Интервью Rus.Postimees ⟩ Пока в обычных медиа в основном высказываются одни мужчины, подкаст Kak ruka hodit дает голос русскоязычным женщинам Эстонии

Что думают образованные и способные изъясняться по-русски женщины Эстонии о перспективах образования и советских памятниках, адаптации к стрессу и «зеленом переходе»? Обычно все эти вопросы обсуждаются важными мужчинами, общество которых лишь изредка разбавляется женщинами. Бороться с этим можно только действием, поэтому в Эстонии в прошлом году и появился феминистский подкаст на русском языке с названием, которое без труда расшифруют только местные.

Популярность подкастов - интернет-разговоров - растет год от года. Люди слушают их за рулем и на пробежке, в дороге и за обедом. Подкасты заметно потеснили аудиокниги, так как говорят об актуальных для слушателя вещах. В Эстонии много своего контента на эстонском языке, а в русскоязычном, как еще недавно казалось, не было нужды. Но с недавних пор положение изменилось. Ведущие феминистского подкаста Kak ruka hodit (IDA radio и YouTube) Эви Пярн и Карина Вабсон рассказали Rus.Postimees, зачем и кому оказался нужен такой проект.

Эви Пярн. Фото: личный архив

Эви Пярн – эстонская двуязычная художница, активистка, занимающаяся вопросами языка искусства и проблемой языка в искусстве. В 2008 году, еще в бакалавриате EKA, начала серию стикеров, пародирующих рекламу интеграции жителей Эстонии. В 2012 году сделала выставку своего магистерского проекта «Игры пространства – лояльность и общество», материал для которого собирался в четырех странах. В рамках проекта были перформанс, интерактивная инсталляция и манифест к эстонской молодежи, которая, по мнению художницы, не должна быть сегрегирована по языковому и культурному признакам.

Карина Вабсон. Фото: личный архив

Карина Вабсон – урбанист, докторант и научный сотрудник факультета архитектуры EKA (c 2023 года). Окончила факультет журналистики Тартуского университета. В 2021 году защитила в Таллиннском университете магистерскую работу по специальности «Городское планирование» о зеленых территориях в Ласнамяэ. Работала и продолжает сотрудничать с Центром прикладной антропологии.

- Почему вы выбрали буквальный перевод оборота Kuidas käsi käib, написанный латиницей?

ЭВИ. У нас был мозговой штурм, на котором мы пытались придумать, как сказать «Эстония», не говоря «Эстония». Это шутка для своих, которые поймут. А которые не поймут - спросят, а это значит, что ты уже привлек внимание. А латиницей - потому что в соцсетях ее удобнее использовать. Плюс - это еще и простые слова, которые латиницей пишутся, как слышатся.

Kak ruka hodit? пишется латиницей без диакритических (надстрочных) знаков, в отличие от эстонского оригинала. Если знать перевод, сразу становится понятно, что ведущих подкаста интересует, как дела у гостей эфира.

- Почему именно переход к полномасштабной войне в Украине спровоцировал вас на создание этого подкаста? Если бы не было 24 февраля, его бы не было, или он был бы другим?

ЭВИ. Мысли о том, что надо что-то такое сделать, появлялись у нас и до этой даты, но война усилила поляризацию мнений. Общество разделилось, и нам хотелось поговорить об этом. А изначально идея появилась, когда я в 2021 году участвовала в международном проекте по арт-медиации для меньшинств. Там было четыре страны - Латвия, Эстония, Финляндия и Швеция, и каждая выбрала разные меньшинства. Эстонию представлял Таллиннский русский музей: он взял русскоязычное меньшинство, так как хотел уточнить свою аудиторию и как с ней работать.

Была организована выставка «Музейная лаборатория», в рамках которой проходили так называемые «Разговоры на кухне», куда приглашали местных русскоязычных спикеров. Я, например, позвала художницу Анну Шкоденко и модерировала встречу с ней. Захотелось продолжить встречи и после окончания проекта. Решили делать подкаст: это всем удобно, он выходит регулярно и т. д. Мы говорим на такие темы, которые не интересуют коммерческие площадки, зато интересуют нас. И мы, конечно, хотели дать голос женщинам.

Эви Пярн и Анна Шкоденко: «Беседы на кухне» в Музейной лаборатории Таллиннского Русского музея. Февраль 2022. Фото: Таллиннский Русский музей.

КАРИНА. Наверное, если бы не война, подкаст был бы другим. Война послужила кульминацией, хотя феминистки давно говорили на темы патриархата, монокультуры, постколониализма, кризиса заботы и о многом другом. Лично для меня война в Украине запустила процессы, которые можно назвать кризисом идентичности. Но война - только часть картины. Есть хорошая метафора о камерах слежения - если вы смотрите видео с одной камеры, увидите ли вы, что происходит в помещении? Война подтолкнула к тому, чтобы задавать неудобные вопросы и обсуждать сложные темы. Ведь феминизм учитывает и объясняет каждую точку зрения, он принимает разнообразие видений. Это его основа.

- Немного удивляет, что у вас феминистский подкаст в Эстонии на русском языке. Привычнее, что все передовое - признак скорее эстонского контекста, разве нет?

ЭВИ. Я, как рыба в воде, чувствую себя в двух языковых средах. Вы просто не читаете эстонские медиа, поэтому думаете, что они более продвинутые. Там немало проблем с пониманием феминистской повестки. У меня к ним много вопросов. Но когда меня что-то «бомбит», я все равно не молчу и, как могу, помогаю тому, чтобы феминизм стал более видимым. И это происходит в последние годы.

Хорошо, что в Эстонии есть отдельные платформы, которые занимаются этими темами. С недавних пор в Feministeerium расширилась русскоязычная редакция и версия сайта на русском языке, многие материалы доступны и на русском языке и появляются новые. Одна из редакторок этого проекта Яна Левитина является участницей и нашего подкаста. Также есть активное сообщество в Facebook - Virginia Woolf sind ei karda! Там обсуждаются кейсы дискриминации в медиа.

Заставка выпуска об активизме. В центре - Яна Левитина. Слева - Александра Байнова, координаторка таллиннского отделения ФАС (Фемнистского Антивоенного Сопротивления). Справа - нарвский художник-акционист Вован Каштан. Фото: Youtube

«Вирджиния Вульф тебя не боится» - перифраз названия знаменитой пьесы Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вулф?», персонажи которой доводят до (психо)логического предела конфликт традиционных гендерных ролей в буржуазном обществе. В 1966 году Майк Николс снял не менее знаменитую экранизацию пьесы с Элизабет Тейлор и Ричардом Бертоном в главных ролях.

- Мужчины у вас на эфирах иногда случаются, но в основном ваш подкаст - это женские голоса. Вас не критикуют за это?

ЭВИ. Нет, нас вообще не критикуют. Наверное, это плохо - любой фидбек лучше, чем его отсутствие. Но у нас рекламный бюджет - ноль, поэтому странно ждать, что к нам все сбегутся. Конечно, когда нарвский паблик вешал объявление, что мы будем делать выпуск о Нарве, нашлись диванные аналитики, которые не слушали, но мнение выражали.

А что касается мужчин, я не думаю, что мы их обделяем. В мейнстрим-медиа практически одни мужчины высказываются по всем вопросам. Поэтому в нашем подкасте первостепенной задачей и является трансляция женских голосов. Если мужчинам нужен свой подкаст, никто им не мешает его сделать. При этом наша статистика показывает, что нас слушают люди разного пола и возраста, и мы интересны как женщинам, так и мужчинам. А еще мы в этом году стали интересны Британскому совету, он нас теперь поддерживает, что, конечно, укрепляет веру в свое дело.

«Живая» встреча подкаста в зале Таллиннского русского музея. Ноябрь 2023. Фото: Архив Kak ruka hodit

- Как вообще обстановка с буллингом от носителей токсичной маскулинности? Приходится иметь с ним(и) дело?

ЭВИ. С буллингом в исполнении мужчин на страницах нашего подкаста встречаться не приходилось. На моей личной странице в соцсети бывают споры в комментариях под постами, конечно. А у кого не бывают? Бывало, мне писали, думая, что я даже ответить не смогу. Старшее поколение наших культурных деятелей позволяет себе буллинг - что есть, то есть. Один очень уважаемый, страшно интеллигентный человек подходил ко мне и публично говорил: «Я знал, что вы дура, но чтоб настолько…», а я отвечала: «Прекрасно, спасибо, что посетили мероприятие!». Но женщин я, конечно, меньше раздражаю.

- Какие темы вы считаете для себя основными и почему?

КАРИНА. Мне ближе всего тема справедливости. Это про доступ к образованию, медицине, жилью. О праве на свободное время, праве говорить на своем родном языке и не испытывать от этого неловкость. К сожалению, во всем мире увеличивается разрыв между бедными и богатыми, и это несправедливо. Кризис доступности (affordability crisis) - когда практически все монетизировано и превратилось в товар. Когда людям приходится работать на нескольких работах, чтобы приобрести жилье или выплачивать кредит, не остается свободного времени, а общение с детьми сводится к вопросу: «ты сделал домашнее задание?»

У этой несправедливости есть имя. Это неолиберализм, причем он отнюдь не про экономику, а про изменения культуры и менталитета. По степени своей влиятельности неолиберализм сродни религии. Феминизм критикует неолиберализм, поэтому для меня это естественно, если мы будем больше уделять время критике капитализма и неолиберального строя в нашем подкасте. Мне кажется, люди должны понимать, что многое в жизни не происходит «естественно», а зависит от движения капитала. Personal is political - говорят представительницы второй волны феминизма.

Вторая волна феминизма - этап развития феминистского движения с 1960-х до начала 1990-х годов. Первая волна подняла в первой половине XX века вопросы избирательного права, владения имуществом, оплаты труда (проблема неравенства которой не решена до сих пор). Вторая волна, совпавшая с эпохой молодежных движений, ставила проблемы неравенства в обществе и семье, переосмысляла сексуальность, образование, институт семьи, активно прибегая к методологии психоанализа, марксизма, критической теории.

Марш за освобождение женщин, Нью-Йорк, 1971. Фото: Wikimedia Commons

ЭВИ. Мы не журналисты и не стратеги. У нас трудно выудить какую-то конкретную линию. Все зависит от того, кто ведет выпуск. Мы приглашаем тех, кого считаем экспертами - в политике, в образовании. Приглашали Кристину Каллас поговорить о переходе на эстонский язык - политика с экспертным видением сферы образования. Психологов приглашали - выясняли, как справляться с разрывами внутри семей, произошедшими с началом войны. Когда было обсуждение, нужно ли убирать из общественного пространства все советские символы, мы приглашали директора Кадриоргского музея Александру Мурре. Для меня лично кроме феминистской оптики интересны и важны темы языка, двуязычия, социолингвистика, гражданский активизм, вопросы искусства.

- Кто вам близок из медиа, на кого, возможно, ориентируетесь?

ЭВИ. Мне много за кем интересно следить. Впитываю, учусь у других, как могу. Я обожаю YouTube - то, как он открыл возможности выражения в реальном времени значений на тех языках, которые я понимаю. За медиа я слежу понемногу - обычно по наводке знакомых через соцсети или каналы, за которыми наблюдаю.

Это Feministreerium и ФАС (Феминистское Антивоенное Сопротивление), отдельные передачи на ERR на эстонском и русском языке. Слушаю разные местные подкасты (Tissident, Tühi eeter, Suvariik, Ööülikool, Fotografiska, Kirrillitsas Eesti, Vitamiin K, Keelesaade, Деловые люди, Eesti Eso). YouTube и другие ресурсы на разных языках («Кавачай», студия «Либо-Либо», «Зубы Дракона», «Феминистки поясняют», Дудя, Шихман, Екатерину Гордееву и Екатерину Шульман, Карена Шаиняна, Huberman Lab, Розенталь и Гильденстерн, Linghtusiasm, MIT news, Arts at MIT, « и т. д.).

Выборочно читаю статьи в Sirp, Müürileht, Levila, Postimees, Vikerkaar, Õpetajate Leht, Wonderuum. Но мы не чья-то калька и не заимствуем чьи-то стратегии. Мы создаем вайб: зашло кому-то - хорошо. Мы не будем жонглировать по радио апельсинами, чтобы привлечь слушателя. Мы предпочитаем говорить с людьми человеческим голосом.

Гостья выпуска - социальный работник Дина Смолякова, ведущие - Яна Левитина и Эви Пярн. Фото: Архив Kak ruka hodit

- У вас передачи посвящены многим вещам, которых скоро в Эстонии не будет - образованию на русском, присутствию русского языка в публичном пространстве и так далее. Вы это сознаете?

КАРИНА. Де юре русского, может, и не будет, а де факто - уверена, что будет. Люди будут продолжать его использовать. Может, даже будут националистически-романтические настроения, и кто-то будет принципиально больше пользоваться русским. В Восточной Европе в носителях русского языка все еще видят колонизаторов (их/нас принято называть оккупантами, а сейчас особенно). Но следует разделять людей и политические системы. Это сложно и требует больших усилий государства.

Я поддерживаю переход образования на эстонский язык и знаю, что мы не начинаем с нуля, хотя многие говорят «давно пора», имея в виду, что много лет ничего не делалось. Но процесс этого перехода - крайне непрозрачный и учитывает только политические интересы. Жаль, что не были вовлечены русскоязычные учителя, ученики, их родители. Жаль, что отказались от идеи единой школы, поскольку таким путем сегрегация как основная проблема останется. Грустно, что не будет исключений, например, для детей с особыми потребностями. На мой взгляд, это несправедливый переход, и у него будут последствия. Тогда как патриотические чувства к Эстонии никак не связаны с родным языком живущих здесь людей.

ЭВИ. Русский язык никуда не денется в связи с переходом образования на эстонский язык. За русский язык я не переживаю, на нем говорит больше 100 миллионов человек. В контексте Эстонии это примерно 30 процентов населения. Это посткоммунистическое наследие нашей страны, наше прошлое и наша данность. Но это естественная часть нашего общества и наше будущее тоже. А вот другие местные языки, такие как сету или мульги, скоро исчезнут. Носителей этих языков мало, и в широком медиаполе они не представлены.

Меня скорее беспокоит степень вовлеченности русскоязычных в местную культуру на русском языке. Насколько Русский театр Эстонии, режиссеры, музыканты, композиторы, художники, писатели представлены в медиа на русском языке? А что сказать об освещении тех, кто работает в культурном поле на эстонском или английском языках? Они почти не представлены в СМИ на русском языке! Как правило, если человек работает в эстонском театре или играет в эстонской группе, это неформат для русскоязычных медиа. Я не очень понимаю такую выборочность. Я называю это осознанной культурной сегрегацией, причем своими руками. А в наш подкаст мы приглашаем людей, которые говорят на русском языке, но их деятельность никак не связана с русским языком, - они живут и работают в Эстонии.