточном повышении зарплат учителям. Тем не менее, вы вступаете в ряды именно реформистов, верите ли вы, что вы сможете переубедить ваших новых однопартийцев, доказать им, что нельзя отменять какие-то пособия, что нужно любой ценой найти деньги на существенное повышение зарплаты учителям?

- Я бы не строила воздушных замков, потому что можно обладать сколь угодно сильным даром убеждения, но если состояние бюджета таково, что этих денег взять неоткуда, кроме как взять кредит… Больших иллюзий питать не стоит. Я уже упомянула, что недавно была на экономической конференции в Мадриде, и вот давайте вспомним, что Испания в свое время увеличила свой внешний долг, до 120-130 процентов ВВП. У них очень хорошие, богатые пенсии, больше 1000 евро, пенсионеры этим наслаждались, и вот сейчас государство сказало, что больше не справляется с этой нагрузкой.

Каждый день, когда я была в Мадриде, я наблюдала масштабные акции протеста с участием тех же самых пенсионеров, которые очень недовольны тем, что у них теперь хотят забрать эти пенсии. И вот сегодня утром я видела в теленовостях, что эти протесты продолжаются. Месяц уже прошел, а они не утихают. Я думаю, что мы не хотели бы оказаться в ситуации, когда мы наберем долгов, сделаем на данный момент всех людей счастливыми, раздадим такие зарплаты учителям, полицейским и спасателям, которые бы хотелось им дать, сделаем большие пособия, а потом это все через несколько лет придется отбирать или урезать.

Моя уже бывшая коллега по Центристской партии сообщила, что я на днях якобы участвовала в обсуждении вотума недоверия Кае Каллас. На это я могу сказать, что в последнее время я свела к минимуму свое участие в заседаниях фракции центристов, и в последнем заседании правления Центристской партии я не участвовала. Для меня это было принципиально, потому что мне совсем не хотелось выступать в роли «засланного казачка». Поэтому я ни в каких обсуждениях не участвовала. Я как бы поместила себя в определенный вакуум на переходный период.

Мне не хотелось создавать какого-то ложного впечатления, что, мол, все хорошо и все замечательно, и я во всем участвую, и обо всем высказываюсь. Но возвращаясь к вашему вопросу, удастся ли мне убедить реформистов и правительство устроить рай на земле, я отвечу, что, боюсь, что не удастся. И никому таких обещаний я давать не буду. Но я буду делать все, что в моих силах, чтобы доносить глас реальных людей, их проблемы и заботы.

- Вы в последнее время и лично Кае Каллас неоднократно на инфочасах правительства в парламенте задавали неудобные вопросы. Как вы видите теперь свое сотрудничество с Каей Каллас, не ожидаете ли, что у нее есть обида на вас?

- Мне кажется, что ничего такого уж очень сурового я у нее не спрашивала. Я задавала ей вопросы про спецпенсии, про опорных лиц, то есть это были вопросы на насущные и важные темы. Это были вопросы, на которые люди хотят знать ответ, так что я задавала их Кае не для того, чтобы как-то ее уколоть или ее обидеть. Я ее спрашивала об этом по той причине, что мои избиратели мне велели у нее это спросить.

Так что я выполняла просьбу избирателей, и, конечно, я продолжу задавать премьер-министру такие вопросы, только теперь уже не на инфочасе правительства в Рийгкогу, потому что там министрам задают вопросы депутаты от оппозиции. У меня же теперь будет возможность задавать вопросы, допустим, на фракционных собраниях. Министры туда приходят, дают отчет, и там я смогу спросить о чем-то, что будет нужно. То есть спрашивать я буду все равно.

- Как вам кажется, что будет с фракцией центристов? Продолжится ли исход влиятельных центристов в другие партии, и можно ли допустить, что «Отечество» уже получило всех, кого могло, и теперь, начиная с Вас, настал черед пополнения недавними центристами коалиционных фракций? Можем ли мы представить Юри Ратаса в качестве реформиста, можем ли мы ждать Танеля Кийка в составе фракций «Ээсти 200» или социал-демократов?

- Я ушла из Центристской партии, но своим уже бывшим коллегам я желаю только добра. Пусть у них все будет хорошо. И мне бы хотелось думать, что этот исход завершился. Что те люди, которые остались в партии, смогут собраться и восстановить в партии внутреннее доверие. Доверие - это всегда вопрос двух сторон, такого не бывает, что ты мне не доверяешь, а я тебе доверяю. Я надеюсь, что руководители центристов наладят и исправят ситуацию, которая сейчас сложилась.

По крайней мере, я искренне им этого желаю, и ни про кого не хочу говорить плохо. Или утверждать, что вот этот человек уйдет следующим, или вот этот. Я бы хотела сохранить насчет Центристской партии оптимизм, потому что мой уход из партии - это только мое решение. Я не видела для себя возможности продолжать работу в партии, но уже бывшим коллегам я желаю, чтобы все у них было хорошо. Желаю им и наладить внутреннюю организацию, и выправить рейтинги, и понять, куда они идут и за что борются.

- Составы коалиций в Эстонии меняются не только сразу после выборов, но и в промежутках между ними, наверное, никак уж нельзя считать совсем невозможной ситуацию, когда ваша нынешняя и ваша уже бывшая партия снова окажутся в составе одной коалиции, как бывало уже не раз в истории. Если вообразить такую перспективу, она лично вам кажется скорее комфортной, или ваши пути с нынешней Центристской партией все-таки сейчас разошлись так сильно, что это совсем не то, что вам казалось бы полезным?

- По сути, я отчасти предвосхитила этот ваш вопрос, сказав, что я желаю своим бывшим коллегам только добра. Политика тем и интересна, что ты никогда не знаешь, что произойдет завтра. Да, вероятность такая есть, но вариантов возможных коалиций вообще очень много. У нас шесть партий в парламенте, и я думаю, что, пожалуй, только EKRE и «Ээсти 200» нельзя представить в составе одной коалиции…

- Это слишком уж ярко выраженные антиподы…

- Да, а все остальные комбинации вполне возможны. Я старалась уйти из Центристской партии хорошо, ни в кого не кидаться неприятными субстанциями, так что вероятность возникновения той коалиции, которую вы назвали, я воспринимаю совершенно ровно и спокойно. Ведь покинув ряды центристов, я вовсе не перестаю с ними общаться. Состав Рийгикогу остается тем же самым, и я не думаю, что люди, с которыми я все это время общалась, станут делать вид, что они меня на замечают, и начнут проходить мимо.

- Мария, можно ли ожидать, что при голосованиях по каким-то важным вопросам в Рийгикогу ваша позиция не всегда будет совпадать с позицией большинства во фракции реформистов, что у вас будет иногда, что называется, «особое мнение»?

- Пока конкретно я в этом направлении не думала, мне, наверное, надо увидеть сперва какой-то конкретный законопроект, но я бы напомнила, что при работе во фракции Центристской партии мне случалось оставаться при особом мнении. Были случаи, когда я или отказывалась от голосования, или голосовала вразрез с общим решением.

Так что если будет предлагаться что-то, что совершенно точно будет против моих убеждений, тогда я это не поддержу. Но я не могу прямо сейчас представить, что это могло бы быть! Ну, к примеру, если вдруг будет обсуждаться законопроект о том, что в Эстонии должны быть закрыты СМИ на русском языке и должна остаться только эстоноязычная пресса, то я проголосую против такого законопроекта. Но это просто пример, потому что я думаю, что такой законопроект вряд ли может родиться у реформистов.

Такие проекты могут предложить, вероятно, EKRE или «Отечество». Повторюсь, реформисты мне импонируют именно тем, что они заточены на экономику, на финансы. Они мало уделяют или вообще не уделяют внимания каким-то национальным вопросам, они хотят построить Эстонию, в которой будет хорошо жить. Так написано в программе партии, я ее очень хорошо изучила. Другое дело, насколько удастся это сделать, учитывая и состояние нынешнего бюджета, и всю непростую ситуацию в мире.

Мой выбор был прагматичным, потому что для реформистов на первом месте стоят вопросы экономики, а не вопросы каких-то эмоциональных сфер.

Смотрите запись полной версии беседы!